Футболки на рынке в Алуште (Крым) по-своему прославляют путинскую внешнюю политику, снимок 2015 года. Фото: fixazh/shutterstock
Вплоть до 2014 года российскому внешнеполитическому аппарату худо-бедно хватало профессиональных навыков для того, чтобы, попирая дух международно-правовых норм, балансировать на грани нарушения их буквы, то есть формально оставаться в рамках приличий. Конечно, и такое поведение не улучшало репутации России. Но все понимали: распад империи не бывает легким, он порождает тоску по былому величию и «имперские обиды». Нельзя не признать и того, что позиционирование России как усеченной копии СССР оказалось востребовано политическими элитами многих стран СНГ и Запада: первые научились извлекать из него немалые выгоды, вторым так было привычнее и удобнее. С учетом этого России зачастую прощали то, что не прощают другим.
На грани
Когда в 2004 году разбогатевшая на нефтедолларах Россия вмешалась в процесс президентских выборов на Украине, это, конечно, не вызвало одобрения на Западе. Но и особого возмущения тоже. Отчасти потому, что сама попытка закончилась неудачей и последствий не имела.
Следующим объектом повышенного внимания Кремля стала Грузия, где еще в 2003 году массовые протесты против фальсификации парламентских выборов привели к власти «несогласованного» с Россией президента Саакашвили. С ним надеялись «договориться», авансом «позволив» восстановить суверенитет Грузии над Аджарией, где при поддержке России единолично правил местный князек. Но когда попытки «обменять» Аджарию на российский контроль над двумя другими сепаратистскими регионами Грузии — Абхазией и Южной Осетией — провалились, Россия начала в них массовую раздачу своих паспортов. Эти явно недружественные действия тем не менее не переходили грань между соблюдением и нарушением международного права: многие жители сепаратистских регионов не имели грузинских паспортов и как бывшие граждане СССР могли получить российские. А потом, кое-как смоделировав ситуацию, по некоторым внешним признакам напоминавшую ту, что возникла на Балканах, в Косово, Россия летом 2008 года приехала в Абхазию и Южную Осетию спасать своих новых граждан на танках. И как говорится, не переводя дыхания, признала их марионеточную «независимость». Опять же чисто технически все было сделано вполне грамотно: по схеме, апробированной в 1974 году Турцией на Северном Кипре.
В итоге цивилизованный мир счел за благо проглотить всю эту историю без особых последствий для России. Впрочем, попробовал бы не проглотить, если президент России «честно» обещал повесить президента Грузии за гениталии, а российские танки стояли в сорока километрах от Тбилиси.
За гранью
Легко достигнутые «успехи» вскружили голову российскому руководству, явно вознамерившемуся создать на постсоветском пространстве сферу своего эксклюзивного влияния. Не прошло и пяти лет, как на Украине произошли события, к которым поверившая в свою безнаказанность Россия, судя по всему, готова не была: президент Янукович без согласия Москвы задумал подписать соглашение об ассоциации с ЕС, а потом, уступив российскому давлению и посулам, от этого отказался. Народ вышел на улицы, случился Майдан, Янукович бежал в Россию. За эти неслыханные «оскорбления» Россия «наказала» Украину, аннексировав Крым и развязав «гибридную войну» в ее восточных регионах. В глазах цивилизованного мира Россия предстала бесчестным агрессором. И никаких профессиональных навыков российскому внешнеполитическому аппарату тут уже не хватило — просто потому что невозможно найти правовые аргументы для обоснования вопиюще незаконных действий.
Классическая игра на повышение ставок отчасти работает. Напряженность только растет, о Крыме вспоминают скорее ритуально, о Донбассе — в контексте заведомо неисполнимых Минских соглашений, а главное внимание теперь — к Сирии
Сегодня, два года спустя, появляются новые, все более вздорные и нелепые «оправдания» российской спецоперации по захвату и молниеносной аннексии Крыма. Это говорит о том, что российский внешнеполитический аппарат, в первую очередь МИД, продолжает жить в своей реальности. Странно, люди ведь там должны быть грамотные. Ну не могут они не помнить, кто в последний раз «баловался» аннексиями в Европе и чем это для него закончилось. Не могут не понимать, что вернуться в прошлое невозможно, ибо в век ядерного оружия «последний довод королей» — больше не довод, а пустая бравада.
Впрочем, в глубине души наши чиновники и дипломаты, конечно, сознают, что российская власть их унизила, заставив врать и изворачиваться. Потом, когда все закончится, кто-то из них будет сетовать на неосведомленность, кто-то поведает о нравственных страданиях, которые испытывал, а кто-то и вовсе обернется борцом с режимом. А пока…
Ну вот, к примеру, министр иностранных дел России, глядя в глаза журналистам, уверяет, что пресловутый Будапештский меморандум 1994 года не содержал гарантий территориальной целостности Украины; что «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве» Россия в 1997 году заключила не с государством Украиной, а просто с «другим» украинским правительством, и следовательно, статья 2 этого договора больше не действует. Вот что в ней, кстати, написано: «Высокие Договаривающиеся Стороны в соответствии с положениями Устава ООН и обязательствами по Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе уважают территориальную целостность друг друга и подтверждают нерушимость существующих между ними границ».
Или вот один из видных кремлевских «международников» не без гордости цитирует президента Путина: мол, «Украины не будет, если ее попытаются втянуть в НАТО»*, — за точность цитаты не поручусь, но она вполне в духе президента России. Уже и не вспомню, когда лидер одной страны в последний раз грозил уничтожить другую. Но поражает и то, что специалист-международник считает для себя возможным использовать эту преступную угрозу как аргумент, оправдывающий агрессию.
Тактические удачи...
Понятно, что обстоятельства неодолимой силы в лице президента России освободили работающих на него специалистов по внешней политике от химеры под названием «совесть». Но где же их профессионализм? Да вот он.
Поначалу казалось, что «гибридная война» в восточных регионах Украины была развязана Россией в качестве прикрытия аннексии Крыма. Если так, то своей цели российская внешняя политика отчасти достигла: о Крыме, который захватили без войны, сегодня вспоминают реже, чем о Донбассе. В непричастность России к войне в Донбассе никто, разумеется, не верит. Но официально Россию ни агрессором, ни стороной в конфликте все же не называют, предпочитая рассматривать ее в качестве одного из «посредников» в его урегулировании. Видимо, считается, что так с ней проще договариваться. Такой подход Запада к роли России в «гибридной войне» в восточных регионах Украины — тактический успех российской внешней политики. Даже целых два. Усилиями дипломатов удалось, во-первых, формально вывести Россию из-под обвинения в агрессии, а во-вторых, обеспечить ей место на переговорах о внутреннем устройстве Украины, которое никого, кроме самих украинцев, не касается.
Танкист 58-й армии ВС РФ в Цхинвале. Снимок сделан в августе 2008 года во время войны в Южной Осетии
В активе у Москвы еще один тактический успех: крайне неприятный для нее вопрос об ответственности за гибель пассажиров малайзийского боинга, сбитого в июле 2014 года в небе над Донбассом, оказался успешно замылен и совсем никак не влияет на атмосферу переговоров в «нормандском формате».
Сегодня усилия Москвы сосредоточены на том, чтобы вернуть контролируемые сепаратистами территории под формальный контроль Украины, возложив на нее как ответственность за их восстановление, так и обязанность согласовывать с «коллективным Моторолой» свою внешнюю и внутреннюю политику. Далеко не факт, что эти усилия не увенчаются еще одним тактическим успехом России: западные партнеры — до поры до времени люди гибкие.
Вообще, российская внешняя политика двух последних лет все больше напоминает знаменитую матрешку: откроешь первую, а там вторая, третья, и конца не видно. Аннексию Крыма «спрятали» в «гибридную» войну в Донбассе, а ту, в свою очередь, — в воздушную войну в Сирии.
Тактический замысел сирийской кампании, видимо, действительно состоял в том, чтобы отвлечь внимание от одной проблемы, создав другую. Или, что намного хуже, чтобы исключить любую возможность снижения напряженности. Так или иначе, классическая игра на повышение ставок отчасти работает. Напряженность только растет, о Крыме вспоминают скорее ритуально, о Донбассе — в контексте заведомо неисполнимых Минских соглашений, а главное внимание теперь — к Сирии. Под предлогом борьбы с запрещенными у нас террористами из ИГИЛ** Россия в союзе с разрешенными террористами из «Хезболлы» защищала там режим Башара Асада, причастный к массовым убийствам своих сограждан, от всех, кто на него покусится. Сын предыдущего сирийского диктатора, захватившего власть путем военного переворота, Хафеза Асада — Асад-младший трижды «избирался» президентом Сирии: в 2000 и 2007 годах на безальтернативных референдумах, а летом 2014 года, в разгар гражданской войны, — на «альтернативных» выборах, на которых набрал около 90 % голосов. Такой послужной список, видимо, позволяет России считать Асада «легитимным» президентом, достойным покровительства. Ради него Россия позволила себе втянуться в конфликт с Турцией и в ее лице с блоком НАТО. И казалось бы, даже добилась тактического успеха: с ней говорили, ее уговаривали. В итоге же, окончательно запутавшись и ненадолго продлив существование режима Асада, Москва объявила о выводе своей группировки из Сирии. О чем президент России незамедлительно доложил президенту США.
Экономически слабая, лишенная союзников и друзей, окруженная горько обиженными соседями, полностью утратившая «мягкую силу», Россия победить в холодной войне 2.0 ни при каких обстоятельствах не сможет
Завершение российской военной операции в Сирии, если оно случится, позволит немного снизить напряженность, которая до этого только росла. Проблема, однако, в том, что ожидаемой «награды» за эту явно вынужденную уступку Россия, скорее всего, не получит. Тактическая игра на повышение ставок, которую она вела минмум два года, оказалась блефом. За который обычно не награждают.
...И стратегический провал
А стратегический провал не за горами. Ведь в развязанной президентом России новой холодной войне противостоять его стране будет весь цивилизованный мир. Экономически слабая, лишенная союзников и друзей, окруженная горько обиженными соседями, полностью утратившая «мягкую силу», Россия победить в холодной вой-
не 2.0 ни при каких обстоятельствах не сможет. Разве что окончательно сойдет с ума, решившись применить ядерное оружие не как крайнее средство сдерживания гипотетического агрессора, а как аргумент в геополитической игре. Впрочем, и в этом случае Россия тоже проиграет. Вопрос лишь в том, сумеет ли она, проиграв, сохраниться как государство или повторит путь СССР.
Впрочем, одно российское достижение неоспоримо: в стране создана чудовищная пропагандистская машина, денно и нощно вдалбливающая в головы подведомственного народа ненависть к окружающему миру и мысль о близкой войне. В которой Россия непременно победит, как говорится, малой кровью на чужой территории. Народу нравится. А президенту России нравится такой народ. Но это уже не внешнеполитическая тема.
* На эти слова президента Путина, якобы произнесенные им во время саммита НАТО в Бухаресте в 2008 году, сослался в беседе с NT декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов — cм. NT №5 от 15 февраля 2016 года.
** ИГИЛ (ИГ, ДАИШ, «Исламское государство») — террористическая организация, запрещенная в РФ.
Фото: Валерий Мельников/Коммерсантъ