Молодой политик-реформатор Тинзара Шун Лей, Янгон, Мьянма, май 2016 года
В тот день я заснула в кабинете моего отца, прямо в военной части. Меня разбудили крики. На полу лежал худенький солдат, а мой папа, самый добрый человек на свете, крича и ругаясь, бил его палкой. В ужасе я тоже закричала, умоляя отца остановиться, но он сказал как ни в чем не бывало: «Солдат всегда — всего лишь солдат», — большеглазая Тинзара Шун Лей, забравшись на стул с ногами, рассказывает о своей семье: в годы правления военных они жили неплохо, сама Тинзара училась в школе детей офицеров, где давали хорошее гуманитарное образование.
Капитанская дочь
Мы с Тинзарой беседуем в ее квартире в Янгоне, бывшей столице страны, самом большом городе Мьянмы. «У нас по-прежнему все боятся военных, страх в людях сидит очень глубоко», — тихим голосом говорит Тинзара, на которую падает слабый свет из окна. Сама она сегодня — политик-реформатор, основатель и координатор Национального молодежного конгресса Мьянмы и Молодежной сети Янгона. Ее задача — создать молодежное правительство при парламенте страны: «Уже несколько министров в большом правительстве одобрили нашу программу», — говорит Тинзара. Она мечтает о такой Мьянме, где не будет кровавых этнорелигиозных конфликтов, а власть станет ответственной и сменяемой. Достичь этой цели проще молодым политикам, не обремененным грузом прошлого, считает она.
Пять лет назад невозможно было представить, чтобы дочь капитана армии Мьянмы давала интервью иностранному журналисту. В годы правления военных за критику власти многие оказались за решеткой, в переполненных тюрьмах отбывали срок более тысячи политзаключенных. В 2011-м на волю выпустили 600 с лишним человек, но репрессии не прекратились. Недавно в Янгоне полицейские задержали несколько десятков участников митинга протеста против безработицы, а прошлой осенью на полгода лишился свободы поэт, написавший в Фейсбуке пару едких строк о тогдашнем президенте Мьянмы: мол, вытатуировал его лик на причинном месте, жене теперь противно.
«Я знаю, в России тоже арестовывают на митингах, — говорит Тинзара, — но у нас народ гораздо более невежествен и запуган. Очень много националистов, которыми движет страх перед иностранцами и другими этническими группами, страх потерять землю, работу».
Тинзара морщит нос, выговаривая английские слова «националисты», «дискриминация», «аресты» — так бирманские девушки делают, когда им что-то не нравится. Неожиданно во время нашего разговора во всем 10-миллионном Янгоне гаснет свет. «Не обращайте внимания, — говорит Тинзара, — перебои с электричеством у нас обычное дело». Дождь за окном поливает крыши и заплесневелые стены старой части Янгона, где живет Тинзара, вода устремляется в зловонные канализационные протоки между домами, смывая грязь с миллионов резиновых шлепанцев и босых ног. Жара спала, начался сезон муссонов…
Диссидентка Вай Вай
Территории Мьянмы и России несравнимы по размерам, при этом население Мьянмы меньше российского всего в 2,5 раза — около 60 млн человек. Мьянма тоже федерация, объединившая семь административных областей, семь штатов и пять самоуправляемых зон. Среди граждан более ста народностей, но подавляющее большинство, 68 %, — бирманцы, исповедующие буддизм.
«Я знаю, в России тоже арестовывают на митингах, но у нас народ гораздо более невежествен и запуган. И Очень много националистов, которыми движет страх перед иностранцами и другими этническими группами, страх потерять землю, работу»
В 2012 году, после того как на свободу вышли сотни политзаключенных, по стране прокатилась волна погромов мусульман-рохинджа — этнического меньшинства, считающего себя коренным населением штата Рахин на западе страны*. (Всего в Мьянме живут около 800 тыс. мусульман-рохинджа. — NT). Погромщики, среди которых были и бывшие борцы с режимом, и даже бирманцы-буддисты, напротив, убеждены, что все рохинджа были переселены в страну во время британского владычества из Бангладеш и должны вернуться к себе на родину. В том же, по сути, заключается и позиция официальных властей: в отношении мусульман были введены дискриминационные меры: например, они должны заплатить «налог» в эквиваленте нескольких сотен долларов за право вступить в брак и создать семью. При этом гражданские браки среди мусульман караются пятью годами тюрьмы. Один из самых жестоких погромов случился в марте 2013 года в городе Мейтхила, в центре страны, — в нем принимали участие буддистские монахи. Как писала тогда газета The New York Times, двухсоттысячный город, 30 % которого составляют мусульмане, превратился в «поле для убийств», при этом полиция ни во что не вмешивалась. В результате погромов сотни мусульман погибли, их дома были сожжены, десятки тысяч покинули родные очаги. Около 120 тыс. рохинджа с тех пор живут в хижинах-времянках из пальмовых щитов в лагере для вынужденных переселенцев под охраной полицейских блокпостов. В одной из таких халуп живет 20-летний Латхин, который помогает корреспонденту NT с переводом на английский, и его семья из шести человек. В 2012-м, когда прошли первые погромы, Латхин только-только сдал экзамены в университет. У него на глазах сожгли не только его родной дом, но и дома всех соседей. Сегодня Латхин — единственный в доме мужчина-кормилец.
Диссидентка Вай Вай, Ситвей, Мьянма, май 2016 года
«Это было, как в фильме о диком средневековье, — вспоминает Латхин события четырехлетней давности. — Радикалы (Латхин употребил именно это слово. — Авт.) выгнали нас из домов и дали один день на сборы: сказали всем уйти «на окраину». Я взял только свои любимые книги и немного денег, положил все в сумку, но когда нас гнали через центр города, сумку отобрали…»
Сегодня гражданские активисты в Мьянме поднимаются на защиту прав меньшинств. В числе этих смельчаков — Вай Вай, близкая подруга уже знакомой нам Тинзары, правозащитница и диссидентка, по происхождению рохинджа. Вай Вай арестовали, когда ей было 18 лет, семь лет она провела в тюрьме. Вышла оттуда в 2011-м, окончила юрфак, но до сих пор не получила диплом, только потому что она рохинджа. Вай Вай встречается с мировыми лидерами, представителями Европарламента и ООН, чтобы рассказать правду о дискриминации этнического меньшинства в Мьянме. «В прошлом году я обедала с президентом Обамой в Белом доме, — рассказывает NT Вай Вай. — Я ему прямо сказала, что пока мой народ страдает, политику США в Мьянме успешной назвать нельзя».
Леди и военные
Проблему гонений на мусульман предстоит решить новому правительству Мьянмы, сформированному в результате парламентских выборов в ноябре прошлого года. Когда страной управляли генералы, никто в Бирме не мог и мечтать о том, что в 2015 году у власти окажется Леди, как здесь именуют лидера партии «Национальная лига за демократию», всемирно известную гражданскую активистку лауреата Нобелевской премии мира 1991 года Аун Сан Су Чжи (кстати, именно так — «Леди» — называется биографический фильм о ней, снятый Люком Бессоном в 2011-м). Кстати, в прошлом году «Лига» одержала верх в бирманской политической борьбе не первый раз: аналогичный успех был и в 1990-м, но военные тогда просто отменили результаты голосования, а Аун Сан Су Чжи осталась под домашним арестом, который в общей сложности длился с 1988 по 2010 год.
По итогам прошлогодних выборов Леди могла бы занять и президентское кресло, но военные загодя ввели конституционные ограничения, согласно которым главой государства не может быть человек, супруг и дети которого имеют иностранное гражданство. (У Аун Сан Су Чжи двое взрослых сыновей от покойного мужа, британского ученого-тибетолога Михаэля Эйриса. — NT) Тем не менее сегодня Аун Сан Су Чжи — государственный канцлер Мьянмы**, ее партия имеет большинство мест в парламенте, а президент Тхин Чжо, писатель, ученый и первый гражданский руководитель страны более чем за полвека, — ее ближайший друг и помощник.
Однако военные изо всех сил цепляются за власть: согласно конституции 2008 года, четверть депутатских мест в парламенте Мьянмы резервируется за людьми в военной форме. Кроме того, под фактическим контролем военных остаются все региональные администрации. «Вопрос о реальной власти все еще не решен, — говорит адвокат Роберт Сан Аун, который взялся защищать в суде поэта, получившего тюремный срок за татуировку с ликом президента на причинном месте. — В новом правительстве много моих друзей, бывших политзаключенных, вроде бы наступили новые времена. И все равно у нас многие боятся, что страна скатится назад, к военной диктатуре».
«Сталина знают все»
В том числе и по этой причине Роберт Сан Аун не в восторге от набирающего обороты сотрудничества Мьянмы с Россией в военной области. Двустороннее соглашение на этот счет утвердил в апреле этого года парламент Мьянмы. Уже заключен первый контракт — на продажу десяти самолетов Як-130 (учебного и боевого назначения) для ВВС Мьянмы. Сумма сделки оценивается в несколько сот миллионов долларов, первые три машины Мьянма получит до конца этого года. «Зачем нам дорогое оружие? На нас никто не нападает и все наши конфликты внутренние, этнические, — недоумевает Робер Аун Сан. — Деньги можно было потратить не на русские самолеты, а на реформы».
Госканцлер Мьянмы, лауреат Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи, Нейпьидо, Мьянма, 1 февраля 2016 года
Между тем газеты пишут и о том, что с помощью Мьянмы, где по-прежнему сильно влияние военных, путинская Россия пытается усилить свое влияние в Юго-Восточной Азии. 19 мая, в тот самый день, когда президент Путин на полях саммита Россия — АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии. — NT) в Сочи беседовал с президентом Мьянмы Тхином Чжо, в порту Янгона пришвартовался большой противолодочный корабль ВМФ России «Адмирал Виноградов»: он прибыл в Южно-Китайское море на антитеррористические учения ADMM-PLUS-2016. Все желающие могли посетить военное судно с экскурсией. Между тем ведущая местная газета Myanmar Times задалась по этому поводу вопросом: «Дружественный визит или геополитический шахматный ход»? А госканцлер Аун Сан Су Чжи дала понять, что Мьянма не будет сближаться с Россией за счет отношений с США. «Если Мьянма и США будут сотрудничать, — заявила она, — ничто не сможет помешать нашей стране встать на путь демократии». Однако адвокат Роберт Сан Аун, который в молодости участвовал в антиправительственных митингах и провел в тюрьмах в общей сложности 16 лет, настроен не так оптимистично: «У нас еще не один поэт сядет за стихи… Репрессии будут продолжаться, пока военные полностью не откажутся от власти». Правда, у гражданского общества Мьянмы, тут же оговаривается адвокат, есть «самое сильное оружие — женщины»: «Они способны вовремя мобилизоваться на борьбу за права людей. Они побеждают генералов».
«Зачем нам дорогое русское оружие? На нас никто не нападает и все наши конфликты внутренние, этнические. Деньги можно было потратить не на русские самолеты, а на реформы»
Впрочем, будущее Мьнямы явно зависит не только от степени ее взаимодействия с США и усилий гражданских активистов. В разговорах даже с инакомыслящими вызывает недоумение, что называется, «разруха в головах». Тот же Роберт Сан Аун в тюрьме, по его словам, прочитал многие труды Сталина и Ленина, некоторые тома до сих пор стоят на книжных полках у него дома. «Сталин был прекрасен, люблю его», — ошарашивает адвокат признанием и выдает собственную версию сталинских репрессий: «Он (Сталин) расстрелял все Политбюро за то, что они готовы были Гитлеру сдать Москву!»
В государственной библиотеке в городе Ситвей библиотекарь на вопрос, есть у них русские книжки, Пушкин, например, с непонимаем переспросил: «Пушкин? А-а-а, Путин! Путина знаем, он у нас где-то есть… И Сталина знаем, все знают Сталина». В Мьянме, уставшей от военной диктатуры и репрессий, почему-то уважают тех, кто олицетворяет собой несменяемую авторитарную власть.
Комментарий
Дэниел Уильямс, американский писатель и журналист: «Исторически рабы уподоблялись своим рабо-владельцам. Несмотря на репрессии в прошлом, и в России, и в Бирме, и в Венесуэле, вообще во многих странах с диктаторским прошлым, и даже во многих западных странах люди продолжают обожать авторитарных лидеров, их стиль правления и часто разделяют их националистические взгляды. Ведь выборы — это еще не демократия. Выборы были в России, выборы прошли в Бирме… Но о настоящей демократии ни там ни там никто пока не думает».
* По данным представительства ООН в Рангуне со ссылкой на бирманские власти, в результате кровавых столкновений между буддистами и мусульманами в штате Рахин на западе страны 22 587 человек стали беженцами, разрушены или сожжены 4665 домов.
** Она возглавила сразу четыре министерства, включая МИД.
Фото: AFP/EAST NEWS, Анна Немцова
