— Молодец, утешил старика. Ты вот что. Если кто по работе мешает, ты скажи, не стесняйся. Быстро голову свернем…
В смысле, старый конь борозды не портит.
Но это все присказка. Тогда, после завершения умных вопросов и ответов, они с женой Раисой взялись потчевать гостя сервелатом из цековского пайка («Ешь, а то мне нельзя. Ни х… мне теперь нельзя. Ну-ка, дай-ка я тоже кусок…»). В общем, свернули в общечеловеческое русло. И вырвалась у него странная фраза. Глядя в пасмурное московское окно и наблюдая там неотвратимое свое будущее, он как-то по-стариковски просто сказал:
— Я вот чего не понимаю. На х… нас на эту льдину послали? Кому это было надо? Если б утонули, не пикнул никто. А так — герои… Ты, конечно, это не пиши.
Да я и не собирался. Дурак, что ли? Однако запомнилось. Матерый человечище крепким хозяйственным умом осмысливал реальность, которую позже стали именовать пиаром.
Дмитрий Орешкин кандидат географических наук Кому-то сегодня пришло в голову послать вертолетную экспедицию с главой ФСБ на Южный полюс. А теперь главу сети магазинов «Седьмой континент» погрузили на четыре километра в Северный Ледовитый океан. Странное ощущение. С одной стороны, хорошо: Россия поднимается с колен. А с другой стороны, она это делает по удивительно знакомой траектории. Там наверху с креативом так бедно?
То, что «Миры» так глубоко опустились в сложных ледовых условиях, замечательно. Еще более замечательно, что у страны наконец появились деньги на полярные исследования. В самом деле здорово. Если бы не убогий пиар вокруг.
Батискафы эти сделаны более 20 лет назад. Они успели побывать и на срединно-океаническом хребте в Атлантике, и на дне Байкала, и на съемках «Титаника». Что хорошо, то хорошо. Но никогда прежде их достойную научную и коммерческую деятельность не пытались столь тупо раскрашивать в геостратегические цвета.
Ужас что несут. Цель экспедиции — взять пробы грунта, чтобы доказать принадлежность хребта Ломоносова к Евразийской платформе, а следовательно, к России. И, таким образом, обеспечить наше неотъемлемое право на нефтегазоносный арктический шельф.
Болезненный бред. Чтобы взять пробы грунта, не надо опускать батискаф. Достаточно бросить кернозаборник в виде трубы на веревке, что уже было проделано неоднократно. Никакая проба грунта из плаща осадков, выстилающих морское дно, не может доказать или опровергнуть принадлежность хребта к Евразии. Для этого как минимум надо проткнуть одеяло донных отложений и забуриться на сотни метров в коренные породы. Что тоже не имеет никакого геостратегического смысла, потому что, даже доказав геоморфологическую принадлежность подводных гор к нашему континенту, вы никоим образом не доказываете их принадлежность к России. Остров Исландия, бесспорно, является высунувшейся над водой частью срединно-океанического хребта. Из этого следует, что подводный хребет вдоль всего Атлантического океана принадлежит Исландии?
Шельф (shelf, «полка») есть подводное плоское продолжение материковой платформы до глубины примерно 200 метров. Дальше начинается так называемый материковый склон, и за ним океаническое ложе. Месторождений нефти и газа на океаническом ложе и в срединных хребтах до сей поры не обнаружено, и вряд ли их когда обнаружат. Они тяготеют именно к шельфу как зоне накопления органики, вынесенной реками с континента и за миллионы лет превращенной в жидкое и газообразное углеводородное сырье. Толковать про нефть в подводных горах на глубине четырех километров способны только депутаты Госдумы, повредившиеся умом на почве патриотизма. Руда там — еще куда ни шло. Да и то не раньше чем лет через 50.
Ведь учили же вас: мухи отдельно, котлеты отдельно. Шельф и так принадлежит России — по устоявшейся международной практике. А океаническое ложе и срединные хребты пока никому не принадлежат, потому что международная практика на этот предмет не наработана. Наличие на дне нашего трехцветного флага едва ли придаст проблеме качественно новое измерение.
Достигнут достойный символический, в некотором отношении спортивный результат. Славно нырнули, экипажам «Миров» честь и уважение.
Только, боюсь, им за взбитую пену с мухами самим отчасти неловко.
Папанин был прав: их ледовый дрейф в научном, да и в геостратегическом отношении дал весьма скромные результаты. А вот в отношении пиара это была гениальная операция прикрытия для мутных событий конца 30-х. Как раз сегодня мы отмечаем 70-летний юбилей большого террора. Как-то подчеркнуто скромно, вы не находите? Вокруг установки титанового флажка на дне морском гораздо больше шума. Нет, все-таки неважно у них обстоят дела с креативом. Плагиат из всех щелей прет.
Да, еще про науку. Из уст Папанина.
— Вот Ширшов. Очень интересный был человек. Сидит, пьет-пьет, как все. Шутит, разговаривает. А потом вдруг замолчит и этак начинает правую руку поглаживать. От локтя вниз. Гладит, гладит… Значит, все, п…ц, спасайся кто может. Бутылкой там, не бутылкой, что под руку попадет, тем и дерется. И жилистый такой был, меньше чем втроем не завалишь. Да…
Петр Ширшов, когда вернулся из ледового дрейфа, стал академиком. А Папанин отказался. Как бы из скромности. «Какой я, на х…, академик. Я Папанин…» И снова был прав.
Имя академика Ширшова ныне носит Институт океанологии РАН, к которому приписаны два замечательных российских батискафа «Мир». Молодцы, коллеги, отличная работа. А за козлов вы не отвечаете. Они нынче опять проходят по департаменту патриотизма. И бурно размножаются. Чем глубже в прошлое, тем привычнее среда обитания.