В сумасшедшем доме бывший прокурор с 24-летним стажем, старший советник юстиции, а ныне — адвокат Ростовской областной коллегии адвокатов Евгений Беркович оказался внезапно. Началось с того, что он пришел в полицию давать объяснения после митинга 26 марта, на котором его выступление было едва ли не самым запоминающимся: Беркович призывал правительство страны дать оценку расследованию Фонда борьбы с коррупцией в отношении премьера Дмитрия Медведева, а ростовского губернатора Василия Голубева — добровольно уйти в отставку. Спустя двое суток Беркович и еще четверо участников митинга получили повестки с требованием явиться в отдел полиции для составления протоколов об административном правонарушении. Позже все пятеро были наказаны штрафами. Но бывшему прокурору досталось больше всех.
«Я прекрасно знаю этот отдел полиции — Пролетарский, — рассказывает Евгений Беркович. — Надзирал за ним. Очень проблемный был отдел, замначальника следственного отдела попался на взятке. Прихожу, значит. Спрашиваю: «В качестве кого вы мне пригласили? Может быть, мне адвоката пригласить своего?» Мне капитан один говорит: «Не надо, вы свидетель». А я смотрю — у него на столе лежит материал о привлечении к административной ответственности».
Позже выяснилось, что заявление на Берковича накатал сотрудник Центра по противодействию экстремизму — уж больно красноречив был на митинге адвокат.
«И вот мы с этим капитаном оформляем мой опрос, он начал мои данные вбивать, сделал копию удостоверения адвоката, и тут заходит начальник отдела — полковник Пашков, и сходу мне: «Зачем вы обидели губернатора? — с улыбкой рассказывает адвокат. — Это, — говорит, — высшее должностное лицо, назначаемое самим президентом…» Я говорю: «Милейший, губернаторов у нас давно уже выбирают. И потом — да, я давно и много пишу о коррупции в Ростовской области, я считаю, что команда действующего губернатора коррумпирована, привожу доказательства, обращаюсь в разные инстанции с требованием привлечь к ответственности ряд должностных лиц…»
БЕСПОКОЙНЫЙ АДВОКАТ
Беркович действительно всех достал. Судя по внушительной стопке ответов из различных инстанций, на обработку его запросов у правоохранительной системы и исполнительных властей уходят сотни трудодней. Но — ничего личного, только гражданская позиция. Например, в прошлом году в Ростове пропал… сити-менеджер. Два года проработал человек — креатура самого губернатора, его правая рука и помощник — и исчез, даже не дождавшись окончания срока действия контракта с гордумой, и продлевать его не стал. Уехал, не отчитавшись о проделанной работе перед депутатами. Сами депутаты настаивать на отчете не стали, но вместо них это сделал Беркович: написал заявление в полицию с требованием проверить результаты деятельности Сергея Горбаня.
«Вот, получил ответ от ГУ МВД России по Ростовской области о том, что прокуратура Ростовской области запретила полиции проверять деятельность Горбаня на посту сити-менеджера, — показывает он официальный бланк со всеми «входящими-исходящими». — Вы считаете, в этом нет признаков коррупции?»
Второго ростовского сити-менеджера Беркович заподозрил в родственных связях с губернатором, а это запрещено законом о госслужбе. Виталий Кушнарев действительно и родился в том же районе, что и губернатор, и стремительный взлет в карьере у него произошел сразу после прихода в регион Василия Голубева: с позиции начальника отдела в администрации сельского района — сразу в советники губернатора. В ответе прокуратуры значится: «не являются близкими родственниками». «Близкие — это значит сын или родной брат, — поясняет юрист Беркович. — А племянник — это не близкий».
Словом, властям и правоохранителям есть за что недолюбливать адвоката Берковича.
Вот и 29 марта в кабинете участкового он попытался объяснить, что власть в стране принадлежит народу, а за назначенными менеджерами надо просто приглядывать внимательно. Но разговора не получилось.
ИЗ АКТИВИСТОВ — В СУМАСШЕДШИЕ
«В общем, у нас там дискуссия даже началась, и тут в кабинет заходят трое — врач и два санитара, психиатрическая бригада, — вспоминает адвокат. — Я спрашиваю, в чем дело. И тут мне капитан, который меня опрашивать собирался, говорит: «У вас, Евгений Феликсович, глаза бегают, вы с места на место ходите, то встаете, то садитесь, нам кажется, что вам нужна психиатрическая помощь». Я протягиваю врачу свою визитку адвоката, а на мне — форма старшего советника юстиции, я 20 лет прослужил, имею право ее носить. Говорю врачу: «Я владею оружием. Я в прошлом году в этот отдел полиции приносил справку о своем психическом состоянии. У меня все в порядке». А врач говорит: «Ну мало ли что могло за год произойти». Я говорю: «Я бывший прокурор, сейчас — адвокат». Он говорит: «Мы и профессоров лечим». Одним словом — бред. Они говорят: «Давайте проедем в Ковалевку (пригород Ростова-на-Дону, где расположена психиатрическая лечебница. — Авт.)». И тут капитан протягивает ходатайство врачам — проверить меня на вменяемость. Я спрашиваю у доктора: «А если я начну сопротивляться, вы меня силой повезете?» Он говорит: «Ну, нам бы не хотелось»… В общем, мы поехали: я, два капитана и врач с двумя санитарами. А по дороге этот, что все со мной спорил, прям вот старается продолжить дискуссию, провоцирует на эмоциональные высказывания. Я сижу спокойно, а он: «А почему вы все время губы кусаете?» Я говорю: «Просто пить хочется». Дали попить. Зря, кстати, я согласился: запросто могли какой-нибудь гадости подсыпать, и к приезду в Ковалевку я бы уже вел себя соответственно. Телефон не забирали, поэтому успел позвонить и адвокатам, и жене. Приехали. Ждем в приемном покое. Приходит врач. Я ей показываю характеристику коллегии адвокатов, которая у меня была при себе в папке. Она посмотрела и говорит: «Действие этой характеристики закончилось в 2016 году. А вдруг вы уже и правда заболели»…
К чести врачей, никто из них не стал нарушать закон, который гласит: принудительная психиатрическая госпитализация возможна только в случае, если человек опасен для окружающих, пытается покончить с собой, или по заявлению близких родственников. Приехавшая в Ковалевку жена Берковича с двумя адвокатами лишь отругала супруга, что пошел в полицию один.
«Я считаю, что в отношении меня была предпринята попытка применить карательную психиатрию — признать меня сумасшедшим и тем самым избавиться от необходимости отвечать на мои запросы», — убежден Беркович.
ВОЗВРАТ К ТРАДИЦИЯМ
В профессиональном сообществе врачей-психиатров признают: Россия не застрахована от возврата к методам карательной психиатрии, которую практиковали в СССР для борьбы с инакомыслием. Главная причина — абсолютная закрытость психиатрических заведений, где невозможен никакой гражданский контроль, и нежелание судебной системы учитывать мнение независимых экспертов. Но обсуждать эту тему публично психиатры отказываются.
«Полицейские в рапортах написали: «утверждал, что является другом героя Гражданской войны Чапаева и пытался вызывать инопланетян»
«К сожалению, как и в любой профессии, здесь есть свои недостойные представители, те, кто идет на сделку со своей совестью. А может быть, и сделки нет, так как нет и совести; а может, боятся противостоять», — размышляет врач-психиатр Ольга Бухановская. Она при этом уточняет, что диспансерное наблюдение подразумевает также и недобровольное амбулаторное наблюдение, и лечение в амбулаторных условиях. Но чтобы его организовать, требуются комиссионное решение психиатров и основания для его оформления, которые прописаны в Федеральном законе о психиатрической помощи. «Любое неверное, необоснованное решение комиссии психиатров о диспансерном наблюдении можно опротестовать через суд, — подчеркивает Бухановская. — Не решит местный суд — можно обратиться в Верховный. И таких обращений граждан по вопросам психиатрии достаточно». Если пациент выиграет, то ему, по словам собеседницы журнала, еще и компенсация может быть выплачена — «за необоснованное и незаконное нахождение на диспансерном наблюдении у психиатра».
Один из подозрительных случаев — дело Людмилы Р-ой, в отношении которой 18 апреля суд должен будет принять окончательное решение о возврате ей дееспособсности. Хозяйку элитной недвижимости в центре Ростова родственники попытались признать душевнобольной и лишить возможности распоряжаться имуществом. На защиту женщины встали друзья и независимые эксперты. И такой случай в Ростове не один.
Что же касается борьбы с инакомыслием, то и случай с Берковичем — не единственный. В 2011 году двое суток провел в Ковалевке другой известный гражданский активист Владислав Рязанцев — тогда он представлял в Ростове «Левый фронт» и был постоянным участником оппозиционных мероприятий. Причем, как и Берковича, взяли его тоже 29 марта — за два дня до анонсированной тогда акции протеста «31». Прямо в центре города на Пушкинской подошли двое в форме и потребовали проследовать с ними.
«Полицейские в рапортах написали: «Утверждал, что является другом героя Гражданской войны Чапаева и пытался вызывать инопланетян», — вспоминает Рязанцев. — Привезли насильно в Ковалевку. На приеме врач меня спросил, как, собственно, я здесь оказался. Говорит: «По лицу признаков расстройства не вижу». После этого общался в кабинете еще с тремя докторами, они все спрашивали, как я к ним попал. Позвонили матери и по секрету ей сообщили, что в отношении меня «было указание продержать». Вечером того же дня доктора сказали: «Прочитали про вас в интернете». И пожелали удачи».
Молодой человек провел в психиатрической больнице двое суток, ночевал в одной палате с настоящими больными.
«Это не шутка — я ночевал в палате № 6, — говорит Рязанцев. — Во вторую ночь проснулся от жутких криков и прыгающей кровати — пациент «поймал белочку». Зашли санитары, привязали его ремнями, но кричал он еще долго. Всего в палате было трое. Потом другой стал мычать, его привязали ремнями, что-то вкололи, и он перестал. На окнах — двойные решетки с замком, решетка на двери в отделение, это действует угнетающе. Да, переживал за свое здоровье, конечно».
Выпустили Владислава 31 марта, когда акция завершилась. На деятельности левого активиста те памятные двое суток в Ковалевке никак не отразились: он продолжает принимать участие во всех митингах оппозиции, в том числе и как журналист «Кавказского узла». И о «госпитализации» Берковича написал первым.
ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ
Тем, кто, будучи в здравом уме, не по своей воле окажется в психиатрической лечебнице, Ольга Бухановская советует прежде всего вести себя спокойно и всегда поддерживать связь с близкими людьми.
«Необходимо сообщить врачам психиатрической бригады скорой помощи о знании Закона о психиатрической помощи по статьям 23, 29 (недобровольное освидетельствование психиатром и недобровольная госпитализация в психиатрическую больницу), а также связаться с адвокатом, преданными и верными родственниками или друзьями и сообщить о том, что необходима помощь», — говорит она.
Евгений Беркович между тем пока не намерен наказывать правоохранителей, которые насильно заставили его несколько часов общаться с психиатрами. «Я тому капитану сразу сказал: «Ты дурачок. Я напишу на тебя заявление, те, кто тебя заставил так поступить, смоются, и ты будешь сам отвечать за нарушение закона». Я еще не решил, как поступлю в этой ситуации. Ведь я еще не знаю, что там сделали эти врачи, которые со мной беседовали. Может быть, у них уже готово заключение, что я — больной на голову. Во всяком случае, в соцсетях, где я тоже веду активную правозащитную деятельность, уже вовсю распространяются слухи о моем «сумасшествии». Ведь очевидно же, что бороться с этой властью может только умалишенный».
Фото: Василий Дерюгин/Коммерсантъ
