Фраза «Путин — единственный (вариант: главный) европеец в России» стала практически аксиомой. Ну, действительно, народ темен и ужасен, если начнет выбирать, то обязательно какого-нибудь красно-коричневого, и Путин — единственная защита и спасение от этой толпы — «общего тела», как очень точно обозначила Светлана Алексеевич в своем нашумевшем интервью.
Многочасовое высказывание Путина на камеру знаменитого своим «Взводом» Стоуну, представляющему живой пример того, как приверженность идеологемам убивает рассудок, совершенно развенчивает это представление о Путине — европейце, как и ряд других мифов, широко бытующих и в Отечестве, и за рубежом.
Прежде всего, Путин, оказывается, сталинист. И тут он ссылается на Черчилля. То есть на знаменитый миф о речи многолетнего премьер-министра Соединенного Королевства в Палате общин в 1959 году, где он якобы говорил о гениальности Сталина, который принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Речи этой, как давно знают историки, никогда не было, но цитаты из нее уже лет тридцать ходят в сталинистских кругах, и кто-то Путину ее положил на стол или показал на телефоне/планшете. Не исключаю, что тот же охранник, на чьем телефоне обнаружился тот фейк с якобы российским спецназом в Сирии, который оказался американским спецназом, и не в Сирии, а в Афганистане (подробнее — см. NT «Фейк на высшем уровне» ). Путин и раньше говорил о роли Сталина в победе в Великой Отечественной войне, но при этом тут же четко формулировал, чтобы избежать двусмысленностей, что управление страной с помощью репрессий — неприемлемо (см., например,«Прямую линию» 2011 года). Сейчас и слова, и тон, и коннотация изменились, и это объясняет тот рост просталинской пропаганды, которую мы наблюдаем после 2014 года (аннексия Крыма) на федеральных каналах. Но не только. Кажется, что Путин все больше ощущает себя Сталиным XXI века: Россия — как и Советская Россия 1920-х и 1930-х — одна, без союзников, в кольце врагов, готовящаяся к будущей, но неизбежной войне, а внутри окопалась «пятая колона», которой управляют злые дяди из-за бугра, тянущие ручонки к нашим природным ресурсам, как недавно обнаружил новый шеф внешней разведки Сергей Нарышкин. Вопрос, когда Путин переоденется в военного кроя френч — до марта 2018 года или уже после?
Путин все больше ощущает себя Сталиным XXI века. Вопрос, когда Путин переоденется в военного кроя френч — до марта 2018 года или уже после?
Новый образ — как антитеза обнаженному по пояс ковбою на взбрыкивающем коне или пловцу, плывущему наперекор горной реке, — требует и новых декораций. И они тоже плохо сочетаются с присущей европейскому аристократизму скромностью: царские золотые палаты, три или четыре кабинета в Кремле — все это, к слову, ничуть не смущает американского «левака», борющегося нон-стоп с американским империализмом. Эта демонстративная имперская роскошь тоже не случайна: она призвана сообщить американскому уже телезрителю, что прежней, ходящей с протянутой рукой между IMF и Мировым банком, России нет — есть великая держава, с высоко поднятой головой принимающая свое величавое одиночество и готовая под водительством вождя его защищать. И Путин в этих золотых палатах больше не Ленька Королев из твоего двора, готовый обиженного и оскорбленного где острым словом, где кулаком защитить, — это русский Царь, пусть и нет (пока?) короны на его голове. Поиск нового образа еще продолжается, он еще до конца не выбран, не прорисован (сталинский френч? державный скипетр?) — но наброски его уже проглядывают. Во всяком случае, обычного парня, человека из народа и для народа — больше нет, и с этим мифом тоже уже простились.
Кто давал анализ возможным ответам, учитывая, что кибермощь США пока не сравнима с возможностями этой же отрасли России, американские софты по-прежнему используются банками и крупнейшими компаниями страны, а сделанные в США чипы еще недавно стояли в новейших ракетах РФ?
Наконец, совершенно особняком стоит история с фейковым видео, которое Путин на айфоне показывает Стоуну. Путин, который помнит все наизусть, Путин, который контролирует все и вся, — и это, оказывается, миф. А его публичная — хотя и не желаемая — денонсация живое подтверждение тому очевидному факту, сколь опасно разрушение институтов и замена их правлением одного. Бояре, обманувшие царя, — они, конечно, плохие, кто же спорит. Но именно царь создал систему такой власти, где институты, прописанные на бумаге, в реальности являются в лучшем случае тенью их — как, например, произошло с институтом исполнительной власти, правительством или с Советом безопасности, который изрыгает мракобесные концепции безопасности от всего и вся, но не способен предоставить патрону достоверную информацию. Впрочем, как это уже бывало, Путин, тяготящийся совещаний, вполне мог в очередной раз положиться на охранника, которым, как мы видели по назначениям на губернаторские посты, он доверяет значительно больше, чем статусным людям из своего окружения. По этому поводу можно было бы и пошутить — что-нибудь из старика Островского вполне бы подошло, если бы мы в последние дни не узнали бы, что Россия находится в состоянии — пока — виртуальной кибервойны с Соединенными Штатами (см. подробнее — «Кибербомба замедленного действия»). И вот тут сразу встает вопрос: кто принимал — помимо Верховного главнокомандующего — решение об атаке на компьютерные системы Демократической и Республиканской партий США, равно как о внедрении в избирательные системы различных штатов страны? Кто просчитывал риски? Кто давал анализ возможным ответам, учитывая, что кибермощь США пока не сравнима с возможностями этой же отрасли России, американские софты по-прежнему используются банками и крупнейшими компаниями страны, а сделанные в США чипы еще недавно стояли в новейших ракетах РФ?
Если эти решения принимал один человек, а в советниках у него ходил охранник — тогда беда. Учитывая, что и в США сейчас у власти человек, привыкший самовыражаться через 140 знаков в Twitter, — беда вдвойне.
