Сразу после введения антироссийских санкций в 2014 году эксперты стали соревноваться в оценке их губительности для российской экономики. Отечественные экономисты оценивали потери в 2,1% ВВП, или $40–45 млрд в год. Европейские доводили эту оценку до 11% ВВП за два года, или $70–90 млрд в год. Однако ни та ни другая оценки не подтвердились. Ключевую роль в развертывании кризиса все же сыграло падение цен на нефть, а также, как напоминает нам лично премьер Дмитрий Медведев в статье, опубликованной в журнале «Вопросы экономики», «механизмы торможения, заложенные внутри самой российской модели роста». А существенное снижение их темпов, опять же напоминает премьер, началось задолго до введения санкций в 2014 году. Фактор внешней политики, затрат на ее реализацию и негативных последствий агрессивных действий России, выступает на этом фоне глубоко вторичным.
Крым: Дорогая «игрушка»
Говоря о «цене» внешней политики, эксперты обычно касаются затрат на присоединение и содержание Крыма; стоимости участия российской армии в военных действиях на Востоке Украины; расходах на операцию в Сирии по «спасению рядового Асада» и отчасти размеров подачек Москвы маргинальным партиям и движениям в Европе, выступающим за демонтаж структур Евросоюза. Однако все приводимые в этой связи цифры не выглядят при ближайшем рассмотрении сколько-нибудь пугающими.
Конечно, самой дорогой «игрушкой» остается Крым. Экс-министр финансов Алексей Кудрин предсказывал, что данный проект обойдется России в «$150–200 млрд за 3–4 года». Пока, если говорить о «прямых затратах», на Крым Россия тратит намного меньше — от 130 до 200 млрд руб в год, судя по выкладкам Минэкономики. Сюда не включаются, однако, затраты на строительство инфраструктуры, формально не находящейся на территории полуострова — моста и «энергомоста» через Керченский пролив (в первом приближении они могут составить до 400 млрд руб. на протяжении 3–4 лет, что увеличит оценку ежегодных затрат приблизительно на 50%). Учитывая, что расчеты на массовый туризм в Крыму, похоже, не оправдались, новоприсоединенная территория, бюджеты которой сейчас зависят от федеральных трансфертов и субсидий на три четверти, сохранит (если не увеличит) такой уровень дотационности на ближайшие годы и несомненно останется самым дорогим внешнеполитическим «приключением» России — хотя, судя по всему, единственным относительно успешным.
ИЗДЕРЖКИ ОПЕРАЦИИ В СИРИИ (ОКОЛО $1 МЛРД) МЕРКНУТ ПЕРЕД СПИСАННЫМИ РОССИЕЙ СИРИЙСКИМИ ДОЛГАМИ: ВСЕГО БЫЛО ПРОЩЕНО $9,782 МЛРД ИЗ $13,4 МЛРД ДОЛГА, В ОТВЕТ НА ЧТО ДАМАСК ОБЯЗАЛСЯ ЗАКУПАТЬ РОССИЙСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ И МОДЕРНИЗИРОВАТЬ ПОСТАВЛЕННУЮ В СОВЕТСКИЕ ВРЕМЕНА БРОНЕТЕХНИКУ
Донбасс: издержки и выгоды
В случае с Донбассом расходы выглядят существенно меньшими. Сложно заподозрить в стремлении их пре-уменьшить западных экспертов, но один из самых обстоятельных материалов, расследование журнала Bild (ФРГ), ориентируется на цифру €79 млн в месяц, или около €1 млрд (74–77 млрд руб.) в год. Этот показатель, однако, включает в себя только средства, выделяемые для оплаты действующих в регионе «вооруженных сил» самопровозглашенных республик — ДНР и ЛНР, — и обеспечения социальных выплат местному населению. Кроме того, нужно учитывать как поставки продовольствия и гуманитарной помощи (пресловутые «гуманитарные конвои», число которых достигло 56), так и затраты на активную фазу военной операции в 2014–2015 годах: стоимость гуманитарной помощи составляет до $4–5 млн в расчете на один конвой, а затраты на участие в боевых действиях масштаба дебальцевской операции — не менее $20–25 млн в день. Таким образом, эти два фактора могут добавить к общему «ценнику» еще как минимум $500–600 млн.
Можно посчитать также и расходы на укрепление границы с Украиной, на дислоцирование рядом с ней значительных воинских подразделений, но в целом операция на Донбассе за два года вряд ли обошлась России дороже €3–3,5 млрд (или 100 млрд руб. в год). При этом стоит учитывать, что боевики и оккупационные силы активно занимаются в регионе откровенным мародерством, отправляя в Россию значительные объемы промышленного оборудования и иных ценностей, что может существенно снизить общий баланс издержек и выгод.
Сирия: Цена прощения
Сирия, которая сегодня часто считается одной из самых дорогостоящих военных авантюр Кремля, — на третьем месте с небольшим отрывом. Недавнее расследование РБК определяет ее стоимость в 58 млрд руб. за первый год активного вмешательства. Судя по всему, в ближайшей перспективе расходы на этом направлении будут снижаться: контингент российских войск был сокращен еще в феврале 2015 года, а нарастающая конфронтация с США и силами антиасадовской коалиции из-за боев вокруг Алеппо, скорее всего, снизит (по крайней мере, на время) накал противостояния, и, соответственно, затраты на удары с воздуха по позициям сил, противостоящих армии Башара Асада. При этом, несмотря на всю риторику Кремля о решаемых в Сирии задачах, операция на Ближнем Востоке выглядит все менее нужной Москве, так как, с одной стороны, усугубляет конфликт с Западом, а с другой — не выполняет своей внутриполитической миссии: внимание к сирийской войне в России устойчиво снижается, несмотря на все пропагандистские приемы.
Кстати, активно обсуждающиеся издержки операции в Сирии (около $1 млрд) меркнут перед списанными Россией сирийскими долгами (всего было прощено $9,782 млрд из $13,4 млрд долга, в ответ на что Сирия обязалась закупать российское вооружение и модернизировать поставленную в советские времена бронетехнику) и поставками в страну российских вооружений на сумму $0,8–1,3 млрд в год — и по понятным причинам сирийским правительством не оплачиваются.
ЕС: Незатратные клиенты
Наконец, Москва постоянно «подкармливает» политические группы и силы в Европе, на которые она в последнее время делает серьезную ставку в контексте появляющихся, по мнению многих российских политиков, предпосылок дезинтеграции Европейского союза. Однако прямое финансирование из Москвы можно усмотреть разве что в известной истории с кредитом для французской ультраправой партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен. Большинство иных случаев — от финансирования конгрессов сепаратистов в России до подачек шведским националистам — связаны с выделением средств формально частными, не имеющими отношения к российскому правительству структурами. В любом случае эта разновидность российских внешнеполитических игрищ практически не является затратной.
Не в деньгах проблема
Таким образом, в среднем в год Москва тратит на наиболее известные публике внешнеполитические «проекты» от 350 до 500 млрд руб. Это соответствует 2–3% бюджетных расходов и около 0,5% ВВП страны. Как ни оценивай предпринимаемые шаги с точки зрения их влияния на восприятие России в мире, на повышение градуса напряженности около наших границ и т.п., следует все же признать, что экономически «вставание России с колен» не окажется фактором того, чтобы страна снова на них встала. Для операций, которые вызывают всеобщее восхищение национальным лидером и обеспечивают почти безоговорочную поддержку режима населением, они весьма дешевы — достаточно сравнить их с операцией в Ираке, обошедшейся США, по самым скромным оценкам прямых затрат, более чем в $800 млрд* и при этом не принесшей никаких политических выгод тем, кто ее развязал.
Проблема, однако, заключается не в самих этих тратах, а в обстановке, которая создается под влиянием такой «гиперактивной» внешней политики. А обстановка эта характеризуется растущим влиянием армейских чинов на все стороны экономической жизни России.
Ползучая милитаризация
Только за последние дни мы стали свидетелями двух важных событий. С одной стороны, публично объявлено, что Россия будет пользоваться авиабазами в Сирии на бессрочной основе, то есть пребывать в этой стране постоянно. С другой — налицо радикальный пересмотр параметров бюджета: приоритет явно отдается военным расходам. И не столько сами операции в Донбассе или Сирии стали причиной последней перемены, сколько общая милитаризация российского общества и формирующееся на ее базе предельное безразличие к собственному экономическому развитию.
КРЫМ, ДОНБАСС И СИРИЯ ПОРОДИЛИ В РОССИЙСКОМ ПРАВЯЩЕМ КЛАССЕ, С ОДНОЙ СТОРОНЫ, УБЕЖДЕННОСТЬ В СОБСТВЕННОЙ ПРАВОТЕ И НЕПОГРЕШИМОСТИ, А С ДРУГОЙ — СФОРМИРОВАЛИ У НЕГО УСТОЙЧИВОЕ ОЩУЩЕНИЕ, БУДТО НАИБОЛЕЕ СЛОЖНЫЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ МОЖНО РЕШИТЬ ВОЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ
Российская внешняя политика с ее «успехами» (а под таковыми у нас всегда понимается не решение проблем для себя, а их создание для других) породила в правящем классе, с одной стороны, убежденность в собственной правоте и непогрешимости (Владимир Путин уже требует от Соединенных Штатов отмены не нравящихся Кремлю законов, снятия с России санкций и возмещения нанесенного ими ущерба), а с другой — сформировала у него устойчивое ощущение, будто наиболее сложные глобальные и геополитические проблемы можно решить военными средствами. В такой ситуации не столь важно, 300 или 400 млрд будут потрачены в тот или иной год на зарубежные операции (мирные или военные). Важно другое — какими окажутся ассигнования на нужды Министерства обороны и связанных с ним структур в рамках самой страны.
Сейчас затраты на оборону составляют более 3 трлн руб. Новые правила принятия бюджета — если без всяких дополнительных пояснений, сугубо буквально расценивать решение о перераспределении в пользу силовых структур до 10% бюджетных расходов — дают возможность безо всякого обсуждения в парламенте увеличить их практически в полтора раза. В итоге военные и распорядители оборонзаказа таким образом компенсируют «недобор» коррупционных доходов за счет всего остального общества и окончательно подчиняют его мобилизационной повестке дня.
В последнее время российские комментаторы на удивление часто начали упоминать о том, что в Украине-де политическая элита не начинает борьбу с коррупцией и не заботится о повышении эффективности экономики, прикрываясь необходимостью ведения войны на востоке страны. С этим, на мой взгляд, вполне можно согласиться. Но стоит также заметить, что украинцы, по крайней мере, столкнулись с внешней агрессией. А вот Россия получит все особенности бюджета военного времени в условиях, когда на нее никто не собирается нападать. Собственно, в этом и заключается логика пропаганды: ложь, чтобы в нее все поверили, должна быть очень большой.
* Belasco, Amy. «The Cost of Iraq, Afghanistan, and Other Global War on Terror Operations Since 9/11», Washington: Congressional Budget Office, December 2014.
