В белом конверте было письмо — шесть листков, на которых премьер-министр Великобритании Тереза Мэй официально извещала руководство ЕС о начале процедуры выхода страны из Европейского союза — согласно 50-й статье Лиссабонского договора на это отведено ровно два года. То есть 29 марта 2019 года в 15:20 Соединенное Королевство должно перестать быть членом Евросоюза. Впрочем, Британия пробудет членом ЕС почти на девять часов дольше: для ровного счета договорились продлить срок до полуночи.
Смогут ли Великобритания и ЕС за 24 месяца договориться об условиях Brexit, согласовать формулу будущих экономических и политических взаимоотношений? Этого сегодня не знает никто. Если не смогут, срок переговоров можно будет — теоретически — продлить еще на несколько месяцев или даже лет, но при условии единодушного согласия всех государств-членов ЕС. К тому же об этом должна попросить сама Британия, а это вряд ли произойдет: торжествующие британские евроскептики настроены, напротив, на жесткий и резкий разрыв вообще без всяких договоренностей. Да и сама Тереза Мэй недавно говорила, что «лучше никакой сделки, чем плохая», допуская возможность «прыжка с обрыва» в том случае, если ни один из вариантов соглашения не удовлетворит британских консерваторов.
В любом случае предстоящий «бракоразводный» процесс не имеет прецедентов, и нет сомнений: переговоры в рамках Brexit войдут в число самых сложных за всю историю и Британии, и Евросоюза.
Развод по графику
31 марта Дональд Туск представил в Брюсселе свой проект плана переговоров. 27 постоянных представителей стран-членов ЕС передали его своим правительствам — для согласования. У тех на размышления есть ровно четыре недели, до 27 апреля, когда документ должен быть согласован Советом ЕС, а еще через два дня, 29-го, — окончательно утвержден на чрезвычайном саммите ЕС. В мае Еврокомиссия опубликует подробные директивы и задачи, поставленные ЕС перед переговорщиками. После этого и начнется самое интересное и чреватое неразрешимыми конфликтами, если эти директивы войдут в противоречие с позицией Великобритании. Осенью британское правительство, как ожидается, внесет в парламент законопроект о порядке выхода из ЕС, а также предложит инкорпорировать, то есть включить, общеевропейские законы, нормы и правила в законодательство Великобритании — с тем, чтобы затем их можно было отменять или изменять по своему усмотрению.
Если на выборах во Франции победит заклятый враг Евросоюза Марин Ле Пен, то членам ЕС будет сложно, если вообще возможно, согласовать общую позицию на переговорах с Британией
Примерно еще через год, в октябре 2018-го, стороны надеются завершить переговоры, и текст достигнутого соглашения о выходе Британии из ЕС будет вынесен на обсуждение британского парламента, Совета Европы и Европарламента. К марту 2019 года все эти органы должны его ратифицировать, и в этом случае с 00:00 30 марта 2019 года Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии покинет Евросоюз.
Три даты
На двухлетний график Brexit накладываются три даты 2017 года, которые вполне могут стать роковыми. Это 23 апреля и 7 мая, когда пройдут первый и второй туры президентских выборов во Франции, и 24 сентября — парламентские выборы в Германии.
Если во Франции победит заклятый враг Евросоюза Марин Ле Пен, то членам ЕС будет сложно, если вообще возможно, согласовать общую позицию на переговорах с Британией. Не говоря уже о том, что Франция тоже может собраться на выход, а пример двух крупнейших стран Европы способен оказаться заразительным. То есть в этом случае встанет вопрос о выживании Евросоюза в принципе.
Чрезвычайно важны для ЕС и осенние выборы в бундестаг: если политическую и международную арены придется покинуть канцлеру ФРГ Ангеле Меркель — одному из столпов, на котором держится все нынешнее здание европейской политики, — это коренным образом изменит и расстановку сил, и ход переговоров по Brexit, и их итог.
Впрочем, возможна еще одна «подрывная» дата — ее пытается включить в и без того напряженный политический календарь первый шотландский министр Никола Стерджен, чье предложение снова провести в период между осенью 2018-го и весной 2019 года референдум о независимости Шотландии уже поддержал региональный парламент. Стерджен прямо связывает стремление шотландцев отделиться от Британии с выходом страны из ЕС. Она также обвиняет британское правительство в том, что оно игнорирует требование Эдинбурга установить для Шотландии особый торговый режим в отношениях с ЕС, а предложение Лондона расширить шотландскую автономию считает недостаточной компенсацией за ущерб от Brexit.
Тем временем уже начались разговоры о референдуме и в Северной Ирландии — о присоединении этой части Соединенного Королевства к Республике Ирландия. Объединение Ирландий всегда было политической целью ольстерских республиканцев и значительной части католической общины Северной Ирландии. Теперь причина задуматься о такой возможности появилась и у протестантов Ольстера, которые не хотят расставаться с ЕС. Ведь и в Шотландии, и в Северной Ирландии большинство в июне прошлого года проголосовало против Brexit, при этом и шотландцы, и ирландцы уверены: решение о выходе из ЕС навязано англичанами вопреки интересам местного населения. К слову, одной из самых головоломных задач на переговорах британской делегации с ЕС будет вопрос о границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландия, которая с давних времен полностью открыта. Тереза Мэй твердо обещала, что так будет и впредь. Но как в таком случае контролировать миграцию и передвижение людей через границу, то есть то, ради чего британцы в основном и голосовали за Brexit?
В поисках формулы
В своем письме о запуске механизма «развода» с ЕС Тереза Мэй особенно подчеркивает стремление сохранить, несмотря на Brexit, теплые дружественные отношения и тесное сотрудничество со странами Евросоюза во всех областях. Она предполагает, что может быть найдена новая, выгодная для всех сторон формула взаимоотношений. Однако достичь этого будет непросто.
Соединенное Королевство — одна из главных стран-доноров ЕС, вносящая в его бюджет больше (ежегодный взнос — €11 млрд), чем получает (€5,5 млрд). Значит, как ни крути, а Евросоюз станет существенно беднее с ее уходом. Но и Британия пострадает — по крайней мере, в краткосрочном и среднесрочном плане. Особенно, если ей не удастся сохранить свои нынешние торговые и таможенные привилегии. В этом случае, по подсчетам британского казначейства, ВВП страны может упасть на 7,2 %. Вызванное Brexit падение курса фунта стерлингов (сейчас £1 cтоит около €1,10, это самая низкая отметка за последние шесть лет) ведет к росту цен на продукты питания и товары первой необходимости. Некоторые аналитики, впрочем, полагают, что это может быть компенсировано преимуществами, которые дешевый фунт дает экспортерам. Но на этот счет есть сомнения, учитывая, с одной стороны, плачевное состояние промышленного производства в стране и низкую производительность труда, а с другой — высокий удельный вес импортируемых деталей и составляющих в производимых товарах. Сила британской экономики — в привилегированном положении лондонского Сити, играющего роль главного финансового центра Европы. Однако неизвестно, удастся ли в полной мере сохранить эту роль в условиях Brexit. По крайней мере, некоторые крупные банки уже разрабатывают планы переноса части своих операций на континент. В то же время непомерно высокий уровень госдолга — £1,7 трлн (!), дефицит бюджета — £6,9 млрд, или $8,63 млрд — оставляют мало пространства для маневра.
Одно из уже выявившихся острейших противоречий между Лондоном и Брюсселем — вопрос о том, согласится ли ЕС на параллельные с политическими переговоры о возможности заключения торгового соглашения. В Брюсселе предпочли бы сразу договориться о сумме, которую должна заплатить Британия в счет ранее одобренных Евросоюзом проектов и других расходов, например пенсионных выплат британским сотрудникам аппарата органов ЕС и Европарламента. По некоторым оценкам, эта сумма может достигать €50 млрд. В Лондоне же, во-первых, с негодованием отвергают эту цифру как совершенно непомерную, а, во-вторых, настаивают на одновременных переговорах о денежных компенсациях и о торговом соглашении. Лондон понять можно — иначе Терезе Мэй чрезвычайно трудно будет «продать» британскому общественному мнению саму идею выплат. Однако и Ангела Меркель, и Дональд Туск уже ответили на это предложение категорическим отказом.
Сила британской экономики — в привилегированном положении лондонского Сити, играющего роль главного финансового центра Европы. Однако некоторые крупные банки уже разрабатывают планы переноса части своих операций на континент
В письме британского премьера прозвучал и прозрачный намек на то, что неудача переговоров по экономическим условиям Brexit может помешать общеевропейскому сотрудничеству в области безопасности. Это вызвало бурное негодование отдельных европейских политиков, некоторые даже объявили подход Британии — ядерной державы — «шантажом» и «ультиматумом». А вот в Лондоне многие думают иначе. Один из членов правительства прямо заявил в беседе с корреспондентом Би-би-си по поводу увязки экономических и военно-стратегических вопросов: «В этом наша сила, такие карты у нас на руках».
путешествие без карты
Принимая письмо Терезы Мэй, Дональд Туск с печалью в голосе говорил о «damage control» — то есть необходимости принятия мер для ограничения ущерба, который неизбежно нанесет Brexit Евросоюзу. Некоторые британские евроскептики обрадовались: ага, Брюссель осознает экономические последствия выхода Британии и готов пойти на торговые уступки. Но радость эта преждевременна. Ведь термин, который использовал Туск, можно трактовать шире: если позволить Британии «выйти сухой из воды», сохранить главные экономические преимущества членства в организации, избавившись в то же время от обязательств, то будет создан соблазнительный прецедент и для других.
Ситуацию остроумно, хоть и не без грусти, подытожила газета Daily Telegraph: при любом разводе «легче делать вид, что он происходит по обоюдному согласию, но горькая правда в том, что практически в каждом таком случае один из супругов ищет счастья на стороне, а другой чувствует себя оскорбленным и брошенным». Главный пропагандист лагеря радикальных «брекзитеров» Daily Mail не оставила сомнений в том, кого она считает счастливой стороной в разрыве: в исторический день, 29 марта, газета вышла с аршинным заголовком на первой полосе: «Свобода!» А яростно боровшаяся против Brexit The Guardian меланхолично констатировала: «Британия делает шаг в неизвестность».
Трудно спорить с тем, что страну ждет «дивный новый мир», путешествие, для которого нет карт и проложенных маршрутов.
Фото: emmanuel dumand/afp photo/pool/east news