Российские элиты назначили себя законодателями мод в мировой политике. Отрезвление может наступить скоро
Андрей Колесников, Московский центр Карнеги
Brexit, победа Дональда Трампа, успех на французских праймериз (и более чем вероятный — на президентских выборах-2017 во Франции) «друга Путина» Франсуа Фийона — после всех этих событий Владимир Путин и его элиты ощущают себя чуть ли не законодателями новых мод во внутренней и в мировой политике: «Мы вам говорили! А вы нас не слушали! Так вот — получайте!»
«Царь горы»
С одной стороны, внешняя среда для России действительно изменилась. С другой, все эти перемены неожиданным образом подвергают эрозии одну из базовых неписаных доктрин, на которых держится посткрымская консолидация путинских элит, — концепцию осажденной крепости. Запад на нас давит, ведет информационную войну, НАТО приближается к границам России, а мы обороняемся, укрепляем осажденную крепость, расширяя ее границы, ведем справедливые войны, отлавливаем внутри крепости «национал-предателей» и сплачиваемся вокруг коменданта крепости, то бишь «нацлидера» — такая модель, дополнительно увенчанная духовными скрепами и мифами на манер «28 героев-панфиловцев», обеспечила не только консолидацию элит, но и в том числе готовность со стороны 70% населения (и это один из самых стабильных социологических показателей, по данным «Левада-Центра») поддерживать контрсанкционную самоедскую политику.
Однако если теперь мы сами устанавливаем тренды в мировой политике — от кого же защищаться? Осажденная крепость начинает порастать мхом, а ров — превращаться в болото с кувшинками.
В начале XXI века Владимир Владимирович Путин пытался устоять в одном ряду с Джорджем Бушем-мл. и Тони Блэром, играя по их правилам. Но стать мировым лидером по версии Запада не получилось. Теперь он мировой лидер по своей собственной «версии». И эта «версия» куплена Западом. Там, на Западе, Путин успешно продает страхи, внутри страны — угрозы. И теперь именно он — «царь горы».
Для всех гадкий, а для нас гладкий, утенок Дональд (Трамп) вполне соответствует устремлениям главного российского политика. #ДональдТрампНаш, #ФийонНаш, все правые популисты (да и левые) — тоже. Путин — мировой лидер. Чего еще желать? С кем воевать?
Тест для демократии
Но, во-первых, посткрымское большинство консолидируется не только благодаря внешним войнам. Внутренние войны с «пятой колонной», оппозицией, либералами-коррупционерами (и генералами тоже — силовая составляющая системы самоочищается) могут оказаться в имиджевом смысле не менее эффективными. По крайней мере, на период до выборов 2018 года.
Во-вторых, еще не вполне очевидно, что широко объявленная трампизация демократического мира окажется устойчивым трендом, который превратит путинскую Россию из изгоя в законодателя мод. Если вдруг Трамп не оправдает ожиданий руководства РФ, если Европа останется солидарной в сохранении вектора политики и санкций, если позиция НАТО останется для западного мира консенсусной — фрустрация путинской России окажется чрезвычайно мощной. Нет ничего хуже завышенных ожиданий. Америка Трампа против России Путина — это славная охота со слабо предсказуемым результатом.
Не ошибаемся ли мы, экстраполируя сегодняшнюю тенденцию трампизации в будущее? Даже несмотря на то, что факторы, ее обусловившие, — запрос на политиков нового типа, волна миграции, угроза терроризма — никуда не делись
К тому же, если говорить о по-настоящему долгосрочных трендах, то надо помнить о том, что все ключевые страны западного мира — демократии. И правый популизм может оказаться не вечным. Выборы на Западе — все-таки еще пока не электоральный процесс российского образца: маятник предпочтений избирателей может качнуться в противоположную сторону. Кто знает, насколько успешным и стабильным окажется период правления политиков нового типа. И не ошибаемся ли мы, экстраполируя сегодняшнюю тенденцию трампизации в будущее? Даже несмотря на то, что факторы, ее обусловившие, — запрос на политиков нового типа, волна миграции, угроза терроризма, — никуда не делись. Это, безусловно, тест для демократии западного типа, но ее институциональная основа достаточно сильна, и потому можно предположить: она «переварит» — в средне- и долгосрочной перспективе — трампообразных лидеров.
Словом, контуры нового внешнего для путинской администрации мира только начали формироваться. Полной ясности нет, что несколько подвешивает акценты будущей президентской кампании-2018, а также поиск новых и старых врагов, борьба с которыми нужна для консолидации масс вокруг начальника. Ясно лишь, что Путин должен будет предъявить элитам варианты ответов на новые внешние вызовы, убедив их в своей способности контролировать ситуацию. Иначе не только по внутриполитическим, но и по внешнеполитическим причинам его после 2018 года будут воспринимать как хромую утку. И станут искать фигуру, способную сформировать более внятный ответ на новые вызовы.