На первый взгляд удача сопутствует Владимиру Путину. Важнейший итог боевых действий в 2016 году: сирийские правительственные войска, поддерживаемые российской авиационной группировкой, пусть с немалым трудом, но все-таки взяли двухмиллионный Алеппо, второй по важности город Сирии. Воспользовавшись этим обстоятельством, Москва призвала к очередному перемирию, которое-де и приведет к некоему политическому урегулированию. Разумеется, на условиях правящего режима в Дамаске.
Тема № 1
Ввязавшись осенью 2015 года в сирийскую гражданскую войну, Кремль ставил в качестве попутной цели выход из международной изоляции, в которой Россия оказалась в результате аннексии Крыма и гибридной войны в Донбассе. И, надо признать, эта цель в значительной степени была достигнута. Весь минувший год госсекретарь США Джон Керри вел регулярные телефонные переговоры со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. Сам же Путин устраивал настоящие телефонные конференции с участием лидеров ведущих европейских государств. И даже хозяин Белого дома был вынужден, явно вопреки своему желанию, время от времени вступать в контакт с российским коллегой.
Война в Сирии, которая длится уже 15 месяцев и, по оценкам, обошлась российским налогоплательщикам в сумму от $1 млрд до $3,6 млрд, стала и важнейшей темой во внутренней политике. Телевидение ежедневно транслировало рапорты военного ведомства о ежедневных же победах. Если верить реляциям, воздушными ударами нашей авиации в 2016-м уничтожено немыслимое количество командных пунктов террористов и тысячи самих боевиков (при этом российская разведка освоила невиданное доселе искусство — она с воздуха определяла национальную принадлежность врагов и всякий раз указывала, какое именно число убитых «террористов» прибыло в Сирию из России). Обыватель наблюдал за этой маленькой победоносной войной с дивана, считая происходящее на экране телевизора компьютерной игрой, чем-то вроде ловли покемонов. А уж когда к сирийским берегам, изрядно чадя, прибыл тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», сердце обывателя и вовсе должно было преисполниться гордостью: вон за тридевять земель наши самолеты взлетают с корабельной палубы бомбить неприятеля, ничуть не хуже, чем американские. На то, что при этом не от огня противника, а из-за отказа техники и слабой подготовки персонала было потеряно два истребителя, внимания можно было не обращать.
Как только стало ясно, что главный сирийский начальник не собирается уходить, прекращение огня потеряло всякий смысл — исчез предмет переговоров между представителями Асада и вооруженной оппозицией
Правда, по ходу дела дала себя знать одна несущественная проблема (не считая потерь, понятное дело). Несмотря на замечательные победы, некая сила всякий раз возвращает отечественных стратегов на один и тот же, казалось бы, многократно пройденный уровень «игры». Так, в последние дни победного штурма Алеппо боевики ИГИЛ* внезапным ударом возвращают себе древнюю Пальмиру. А многократно разбомбленные террористы, которые должны были бы утратить волю к сопротивлению, вершат преступления по всему миру: от Анкары, где был убит российский посол (подробнее см. стр. 32), до Берлина, где фура давила людей на рождественской ярмарке.
По замкнутому кругу
На самом деле ход боевых действий в Сирии в 2016 году представляет собой замкнутый круг: от перемирия к штурму, а потом снова от штурма — к перемирию. В феврале Москва, видимо, предположив, что пятимесячные бомбежки обескровили боевиков, объявила о двухнедельном прекращении огня — на сей счет была договоренность с Вашингтоном. Россия создала даже специальный центр, в котором наши офицеры должны были склонять вождей «мятежных территорий» к прекращению боевых действий. Перемирие не распространялось, разумеется, на тех, кого Москва называла террористами. Вскоре, к немалому удивлению Сергея Шойгу, который докладывал об очередных успехах авиагруппировки, Путин заявил об успешном завершении операции и выводе большей части боевых самолетов с авиабазы Хмеймим. Тогда казалось, что Путин понимает: победить в войне, в которую он ввязался, невозможно, и, добившись своего, пытается «соскочить», сохранив лицо.
Однако вскоре перемирие было сорвано. Башар Асад явно воспрял духом благодаря российской авиационной (и не только авиационной) поддержке. Диктатор ставил свои условия относительно перемирия, намекал, что будет участвовать в новых президентских выборах, когда и если до них дойдет дело. Как только стало ясно, что главный сирийский начальник не собирается уходить, прекращение огня потеряло всякий смысл — исчез предмет переговоров между представителями Асада и вооруженной оппозицией. Но ответственность за срыв перемирия Запад возложил уже не на сирийского диктатора, а на Путина. И тот понял: в Сирии он надолго (позже российский парламент закрепил бессрочное российское военное присутствие в этой стране).
Оставшиеся на базе Хмеймим самолеты, к которым подключились бомбардировщики стратегической авиации, стали бить по террористам в Пальмире. В конце концов, формирования ИГ* покинули древний город, освобождение которого стало символом успехов российского оружия в Сирии. А силы Асада получили возможность сконцентрироваться на Алеппо. События развивались по уже знакомому сценарию: беспощадные бомбардировки, жертвами которых стали сотни мирных жителей, и довольно вялые действия разношерстного войска Асада, включающего измотанные правительственные войска, иранских и палестинских добровольцев, а также подразделения ливанской «Хезболлы».
Дабы остановить кровопролитие, в сентябре Вашингтон заключил очередное соглашение с Москвой о перемирии. Договоренность включала в себя создание совместного российско-американского центра по поддержанию режима прекращения огня и даже совместные (или как минимум скоординированные) авиаудары по районам базирования террористических группировок. Все это предполагало немыслимое — обмен разведывательной информацией в режиме реального времени, когда не получится специально отредактировать ее так, чтобы скрыть друг от друга возможности и источники своей разведки. Инициатива требовала такой степени доверительности во взаимоотношениях России и США, которой долгие годы не удавалось достичь даже внутри НАТО: лишь спустя 60 лет после своего создания Альянс смог создать совместные разведорганы. Однако обмен разведывательной информацией с Россией, государством, которое Запад, во всяком случае на европейском континенте, предполагает сдерживать военной силой, — это уже нечто немыслимое.
В результате было сорвано и это соглашение. То ли российская, то ли сирийская авиация продолжали долбить осажденный Алеппо, уничтожая госпитали и мирные кварталы. И, разумеется, вызывая протесты в США и Европе. Речь зашла даже о введении новых санкций в отношении России. Таким образом, надежда на то, что сирийская операция позволит выйти из международной изоляции, постепенно растаяла.
Пройдя полный круг, российская дипломатия вернулась на прежний уровень. Чтобы наладить диалог по сирийскому урегулированию, Москве надо было отказаться от безоговорочной поддержки Асада, которого на Западе считают главным виновником гибели сотен тысяч людей. Нужно было отказаться от главного путинского убеждения, что народ не выбирает своих правителей, а обречен жить с тем властителем, которому удалось захватить и удержать власть. Этого не случилось. В результате война с ее бессмысленными жертвами каждый раз задвигала в угол миротворческие усилия.
Победить невозможно
Что еще хуже, 9 декабря, на финальном этапе битвы за Алеппо, боевики ИГ* снова захватили Пальмиру. Партизанская война — это трясина, в которую можно легко влезть, но вот выбраться из нее очень трудно. Последние лет 60 не дали примеров военных побед регулярных армий над полувоенными формированиями. Проблема (у которой пока нет решения) заключается в том, что регулярная армия должна контролировать освобожденные от партизан территории. Стало быть, после каждой победы она обречена размещать гарнизоны в захваченных районах, налаживать систему их тылового обеспечения. В результате все меньше войск остается для выполнения следующей боевой задачи. С другой стороны, чтобы усилить атакующие соединения, приходится ослаблять гарнизоны, охраняющие ранее освобожденные территории. Полевые командиры «Исламского государства»* немедленно воспользовались тем, что все силы Асада были брошены на штурм Алеппо, и тем самым, очевидно, ослаблены соединения, оборонявшие Пальмиру. В итоге в конце года древний город вновь оказался в руках боевиков.
Рано или поздно, российские генералы предложат Путину быстро завершить дело широкомасштабной наземной операцией. Тем более что такая операция была уже отрепетирована в ходе маневров «Центр-2015»: сначала на захваченный аэродром высаживается воздушно-десантная дивизия, а потом подходит 100-тысячная армия
Ресурсы армии Асада явно истощены. По сообщениям прессы, после взятия Алеппо и второго падения Пальмиры Москва и Тегеран настойчиво рекомендуют Асаду перейти к обороне: на дальнейшее наступление сил просто нет. А это значит, что инициатива будет на стороне противоборствующих Дамаску группировок.
Рано или поздно российские генералы предложат Путину быстро завершить дело широкомасштабной наземной операцией. Тем более что такая операция была уже отрепетирована в ходе маневров «Центр-2015»: сначала на захваченный аэродром высаживается воздушно-десантная дивизия, а потом подходит 100-тысячная армия. Чтобы обеспечить генштабовских стратегов необходимой живой силой, Госдума экстренно приняла поправки в закон «О воинской обязанности и военной службе». Они позволяют заключать «краткосрочные» контракты на участие в конкретной операции за рубежом, что легализует участие в сирийской кампании российских наемников. Еще хуже, закон позволяет заключать контракты с солдатами-срочниками и отправлять их в далекую страну. Похоже, вырваться из зыбучих песков сирийской пустыни будет куда труднее, чем влезть в них.
Еще одна опасность заключается в том, что накануне президентских выборов российский обыватель может пресытиться победами в Сирии. И тогда у Кремля возникнет потребность в еще одной маленькой победоносной войне. По мнению агентства Bloomberg, Москва может ввязаться еще и в ливийскую междоусобицу, поддержав военного лидера Халифу Хафтара, контролирующего восточные и отчасти северные районы страны. Хафтар, по сведениям Bloomberg, в последнее время зачастил в Москву…
* «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ) — организация, запрещенная в России как террористическая.