23 октября на сайте Государственного ракетного центра (ГРЦ) имени Макеева было впервые опубликовано изображение перспективной баллистической ракеты РС-28 «Сармат». Эта «тяжелая двухступенчатая жидкостная ракета пятого поколения», после того как поступит на вооружение стратегических сил РФ, сменит на дежурстве знаменитые «Воеводы» («Сатана» — в классификации НАТО). Разница между ними ощутимая. Ракета «Воевода» способна нести до 10 ядерных боеголовок, «Сармат» — до 15. Кроме того, «Сармат» оснащен мощным комплексом преодоления ПРО и гиперзвуковыми боеголовками. Грозное оружие. Поэтому не последний вопрос — в каких руках оно окажется. Надежных, терпеливых, ответственных или каких-то других.
Одними из первых, кто перепечатал изображение «Сармата», стали западные таблоиды. Британская The Sun пояснила для своих читателей, что Россия теперь может «одним нажатием кнопки» уничтожить европейскую страну размером, например, с Францию. A редакторы Daily Mail предпочли более доходчивые сравнения: это оружие в 2 тыс. раз мощнее атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, одна такая ракета способна стереть с лица земли Англию и Уэльс. Американская New York Post и вовсе назвала российское ядерное оружие «замаскированным дьяволом».
Наиболее показательное в такой реакции: газеты на Западе априори исходят из того, что «Сармат» будет нацелен в их сторону, если у кого-то в России дрогнет рука, то радиоактивным пеплом накроет либо Европу, либо США: Россия — наиболее вероятный источник военного конфликта с Западом. И этот образ мыслей возник не из ниоткуда. Он подсказан (если не сказать — навязан) Западу самой сегодняшней Россией, которая местами понятна Западу еще меньше, чем даже изолированный за «железным занавесом» Советский Союз. Например, советские политики, как и их коллеги на Западе, твердо были убеждены, что в ядерной войне не может быть победителей, атомное оружие не может быть оружием первого удара, даже ограниченное его применение недопустимо. В путинской России эту аксиому ставят под сомнение, причем не только фантазеры-пропагандисты, но и политики, и даже — пока, слава богу, кулуарно — военные. Во времена СССР договоренности с США по стратегическим ядерным вопросам всегда были той самой «котлетой», которая лежит отдельно от остальных «мух». Сегодняшний Кремль демонстративно увязывает утилизацию оружейного плутония с отменой продуктовых санкций (Неутоляемая жажда величия). В 1980-х СССР через диалог с Западом искал пути к остановке гонки вооружений, исходя из того, что советская экономика ее уже не выдерживает. Сегодняшняя Россия куда самоуверенней: даже на пике кризиса она запускает 7 новых программ ядерного перевооружения (Первичная ценность России). Наконец, после Сталина ни один советский генсек не обходился без коллегиального принятия решений — хотя бы в рамках Политбюро ЦК. Путин правит в одиночку. И будет, судя по всему, еще править долго: «Кто превзойдет меня? Кто будет равен мне? Деянья всех людей — как тень в безумном сне…» Находить общий язык с этой Россией, разруливать конфликтные ситуации тем сложней, что даже в ремарках ее дипломатов все труднее отличить слова от жаргона («Осталось только материться»).
Но и другого выхода, похоже, нет.
