Малина из Cтраны дураков

Гадкое слово «коррупция» у всех на устах. Борются с ней, если верить на слово, все могучие, хотя и бесплодные ветви власти и пресловутый вертикальный ствол. Воруют, конечно, везде, и на Западе тоже. Но нигде, кроме России, не мог состояться такой диалог, как между императором Петром I и генерал-прокурором его Сената Павлом Ягужинским. Петр приказал покончить с воровством. Ягужинский принес царю веревку и сказал, что с воровством можно покончить, только если удавить на этой веревке всех сенаторов, включая его самого. Когда коррупция поголовна, борьба с ней превращается в демагогию или в инструмент избирательных расправ с «лишними людьми», лишними для мафиозного, корпоративного государства. Мафия бывает не только на Сицилии или в Чикаго, но везде, где и собственность, и власть принадлежат одной корпорации (в нашем случае — спецслужбам), все остальные получают что-то лишь с ее согласия, а член корпорации, нарушивший «закон омерты» и разгласивший ее тайны, скушает свою порцию полония, как Литвиненко.
Как же мы отрастили себе такую коррупцию? Все началось с дикой, удушающей централизации Московского царства еще в XVI веке. И даже раньше: московские Даниловичи, Юрий и Иван, еще в XIV веке получали от оккупантов-монголов лицензию на сбор податей с русских городов. Орда получала оговоренную сумму, а сколько присваивали московские князья, никто не считал.
Иван Грозный дал официальное право на грабеж (то есть коррупцию) по отношению к земщине (то есть Руси) опричникам, то есть своим личным спецслужбам, в обмен на преданность. Так что кроме собачьей головы и метлы у седла они могли бы повесить еще и кошелек. «Измена» не бесплатно выметалась, и «враги государства» выгрызались за хорошую мзду. Сегодняшние чекисты, распевающие с утра до вечера псалмы о безопасности государства и внешних угрозах, об экстремизме и терроризме, под этот шумок гребут что ни попадя, и «ЮКОС», боюсь, это только начало.
В XVII—XVIII веках программа откупов продолжилась, плюс нещадно крали губернаторы, назначаемые сверху.
Дифференциация территорий, достаточно независимых друг от друга и от центральной власти, — все это у нас кончилось вместе с Киевской Русью. Теперь вы понимаете, зачем отменены выборы губернаторов. Регионы отдаются на кормление «родным человечкам», как в фамусовские времена, фиксированные подати, то есть налоги, пересылаются в Москву, к подножью вертикали, а остальное хапает местный сатрап, которому уже не угрожает контроль в виде выборов.
Советская власть довела централизацию до абсурда, делегировав в центр абсолютно все. И не удивляйтесь теперь, что бабушки просят у Путина газ провести. А народ научили массово воровать, запретив ему честно зарабатывать себе на жизнь. Заставляли жить на зарплату; давили успешных крестьян — «кулаков»; отрезали приусадебные участки; запрещали держать скот и птицу; работать на несколько ставок; обогащаться и иметь собственность. Народ стал «несуном». Украсть — это был единственный способ прокормиться.
Государство платило одинаково и трудягам, и лодырям, и люди уверились: «наше» — это «ничье». Сейчас народ толкают туда же: конфискация «ЮКОСа» — это сигнал, что честный труд и белая бухгалтерия ведут в тюрьму. В стране тотального дефицита была новая привилегированная прослойка, состоявшая из продавцов. Ее называли «орсократия». Для того, кто хотел что-то съесть или надеть на себя приличную шмотку, коррупция была неизбежна: все это приобреталось только за взятки. Весь народ давал взятки друг другу, меняя семгу на итальянский ширпотреб, чтобы прилично одеваться и питаться. Государство стоит нам дорого. С 2000 года коррупция увеличилась вдвое, а дорог построено вдвое меньше, несмотря на нефтяные сверхдоходы. Чем больше государства, тем больше коррупции, прямо пропорциональной числу чиновников.
Авторитарная страна — это Страна дураков, страна сплошной «малины», где каждая Сонька обречена стать Золотой Ручкой. С такой «малиной» ни каши не сваришь, ни тем более варенья .