Герои...
Ильдар Дадин
Письмо Ильдара Дадина, первого россиянина, осужденного по статье 212.1 УК РФ, жене из сегежской колонии ИК-7 — спокойный и страшный документ. Дадин, как о вещах вполне будничных, рассказал о пытках в колонии и о том, что само его выживание под вопросом. Возможно, именно этот тон, тон человека, переживающего кошмар как обыденность, спровоцировал реакцию даже в официальных кругах. Не только настоящим, но и казенным правозащитникам пришлось суетиться. Руководству ФСИН — изворачиваться (начальник колонии майор Сергей Коссиев был даже временно отстранен от должности). Заговорили другие заключенные. Страшный мир русской тюрьмы, где самые изощренные издевательства над людьми — норма, ненадолго выплыл из тьмы. Дадин не открыл, но напомнил, что вот он, этот мир, рядом, и, согласно пословице, никто от близкого знакомства с ним не застрахован.
Дадин не боялся выходить на одиночные пикеты, отлично зная, что за это теперь можно попасть на зону. Он и попал — первым. Но и там оказался слишком смелым, слишком неудобным для системы. Система ответила так, как умеет, — унижениями и пытками. Дадин не сдался. Система, конечно, не сломалась, но дала сбой. Ильдара перевели в другую колонию — «из соображений безопасности». А Конституционный суд РФ 15 декабря принял к рассмотрению его жалобу на антиконституционную статью УК «о неоднократном нарушении правил проведения массовых мероприятий».
Денис Карагодин
Томич Денис Карагодин четыре года работал в архивах, чтобы установить всех, кто причастен к гибели его прадеда (крестьянин Степан Карагодин был расстрелян в годы Большого террора как «японский шпион»). У правнука получилось. Он узнал имена всех — от палачей, приводивших приговор в исполнение, и до провокатора, которого подсаживали в камеру к прадеду. Теперь в его планах — привлечь к ответственности участников расправы над предком, со Сталиным во главе, за «убийство, осуществленное группой лиц по предварительному сговору».
Карагодина уже обвиняют в стремлении «расколоть общество», и не случайно: история стала вотчиной пропаганды, вождю народов ставят памятники, здесь священна власть, а не память о тех, кого власть убила. Карагодин начинает опасную игру с государством, которое возглавляют члены корпорации, уничтожившей его прадеда. Он показывает, как можно истории преступлений государства против собственного народа придать личное, персональное измерение. Делает самое, с точки зрения палачей, страшное дело — оглашает имена конкретных убийц конкретного человека, не позволяя им прятаться за разговорами об «оправданности решений руководства» или «исторической необходимости».
Александр Сокуров
Сокуров не входит в «число гонимых творцов». Редкий год обходится у него без российской или международной награды. В 2014 году он из рук президента получил Государственную премию «за вклад в развитие отечественного и мирового кинематографа». А в 2016-м на совершенно протокольном мероприятии — совместном заседании советов по культуре и искусству и по русскому языку — задал президенту по-настоящему неудобный вопрос. По-настоящему неудобный для человека злопамятного и почти всесильного.
Не о цензуре, не о собственных бедах (как Евгений Миронов на том же заседании), а об украинском режиссере Олеге Сенцове, который по надуманному обвинению отбывает немыслимый двадцатилетний срок в российской колонии. Вопросы о цензуре — удобный пас для Путина, повод сообщить, что цензура невозможна, и порассуждать об «оскорблении чувств». Нет, конечно, Путин и от этого, как от любого другого вопроса, легко уходит — есть же закон, был же суд… Но имя произнесено, и уже пропагандистам в телевизоре приходится врать о страшном террористе, и хоть кто-то да задумается о еще одном преступлении государства.
Алексей Навальный
С одной стороны — как не упомянуть Навального, составляя список героев года, хотя бы в силу бедности оппозиционной политической сцены? С другой — а за что, собственно? Расследования ФБК — дело важное, а для расследователей еще и рискованное, но в стране победившей коррупции любые громкие разоблачения упираются в отсутствие результата. Что будет очередному вору, пойманному за руку? Ничего. Кроме того, для оппозиционной политики этого года Навальный — еще и участник (или, как некоторые думают, один из инициаторов) скандала с праймериз Демкоалиции. Но под занавес года, благодаря решению ЕСПЧ, вынудившему Верховный суд РФ отправить на пересмотр пресловутое дело «Кировлеса», Навальный получил шанс перевернуть политическую повестку и не стал его упускать. Сыграл на опережение. Заявив, что примет участие в президентских выборах, Навальный продемонстрировал как минимум смелость — чем кончится повторный суд в Кирове, не знает никто, а грязь из телевизора уже полилась. Теперь именно Навальный и его предвыборный проект — главная точка сборки для оппозиционной политики в новом электоральном цикле.
Борис Немцов
Немцов был убит в феврале 2015 года. Год 2016 целиком прошел без него. Но если его не упомянуть — список героев уходящего года будет неполным. Тем, кто не следил внимательно за оппозиционной политикой в последние годы жизни Немцова, он казался скорее тусовщиком, гостем из прошлого, открыткой на память из бесшабашных девяностых, чем активным и влиятельным игроком. Но именно его отсутствие помогло осознать, кем на самом деле был Борис Немцов для остатков оппозиции. 2016 год оказался богатым на склоки между оппозиционерами, которые то начинали делить места в списке партии, не имеющей шансов на прохождение в парламент (его партии), с такой яростью, будто от этого и зависит судьба России, а то и просто поливать друг друга грязью, как будто государственного телевидения для этого уже мало. И каждая история заставляла вздохнуть — он бы нашел слова. Он бы помог договориться. Он бы до полного позора дела не довел. Отсутствие героя объясняло, кто здесь герой. И символично, что ПАРНАС, партия, которая и значимость-то сохраняла во многом благодаря его месту в Ярославской думе, потеряла и немцовский мандат, дававший возможность участвовать в федеральных выборах без предварительного сбора подписей, и под занавес года — часть хоть как-то заметных членов, называющих себя «командой Немцова».
...и антигерои года
Игорь Сечин
У каждого монарха должен быть всесильный временщик. У Владимира Путина есть глава «Роснефти» Игорь Сечин. Его проект приватизации компании «Башнефть» критиковало правительство, и даже президент постфактум аккуратно намекал, что приватизация госкомпании другой госкомпанией — дело странное. Но случилось все так, как хотел Сечин. А главный критик сделки, экс-министр экономики Алексей Улюкаев, оказался под домашним арестом. И трудно удержаться от предположения, что это не показательная порка зарвавшегося чиновника, который посмел против Игоря Ивановича голос возвысить. А прочим пример, чтобы место свое помнили. Тем более что глава «Роснефти» удачлив не только на поприще государственного предпринимательства, но и на судебной арене. Сечин выигрывает любой суд. Тем более что за него играет ФСБ. Поговаривают, что его смелость — уже за гранью дозволенного, и дальше — постепенная сдача позиций, конец карьеры, удел всех временщиков. Но пока в год 2017 Игорь Сечин входит безусловным триумфатором, главой сверхкорпорации и чуть ли не хозяином страны.
Владимир Мединский
Государство культуру пытается национализировать, а людей творческих превратить в автоматчиков партии. Министр культуры не раз озвучивал такую позицию прямо. Но 2016 год стал настоящим «годом Мединского», бывшего пиарщика, бывшего депутата и псевдоисторика. Мединский невредимым вышел из скандала вокруг хищений во вверенном ему министерстве (заместитель министра Григорий Пирумов — под арестом), выскользнул из когтей аттестационного комитета — профессиональные историки так и не решились рассмотреть диссертацию чиновного коллеги, в которой обнаружились школярские ошибки. Мединский с историками посчитался — обозвав «кончеными мразями» всех, кто пытается называть историю о «28 героях-панфиловцах» мифом, то есть называть вещи своими именами. Весь год не утихали слухи о его скорой и неизбежной отставке, возможно, небезосновательные: Дума накануне нового года отказалась заслушивать доклад министра, а его диссертацию в следующем году все-таки планируют проверить в МГУ. Но пока он на своем посту и на своем месте, не просто чиновник, но идеальное воплощение того, что в путинской России понимается под культурой.
Элла Памфилова
С приходом Эллы Памфиловой на пост главы Центризбиркома связывались определенные надежды: в каком-то смысле ее назначение вместо одиозного Владимира Чурова можно было трактовать как уступку (не без иронии — спустя почти пять лет) одному из ключевых требований Болотной. Неожиданный признак либерализации в эпоху беспрерывного закручивания гаек. Но традиционные скандалы — с использованием админресурса и каруселями — начались уже во время местных выборов в Барвихе. А сентябрьские выборы в Госдуму показали, что герои-памфиловцы действовать умеют не хуже гвардейцев Чурова: мы увидели те же запредельные результаты партии власти в национальных республиках, внезапный рост явки в середине дня голосования, статистически невообразимые, совпадающие до десятых долей процента результаты на десятках участков в Саратове и Мытищах, следы явного переписывания протоколов. А также — несколько громких заявлений от главы ЦИК и никаких действий. Шумного скандала не вышло только потому, что и сами выборы не вызвали особенного интереса у общественности. В декабре Памфилова пообещала Владимиру Путину «провести работу над ошибками» по итогам выборов в Думу. Видимо, для того, чтобы на президентских выборах сработать не честнее, но аккуратнее. Без очевидных проколов.
Виталий Мутко
Среди скандалов, связанных с Россией в уходящем году, допинговый — один из самых громких. Под ударом — наша гордость, наш спорт, наши спортсмены. Спорт — традиционный, из двадцатого века, с его геополитическими противостояниями — способ бескровно демонстрировать собственное превосходство. Сублимация войны и важный элемент пропаганды. Недаром ведь Путин лично бился и за право провести Олимпийские игры в Сочи, и за Чемпионат мира по футболу. День открытия Сочинской олимпиады теперь — официальный праздник, День зимних видов спорта. Именно поэтому доклад комиссии Макларена оказался ударом особенно болезненным. Доводы доклада Макларена до сих пор оспаривают, причем не только российские чиновники, но он уже сломал карьеру и попортил репутацию многим спортсменам. Некоторые лишились наград, в том числе и за Сочинскую олимпиаду. А еще у скандала есть имя. Имя это в докладе упоминается не раз: «Виталий Мутко был в курсе и покрывал все действия с пробами «грязных» атлетов России. Министр спорта Мутко напрямую влиял на подмену допинг-проб». Мутко даже не пустили на Олимпиаду в Рио, лишили официальной аккредитации. А еще (на родине) по итогам скандала повысили — перевели из министров в вице-премьеры. А как иначе? Наказать Мутко — значит подтвердить все обвинения Макларена. Да и не топить же в моче проверенного человека.
Арестанты в погонах
Безусловно, антигероями года стали и силовики — полковники и генералы, в закромах у которых обнаружилась «неучтенка» — миллионы долларов и миллиарды рублей, а они сами, еще вчера вершившие судьбы, переместились на нары в Лефортово. Знаковая фигура — полковник Дмитрий Захарченко (фото вверху). То ли это борьба с коррупцией, то ли новый дележ мелеющей из-за кризиса «кормовой базы», гадает публика. Сразу же пошли слухи о масштабной реорганизации силовых органов, уверенно заговорили о близкой отставке главы Следственного комитета Александра Бастрыкина, особенно после того, как свой пост покинула его верная «говорящая голова» Владимир Маркин. Но жертвой пешки дело и ограничилось.
Фото: Александр Барошин, Денис Карагодин, Елена Мулина/Интерпресс/ТАСС, Алексей Антоненко, Евгений Фельдман, Сергей Петров/ТАСС, Станислав Красильников/ТАСС, Артем Коротаев/ТАСС, Владимир Гердо/ТАСС, Антон Новодережкин/ТАСС