Государственное телевидение продолжает масштабный эксперимент по ментальному переселению россиян из России. С осени 2013 года украинские новости и проблемы стали для телезрителя важнее собственных. Иногда в новостных выпусках метровых каналов просто не находилось места сюжетам с родины. Про ток-шоу и говорить не приходится — там как минимум два года обсуждали только Украину. Сегодня спектр интересов у пропаганды расширился, но тенденция сохранилась. Все что угодно — от здоровья Хиллари Клинтон до прически Дональда Трампа, от войны в Сирии до муниципальных выборов в Германии — нашему телевидению интереснее, чем внутрироссийские дела.
Очень показательна в этом плане ситуация с освещением на государственном ТВ выборов в Государственную думу. Теоретически это важнейшее политическое событие в жизни страны. На практике американские выборы и сирийские битвы освещались куда подробнее и с бóльшим увлечением. Партии получили положенное по закону — короткие дебаты, время на рекламу, несколько новостных сюжетов. А избиратели проголосовали пультом: 53% россиян признались социологам, что переключают канал, «случайно наткнувшись на дебаты кандидатов».
Мы можем отследить, как это работает. Детально разобравшись, допустим, в механизмах легализации фальшивок и мобилизации псевдоэкспертов на примере итоговой программы «Воскресное время» на «Первом канале», где к тому же сменился ведущий: место профессиональной тележурналистки Ирады Зейналовой занял главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев. Кадровая перестановка должна, вероятно, продемонстрировать смену курса — от поверхностного информирования к вдумчивому анализу. Но пока мы видим только сохранение тренда — подальше от России, в выдуманный мир врагов, где ЕС и США лишь борьбой с Россией и озабочены (см. стр. 28).
Мы можем проверить, как на это меню реагируют телезрители. Телезрители в основном довольны. Готовы даже терпеть очевидную ложь (которую все-таки чувствуют), потому что встроились в навязанную телевизором логику противостояния: кругом враги, враги на нас клевещут, мы должны клеветать в ответ. И лишь редкие задаются вопросом — а почему мне постоянно рассказывают про Сирию или Украину? Ведь я живу не в Сирии (см. стр. 32).
Но главный вопрос — зачем? Есть простой ответ — это что-то вроде камуфляжа. Способ замаскировать собственные проблемы, нагромождая баррикады из правды и вранья о проблемах чужих. А есть сложный. Возможно, цель в том, чтобы вообще отучить человека задумываться и реагировать на вызовы так, как это человеку свойственно. Мы можем восхищаться успехами российских военных в Сирии. Но никак не можем повлиять на решение о необходимости в Сирии воевать. И постепенно, даже применительно к вещам, на которые влиять можем, теряем интерес. Рефлексия подменяется рефлексом. Политическое животное (так определял человека еще Аристотель) превращается в животное жвачное. И Останкинская телебашня — уже не игла наркомана, а штырь для лоботомии (см. стр. 36).
А что Россия? Россия постепенно исчезает из информационной реальности. Телевизор изредка рассказывает все же телезрителю о каких-нибудь очередных успехах импортозамещения, но кому до этого есть дело, когда Хиллари закашлялась в ходе публичного выступления, а в Германии буянят мигранты?