9 декабря в ходе парламентских слушаний «О реализации Стратегии государственной культурной политики на период до 2030 года: региональный аспект», которые вела глава Совета Федерации Валентина Матвиенко, режиссер, глава Российского фонда культуры, и, с некоторых пор, — телепропагандист Никита Михалков выступил с заявлением, которое хоть и касалось напрямую культурной жизни в регионах, но прозвучало все же несколько неожиданно.
Бесогон нападает
Михалков с отчаянием комдива Котова, который, как знают те немногие, кто досмотрел до конца «Утомленные солнцем-2. Цитадель», с черенком от лопаты штурмовал любые крепости, — пошел в атаку на екатеринбургский «Ельцин Центр».
«Мы говорим о регионах, но мы не можем не понимать, что не может быть культуры без объективного понимания истории. В Екатеринбурге существует Центр, в котором осуществляют ежедневные инъекции разрушения самосознания людей», — наябедничал Михалков Матвиенко.
Помня при этом, что президент перед этим дважды — в послании и на заседании Совета по культуре — заявил, что цензуры в России не может быть, Михалков привычно постарался соответствовать генеральной линии партии. «Разговор идет не о том, чтобы кого-то наказывать или вводить цензуру, я говорю о возможности сменить вектор, скорректировать программу. Это вопрос национальной безопасности, каждый день сотни детей ходят туда, они получают этот яд», — разъяснил свою позицию режиссер.
Кстати, стоит отметить, что весной 2016 года в одном из выпусков авторской программы «Бесогон-ТВ» Никита Михалков уже озвучивал ровно те же тезисы, но тогда услышан не был. На этот раз глава Совета Федерации прямо ему сказала: «Мы вас услышали».
Для справки: как легко убедиться из доступного на сайте расписания Центра, дети в него действительно приходят — не только на экскурсии, но и на мастер-классы по рисованию (там, вероятно, по мысли Михалкова, и делаются «инъекции разрушения самосознания»). Взрослым приходится еще тяжелее — их в декабре ждут фотовыставки, лекция главы «Озона» об электронной коммерции, круглый стол о декабристах и прочие невыносимые испытания.
Музей защищается
Речь режиссера появилась на лентах агентств около половины четвертого. Менее чем через два часа пришел убийственный ответ из Екатеринбурга. «Лично очень жажду увидеть в музее Никиту Сергеевича Михалкова, мы были бы счастливы показать ему экспонаты, с которыми он точно знаком», — с присущим уральцам гостеприимством высказался исполнительный директор «Ельцин Центра» Александр Дроздов. И добавил, что в музее имеются «очень трогательные документы», в том числе — обращение Михалкова к Борису Ельцину в качестве его доверенного лица на президентских выборах. «Это было искренне, что всегда свойственно Никите Сергеевичу в выражениях его любви к действующей власти в любых ее формах», — сыграл на добивание исполнительный директор.
Михалков, который, по собственному признанию, никогда не был в «Ельцин Центра», ответ Дроздова проигнорировал. Но тут 10 декабря в полемику вступила жена первого президента России Наина Ельцина. Ее письмо, опубликованное на сайте Центра, читали так активно, что сервер не выдержал, и пришлось распространять полный текст в социальных сетях.
«Ельцин Центру» уже год, он живет своей активной, насыщенной жизнью. За год только Музей Ельцина посетили более четверти миллиона человек, а всего, вместе с многочисленными мероприятиями и событиями, в Президентском центре побывали больше полумиллиона посетителей. Центр стал любимым местом екатеринбуржцев, в него с радостью идут и молодые, и пожилые, каждый находит для себя что-то важное и интересное. Вот, например, сейчас в Центре готовится большая новогодняя программа, чтобы доставить радость детям разного возраста. Будут елки, Дед Мороз, театральные постановки... Это что — «инъекция разрушения национального самосознания»? Только в воспаленном воображении Михалкова может возникнуть такая интерпретация всего того, что делает «Ельцин Центр».
Я помню, как Никита Михалков был доверенным лицом Бориса Николаевича на выборах 1996 года и тогда совсем иначе оценивал реформы 90-х и вклад «команды Ельцина» в строительство новой России. Если честно, то мне очень горько писать эти слова. Я и представить не могла, что через 20 лет он с легкостью отречется от того, что говорил и делал», — писала Наина Иосифовна.
Бесогон не сдается
Потомок царских постельничих мог гордо смолчать в ответ на нападки какого-то там директора, но на письмо жены начальника, хоть и бывшего, не ответить не мог. Ответ Михалков обдумывал целый день — открытое письмо Наине Ельциной было опубликовано только 11 декабря.
Начал скромно: «Я не имею обыкновения вступать в полемику с хулителями, ибо я считаю, что Бог рассудит всех». Продолжил лебезя: «Я глубоко сожалею, что доставил Вам огорчение, но уверен, что Вас ввели в заблуждение, интерпретируя мои слова под определенным углом. Не про память Бориса Николаевича Ельцина и не про его деятельность я говорил на Совете Федерации, а про то, каким образом и кто составляет и исполняет программы сомнительного исторического содержания с сомнительными историческими выводами». Потом поставил Ельцина в один ряд с Иваном Грозным: «Я никогда не говорил о том, что Борис Николаевич не достоин музея, это не правда. <…> Любой, кто оказывался на вершине власти, достоин того, чтобы память о нем сохранялась. Именно поэтому я так бился, защищая установку памятника Ивану Грозному в городе Орле». Объяснился по поводу перемены в собственных взглядах: «Я принимал участие в выборах совершенно осознанно и говорил все, что говорил, совершенно искренне, потому что для меня и для очень многих других людей в тот момент альтернативы Борису Николаевичу не было никакой. Все, что было на виду и претендовало на власть, было много хуже».
Интересно, что это самое «много хуже», о котором Михалков отзывается в уничижающем среднем роде, теперь — в числе его единомышленников. 7 декабря, опередив режиссера, закрыть «Ельцин Центр» призывал Геннадий Зюганов.
Дальше — длинно и скучно, про открытое сердце, искреннее уважение и происки врагов, которые вместо объективной трактовки истории навязывают народу субъективную.
Тогда же, 11 декабря, обращаясь уже не к жене покойного президента, а к живому и актуальному начальству, которое «услышало», Михалков показал, что сдаваться не собирается: «На мой взгляд, необходимо собрать команду профессионалов — историков, политологов и специалистов, которые должны, проанализировав всю экспозицию, экспонаты и деятельность музея, внести в нее свои правки, если они сочтут это нужным». Режиссер — за худсовет с последующим погромом, иными словами, если вспомнить, какие «историки и политологи» числятся у него в сторонниках.
Не собираются сдаваться и уральцы. Уже в ночь на понедельник губернатор Свердловской области Евгений Куйвашов написал в своем Instagram: «Никита Сергеевич! Если бы я знал ваши фильмы только по пересказам, они бы мне тоже могли не понравиться. Жизнь научила меня, что доверять можно только собственным глазам и чувствам. Поэтому приезжайте в Екатеринбург, лично проведу экскурсию по «Ельцин Центру», вместе сходим в музей Бориса Николаевича. Он управлял страной в сложное время, ему приходилось принимать непростые решения, но как настоящий уралец Ельцин эту ношу вынес. Я горжусь, что принимал участие в создании Центра его имени. Это место любят многие свердловчане, посмотреть на него приезжают даже из Австралии. А вы из Москвы никак не доедете. Жду в гости!» Куйвашев — не самый, мягко говоря, горячий сторонник либерализма, но тут явно задеты чувства просто любящего свою малую родину человека.
Жизнь вне времени
Вообще говоря, такое бывает — люди со временем меняют свои взгляды, видят в прошлом ошибки и даже пытаются их исправить. Но тут случай явно другой — из ответа Наине Ельциной видно, что Никита Михалков ни в чем не раскаивается и ни в чем не оправдываться. Раскаиваться и оправдываться перед Михалковым должны все остальные, он же всегда действовал на благо отечества.
О подлинной любви Михалкова — любви к власти и умении при любой власти чувствовать себя отлично — исчерпывающе высказался исполнительный директор «Ельцин Центра» Александр Дроздов. Черта семейная — и при Сталине, и при Брежневе, и при Путине на торжественных мероприятиях вставали под гимн, слова для которого сочинил отец режиссера, Сергей Михалков.
Но тут есть и еще один важный момент. Верный слуга всех господ отлично попадает в резонанс с нынешними потугами сочинить идеологию для возрождающейся империи. История как раз и превращается в зону идеологического конструирования. Историю переделывают, вспоминают реальных героев и бьются за реальность героев выдуманных, чтобы доказать, что нынешняя российская власть — и есть вершина развития России, воплощение смысла ее существования, а люди — что-то вроде дров в костре собственной к власти любви.
Но при этом люди, великую власть воплощающие, — они живые. Они не возникли из пустоты. У них есть прошлое. Они делали карьеры в девяностые, то есть в период, который внутри ими же творимой мифологии позволено рисовать только черной краской. И тут у чиновника из петербургской мэрии, пришедшего в демократическую власть из КГБ, может быть, даже больше неприятных воспоминаний, чем у режиссера. Режиссер, в конце концов, давно империей грезил и даже роль царя сыграл в одном из собственных фильмов.
И конечно, любые места, где хранятся «очень трогательные документы», напоминающие, что помимо великой истории, которую можно переписывать как угодно, чтобы обеспечить себе в ней теплое место, есть еще маленькие, личные истории, которых не перепишешь, — должны вызывать естественное раздражение нынешних хозяев России. И, как можем видеть, вызывают.