1 апреля в Вашингтоне завершился саммит по ядерной безопасности. Ни президента Путина, ни представителя РФ рангом пониже в зале не было
Только три примера (а их в реальности гораздо больше): северокорейские ракеты до США не долетят, а вот на полпути взорваться могут — это с ними часто случается (пока, правда, без ядерной начинки, но это пока). Да и если на самом Корейском полуострове нарочно или по неосторожности рванет энное количество атомных мегатонн, радиация до Америки не достанет, а до российского Дальнего Востока — обязательно. Если, не приведи Иегова (или Аллах), вспыхнет ядерная война на Востоке Ближнем, то до Америки опять же далековато, но произойдет это в опасной, непосредственной близости от российских южных границ.
Одна из обсуждавшихся на форуме проблем — опасения, что тактические ядерные заряды, в большом количестве изготовленныe Пакистаном, могут попасть в руки членов движения «Талибан»* и будут применены и в самой этой стране, и в соседнем Афганистане. Для кого эта проблема чревата большей опасностью: для России или для США? Ответ, видимо, очевиден.
И наконец, самая жуткая и при этом вполне реальная угроза: джихадисты упорно трудятся над изготовлением «грязной атомной бомбы», и уже ясно: если не мощные скоординированные усилия международного сообщества, они своей цели рано или поздно достигнут. Неужели кто-то способен всерьез предполагать, что эта проблема касается только Запада?
Есть опасения, что тактические ядерные заряды, в большом количестве изготовленные Пакистаном, могут попасть в руки членов движения «Талибан»* и будут применены и в самой этой стране, и в соседнем Афганистане. Для кого эта проблема чревата большей опасностью: для России или для США?
Тогда почему Россия отказывается участвовать в общих усилиях. Для чего? Чтобы «наказать» Америку? В такое тоже верить не хочется. А во что поверить? Какие еще есть рациональные объяснения тому факту, что пятьдесят с лишним государств мира, включая, кстати, Китай, сочли тему саммита жизненно для себя важной, кроме одной-единственной ядерной державы? Все эти пятьдесят, видимо, шагают не в ногу, только одна Россия — в ногу. Сама с собой.
Проинструктированные политологи объясняют: по многим пунктам повестки дня мнение России не было учтено. Но что же в этом такого катастрофического? Что такого уж невероятно нестерпимо обидного произошло, чтобы закусывать удила? Вспоминается Бреттон-Вудская конференция, где, несмотря на колоссальный международный авторитет представлявшего Британию Джона Мейнарда Кейнса, мнение Соединенного Королевства по важным пунктам было в итоге проигнорировано или отметено. В Лондоне очень переживали и обижались, но понимали, что нельзя из-за обид, пусть даже справедливых, упустить шанс создать сколь угодно несовершенную, но все же работающую международную валютно-финансовую систему.
Самое рациональное из всех объяснений российского бойкота: Москва хочет наглядно показать, что без нее, без страны, обладающей самыми большими в мире запасами ядерного оружия (на несколько сотен боеголовок больше, чем у идущих на втором месте США), всякие попытки обеспечить ядерную безопасность бессмысленны. А если хотите нашего участия — забудьте про Крым, Донбасс и убийство Литвиненко, которое вы все время норовите именовать «актом международного ядерного терроризма». И не вздумайте нас критиковать, особенно лично нашего гордого президента. Мы на такую критику реагируем ассиметрично.
Но если заботиться о долгосрочных интересах страны, а не о том, как проучить обидчиков, — участие России в саммите было необходимо. Его бойкот — огромная ошибка. Из тех, про которые главный наполеоновский законодатель Буле де ля Мёрт говорил, что они хуже, чем преступление.