На стене тесной советской постройки, вильнюсской квартиры Витаутаса Ландсбергиса, — старая групповая фотография с крестин его матери Оны (Анны), дочери филолога Йонаса Яблонскиса, которого считают создателем современного литературного литовского языка. В 1894 году на это семейное торжество собрались друзья и родственники. Среди них были крестный отец Оны Винцас Кудирка, автор «Национальной песни», нынешнего государственного гимна Литвы, Габриелюс Жямкальнис-Ландсбергис — издатель первых печатных изданий на литовском языке, которые в период русификации Литвы регулярно запрещало царское правительство. Сегодня именами этих людей названы улицы многих городов Литвы.
Йонас Яблонскис и Габриелюс Ландсбергис и представить себе не могли, что не пройдет и ста лет, как их внук, музыковед Витаутас Ландсбергис станет одним из могильщиков Литовской ССР и первым главой воссозданной Литовской Республики.
«Не теряй веру в себя»
В марте 1990 года 57-летнего Витаутаса Ландсбергиса, народного депутата Верховного Совета СССР от Литвы, одного из основателей Литовского движения за перестройку (позже его называли просто «Движение» — по-литовски «Саюдис») избрали главой Верховного Совета республики. 11 марта парламент под его руководством принял Акт восстановления независимости Литвы. Руководство Советского Союза ответило энергетической блокадой, перекрыв поставки топлива в непокорную республику. В январе 1991 года противостояние обострилось, в Литву были переброшены подразделения Советской армии. Кульминацией стал штурм Вильнюсской телебашни, тринадцать ее защитников погибли.
«В ТОМ, ЧТО МЫ ДЕЛАЛИ, РУССКИЕ ЛЮДИ ВИДЕЛИ ОБРАЗ И СВОЕЙ СВОБОДЫ. И НАМ ТОЖЕ ХОТЕЛОСЬ ВИДЕТЬ РОССИЮ СВОБОДНОЙ: ВЕДЬ ЕСЛИ СОСЕДУ ХОРОШО, ТО И НАМ БУДЕТ ЛУЧШЕ»
В те дни Ландсбергис, совмещавший должности председателя парламента и временного главы государства, безвылазно жил в своем кабинете. «Меня тогда спросил кто-то из журналистов: «Вы не боитесь, что вас убьют?» Я сказал: «Нет». Могли, конечно, убить. Но чего я действительно боялся, так это увидеть свой народ ползающим на коленях. А ведь та система ох как умела перемалывать людей!» — вспоминает политик.
В 1992 году на первых свободных президентских выборах профессор (так его называют в Литве почти все — мол, и без фамилии ясно, о ком речь) неожиданно проиграл бывшему руководителю ЦК Компартии Литвы Альгирдасу Бразаускасу. Для основателя Второй Литовской республики это стало ударом и политическим, и моральным. Но уже в следующем году он вернулся на политическую авансцену, основав правоконсервативную партию «Союз Отечества (Литовские консерваторы)». Во второй половине 1990-х, после победы «Союза» на выборах, Ландсбергис вновь стал председателем сейма, а с 2004 по 2014 год представлял Литву в Европейском парламенте.
В прошлом году партию, которая теперь называется «Союз Отечества — Христианские демократы Литвы», возглавил его внук Габриелюс Ландсбергис. Прошлые выборы четырехлетней давности были для «Союза» не слишком удачными: заняв второе место, консерваторы перешли в оппозицию. «Я дал Габриелюсу один совет: даже если потерпишь поражение, как случалось со мной и с нашей партией, не теряй веру в себя и не изменяй своим ценностям. Это главное», — говорит Витаутас Ландсбергис.
Фатальная ошибка Москвы
Мы беседуем в не менее тесном, чем квартира, офисе профессора. Рабочий стол завален просьбами об интервью, приглашениями на конференции, выставки и приемы. И дело не только в том, что в год 25-летия распада СССР многих интересует мнение активного участника тех драматических событий. Ландсбергис сохраняет цепкий ум действующего политика. Конец Советского Союза был предопределен, уверен он. Спрашиваю: почему же это стало для всех таким сюрпризом? «Потому что люди не чувствовали, как потихонечку шло духовное, моральное загнивание, нарастала духовная бесперспективность. Жить было можно, кое-кто мог даже богатеть потихоньку, мог вершить насилие над другими, но нормальной жизни для человека, для общества, для народа — не было. Нельзя было быть собой, а не прислугой власть имущих, нельзя было строить свою жизнь вместе с другими согласно своему пониманию и доброй воле. Разделение общества на невольников и надзирателей продолжалось. Может быть, это происходило в более мягкой форме, чем при Сталине, но по существу все оставалось прежним», — объясняет профессор.
Беседовать с Ландсбергисом интересно уже потому, что за последние 25 лет российская госпропаганда подвергла взгляд на перестройку и крах СССР существенной ревизии. Даже очевидцам тех событий многое из происходившего в 1989–1991 годах теперь кажется выдумкой. О молодежи, наслушавшейся про «сговор элит», «козни ЦРУ» и «план Даллеса», и говорить не приходится. Ландсбергис своих тогдашних оценок не изменил: советская система разваливалась из-за неспособности удовлетворить простейшие потребности граждан, из-за войны в Афганистане и непонимания властью важности национального вопроса.
Михаил Горбачев и Политбюро ЦК КПСС, по словам Ландсбергиса, понимали, что нужно что-то делать, но при этом генсек «до конца думал, что он хозяин положения. При таких силах, экономических и политических возможностях, имея КГБ и армию, — зачем ему было считаться с небольшими группами недовольных представителей народа?»
Всесоюзный референдум в марте 1991 года о сохранении СССР профессор считает фатальной ошибкой Москвы: «Нельзя было предлагать людям сохранить то, чего у них отродясь не было — свободный, демократический, федеративный и так далее Советский Союз, как было написано в бюллетене для голосования. Особенно предлагать это тем народам, которые раньше имели свою государственность и еще помнили ее, чья культура значительно отличалась от русско-советской. Эти народы не хотели исчезнуть с лица земли, а им обещали больше свобод. Но когда вам обещают дать больше свободы, это значит, что у вас ее нет».
Но ведь именно ради стабилизации ситуации в Латвии, Литве, Эстонии, Грузии Москва выделяла этим республикам значительные дополнительные средства, и уровень жизни в них был заметно выше, чем в РСФСР. Ландсбергис отметает возражения: «Послушайте, если по-прежнему думать, что людей можно подкупить, то Россия так и останется сидеть в болоте, — оппонирует профессор. — Скажем, на время снизят цены на газ, чтобы вы «правильно» проголосовали. Но в следующем году их снова повысят. Я до сих пор не могу понять, из каких глубин идет эта привычка (российских правителей. — NT) рассчитывать на то, что людей всегда можно одурачить?»
Миграция и свобода
По мнению американского исследователя, автора книги о перестройке «Дороги к храму» Леона Арона, главным фактором политических процессов в 1989–1991 годах был идеализм масс людей, которые решили, что «так жить нельзя» и попытались построить новое будущее для себя и страны. Как и Арон, Ландсбергис уверен: не будь этого народного порыва, ничего бы не изменилось.
«Я отлично помню, — рассказывает он, — как нас, делегатов съезда народных депутатов, узнавали на улицах Москвы обычные люди. Они нам говорили: «Молодцы, прибалты! Держитесь! Не уступайте!». Понимаете, в том, что мы делали, русские люди видели образ и своей свободы. И нам тоже хотелось видеть Россию свободной: ведь если соседу хорошо, то и нам будет лучше».
Правый консерватор Витаутас Ландсбергис всегда ставил на первое место интересы Литвы. Для него драматические перемены в России начала 1990-х были связаны в первую очередь с надеждой на то, что «большой сосед» станет спокойным и предсказуемым. Точно так же интересы родной страны подтолкнули его в начале 1992 года принять решение о предоставлении гражданства всем, кто законно проживал на территории республики на момент распада Советского Союза вне зависимости от национальности.
«МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГОТОВЫ К ЛЮБОМУ КРЕМЛЕВСКОМУ ПОМЕШАТЕЛЬСТВУ»
Но все ли хорошо в самой Литве сегодня? Не жалеет ли профессор, что после вступления в Евросоюз и открытия границ многие молодые литовцы
уехали работать в Великобританию, Ирландию, Норвегию и едва ли вернутся на родину? Число уехавших из страны с 1990 по 2016 год, только по официальным данным, составляет 615 тыс. человек**, неофициальные данные — на порядок выше. Только в 2015 году из Литвы уехали 44 тыс. 533 человека, то есть почти 1,55% всех жителей — рекорд среди стран Балтии.
«Ну что за вопрос! Конечно, жалко, что уезжают люди! — восклицает Витаутас Ландсбергис. — И особенно жалко, что уезжает талантливая молодежь. Но какие-то вещи, может быть, неизбежны. Мы же не можем закрыть границу колючей проволокой и поставить на вокзалах и в аэропортах энкавэдэшников. Свобода несет с собой не только выгоды, но и вызовы, и проблемы».
Имперские инстинкты
В последние два года Ландсбергис пожинает в Балтии (и не только) лавры провидца. Он много лет предупреждал о том, что имперские инстинкты российской власти никуда не делись.
«В России укоренилось убеждение: мол, если нас не боятся, то это плохо, — говорит он. — Меня это обескураживает. По-моему, наоборот, хорошо, если, например, прохожий тебя не боится — значит, он смотрит на тебя как на нормального человека». После начала российско-украинского конфликта многие стали внимательнее прислушиваться к словам профессора.
На вопрос «Стоит ли Литве опасаться нападения России?» Ландсбергис отвечает: «Мы должны быть готовы к любому кремлевскому помешательству». Уверен ли он в том, что в этом гипотетическом случае союзники по НАТО придут на помощь Литве?
«Весьма и весьма возможны очень крутые, крайние обстоятельства, при которых и государства, и государственные деятели, и народы должны будут сдать экзамен на человечность и зрелость, — прогнозирует экс-глава сейма. — Вот этот экзамен сегодняшняя Россия абсолютно не сдает».
* Окончательные итоги выборов в Литве станут известны 30 октября, по итогам 2-го тура, который состоится 23 октября.
** По данным на 1 октября 2016 года, в Литве проживали 2 859 709 человек. Согласно проведенному в 2014 году исследованию Еврокомиссии, численность населения в Литве через 50 лет снизится на 24%.
