На суде. Фото: Наталья Шкуренок
История с продажей фальшивки началась в 2009 году. Известному петербургскому коллекционеру Андрею Васильеву его хороший знакомый Леонид Шумаков, петербургский издатель и арт-дилер, предложил за 250 тыс. долларов интересную работу Бориса Григорьева «В ресторане», происходящую, как он сказал, из семьи очень уважаемого петербургского коллекционера. Васильев купил предложенную картину. Через год он отправил ее в Москву на выставку «Парижачьи», организованную Натальей Курниковой, владелицей галереи «Наши художники», и там разразился скандал: известный эксперт по живописи XX века Юлия Рыбакова сказала, что работу приносили в Центр имени Грабаря и специалисты признали ее подделкой.
Васильев потребовал ответа от Шумакова, и только тогда узнал, что картину ему передала искусствовед Елена Баснер (бывшая сотрудница Русского музея, затем – приглашенный специалист шведского аукционного дома Bukowskis). В 2011 году в Русском музее открылась выставка Бориса Григорьева, в ее каталоге появилась репродукция картины «Парижское кафе» (так оригинал называется в ГРМ) – практически точная копия «В ресторане», которую приобрел Васильев. Баснер продолжала уверять Васильева, что передала ему оригинал, а в музее хранится копия (или некий вариант). Все экспертные учреждения подтвердили подделку.
Васильев предъявил гражданский иск к Шумакову, пытаясь вернуть деньги, но дело было закрыто за истечением срока давности. Уголовное дело запустили к производству в конце 2012 года. В конце января 2014 года Елену Баснер задержали, поместили под домашний арест и предъявили обвинение в участии в мошеннической сделке.
Елена Баснер
Во время досудебного следствия Баснер, в частности, рассказала, что картину получила от Михаила Аронсона, гражданина Эстонии, который сказал, что работа находилась в доме его бабушки под Петербургом. По мнению прокурора и адвокатов Васильева, на суде им удалось доказать, что Елена Баснер была осведомлена о сомнительном происхождении картины. Это, в частности, подтверждает справка из УФМС: оказывается, Аронсон, который, по словам Баснер, привез ей картину и забрал вырученные деньги, физически не мог сделать этого в указанное время – он не пересекал границу РФ с конца января до второй половины июля 2009 года. Кто реально привез или принес фальшивку, кому на самом деле Баснер передала полученные от сделки деньги, сама подсудимая ни на предварительном следствии, ни на суде, даже после оглашения справки из УФМС, не сказала. Допрошенные в суде дядя и двоюродный брат Михаила Аронсона заявили, что в их доме никогда не было ни этой, ни других картин.
В суде Елена Баснер признала некоторые факты – передачу картины, денег, общение с Шумаковым и то, что она подтвердила подлинность. Но, как уверяла Елена Вениаминовна, она была всего лишь посредником в обычной сделке, за которую получила «скромный гонорар» (20 тыс. долларов). Ее защита настаивала на том, что Баснер умышленно никого не вводила в заблуждение, что она сама добросовестно заблуждалась: последний раз картину «Парижское кафе», то есть, подлинную вещь, она видела и держала в руках в 1983 году и могла к 2009 году ее забыть и принять фальшивку за авторский вариант кисти Григорьева.
Обвинение представило доказательства, что Баснер видела эту работу спустя несколько лет и даже обсуждала ее детали со специалистами. Допрошенные в суде сотрудники Русского музея Соломатина, Черкасова, Солонович, Сирро, сотрудник Эрмитажа Косолапов и искусствовед из Екатеринбурга Галеева подтвердили, что Григорьев никогда не делал копий со своих работ и не использовал такой обширный подготовительный карандашный набросок, какой виден на фальшивке даже невооруженным глазом.
Обвинение доказывало, что Баснер знала о наличии вещи-двойника в Русском музее и скрыла этот факт. Защита настаивала на том, что Елена Вениаминовна «добросовестно заблуждалась и не имела корыстного умысла».
Гособвинение посчитало установленным, что Баснер получила за поддельную картину всю сумму сделки, 250 тыс. долларов, и что именно она распределяла деньги в цепочке участников. Баснер уверяла, что оставила себе только 20 тыс. Обвинение потребовало для искусствоведа 4 года колонии, 500 тысяч штрафа и возмещения пострадавшему Васильеву всей суммы ущерба – 250 тыс. долларов.
Судья Дзержинского районного суда Анжелика Морозова сочла, что в доводах гособвинения и показаниях свидетелей очень много предположений и противоречий и что «все приведенные стороной обвинения доказательства не образуют совокупности, достаточной для установления вины в действиях подсудимой Баснер. При таких обстоятельствах у суда имеются неустранимые сомнения в виновности подсудимой, которые в соответствии с требованиями закона суд толкует в ее пользу». Судья признала Елену Баснер не виновной в мошенничестве, освободив ее, в том числе, от уплаты штрафов и возмещения ущерба.
Защита Елены Баснер считает решение районного суда правильным, а потерпевший и его представители намерены подать апелляционную жалобу и опротестовать его.