#Анализ

#Аналитика

#Главное

#Только на сайте

Мантра для неудачников

2016.03.20 |

Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества

Рассуждения про неминуемый распад единой Европы стали одним из коньков российских экспертов и политиков. Кто-то называет даже конкретную дату — 2022 год, вычисляя некие магические «отрезки жизни» по аналогиям с историей СССР. Все это было бы смешно...

Иноземцев главная.jpg

Распадется ли ЕС? Прежде всего, уточним, чтó именно следует понимать под «распадом». Так как извращенное российское сознание адекватно воспринимает что бы то ни было исключительно только сквозь призму сравнения с СССР, стоит спросить: если бы в 1990 году от Советского Союза отделилась процветающая Таджикская ССР (на которую приходилось 1,87% населения Советского Союза и 1,05% его экономики), воспринимали бы мы этот эпизод как распад СССР? Скорее всего, нет.

Тогда почему вероятный в 2011–2015 годах выход из ЕС Греции (с ее 2,2% населения единой Европы и 1,57% экономики) рассматривался чуть ли не как приговор Европейскому союзу? И что страшного случится с Европой, если ее покинут так любимые Владимиром Путиным Словакия (соответственно 1,1% и 0,8%) или Венгрия (2,0% и 1,35%), притом что подобные события возможны. (Кстати, показательное изгнание Греции из ЕС в недавнем прошлом тоже было бы очень полезным, особенно в свете нынешнего кризиса с мигрантами). Только это не распад.

Собственно же распад Европейского союза — раскол между государствами — основателями ЕЭС, денонсация договоров об образовании европейских сообществ, прекращение деятельности Европейского парламента и Еврокомиссии, отмена евро и возвращение национальных валют, не говоря уже о разделении единого гуманитарного и экономического пространства, — невозможен. Причин несколько.

Первая — экономическая

Созданный как инструмент экономической интеграции, призванной устранить саму возможность военных конфликтов в Старом Свете, ЕС справился с этой задачей. Сегодня экономики 28 государств, входящих в Союз, фактически действуют как единое целое: между ними нет таможенных границ, унифицированы техническое регулирование и стандарты, действуют взаимные гарантии инвестиций и практически единый рынок рабочей силы. Во внешней торговле ЕС на другие страны Союза приходится 62% оборота (для сравнения: в ЕАЭС — менее 13%). Компании из стран ЕС инвестировали в экономику друг друга более Є7,4 трлн. В среднем европейские компании более чем с 1000 занятых получают около трети своих доходов их операций на рынке ЕС, но за пределами своих стран.

Разумеется, нельзя не упомянуть и о евро — самой распространенной сегодня в наличном обороте валюте в мире и самой популярной валюте для номинирования в ней корпоративных облигаций. Его введение на рубеже веков вызвало резкое ускорение экономического роста в Южной Европе и, хотя и привело к последующим потрясениям на финансовых рынках, оценивается европейским бизнесом как очевидно положительное явление.

Возможный выход той или иной страны из зоны евро обойдется ей в 2–5% ВВП из-за пересмотра кредитных рейтингов и сложностей в привлечении капитала. Резкий провал курса евро, соответственно, снизит благосостояние и покупательную способность всех европейцев. Возрождение границ и валют отразится на количестве туристов (сейчас — 470 млн человек в год) и вызовет кризис в транспортной сфере (3,7 тыс. авиарейсов в день между городами в странах ЕС). Рухнет единая сельскохозяйственная политика; новые страны ЕС и бедные регионы внутри старых стран перестанут получать общеевропейские субвенции.

Задача профессиональных лжецов в России — убедить публику в том, что где-то дела идут хуже, чем у нас, или оправдать прежние провалы: Советский Союз распался, значит, и Европейский распадется тоже

Пожалуй, единственными выгодоприобретателями окажутся финансисты, могущие взимать комиссии за конвертацию валют и переводы между странами, — все остальные будут в минусе. Именно поэтому, хотя право каждого члена ЕС на выход из Союза и было закреплено с 1 января 2009 г. ст. 50 Консолидированной версии Договора о Европейском союзе, никто пока им не воспользовался (за исключением островов Сен-Мартен и Сен-Бартельми, отделившихся в 2007 году от Гваделупы как заморского департамента Франции, но затем принявших статус заморской территории, ассоциированной с ЕС). Даже Греция, считавшая себя финансово обманутой и экономически обиженной, на это не пошла.

Вторая — правовая и организационная

Почти за 60 лет, прошедших с подписания Римского договора, Европейский союз стал, по сути, квазигосударством со своими законами и нормами, имеющими зачастую экстерриториальное применение. Кодекс законов ЕС, известный как acquis communautaire, — один из самых широких и подробных в мире. При этом практически все экономические вопросы отнесены к исключительной компетенции ЕС и выведены из сферы регулирования национальных правительств. Граждане ЕС имеют равные права, в том числе право голосовать и быть избранными на местных (пока) выборах в других странах ЕС. В Союзе сформировался мощный космополитический управляющий класс, способный противостоять распаду.

Разрыв правового пространства в случае «развала» ЕС по своей значимости сопоставим с экономическим ущербом. Достаточно вспомнить, насколько быстро приходили инвестиции — и не только из других стран ЕС — в новые страны Центральной Европы после их присоединения к Союзу, чтобы понять: единое правовое поле — главное конкурентное преимущество стран Евросоюза. Его разрушение может привлекать только таких политиков, как российские, которые вообще имеют странные отношения с правом и рассчитывают только на связи.

В любом случае восстановление национальных правовых систем станет даже более сложным процессом, чем сохранение экономических связей.

30-33_Inozemcev_map_1.ai

Карта.jpg

Увеличить

Источник: зарубежные СМИ

Третья — гуманитарная

Европейский союз, отменивший границы и — во многом — гражданство, обеспечил невиданное ранее в Европе «смешение народов». Сегодня 65% граждан стран ЕС свободно говорят хотя бы на одном из языков других стран Союза, а 18% — на двух и более. В среднем до 3% граждан ЕС живут в других странах Союза — это около 16 млн человек, что больше населения 20 из 28 стран-членов. Но что еще важнее — это появление смешанных семей: если в начале 1960-х годов только 0,7% браков граждане стран ЕЭС заключали с гражданами других стран Сообщества, то в конце 1980-х эта цифра достигла 2%, а в начале 2010-х — почти 6% (для сравнения: межнациональных браков в СССР в начале перестройки заключалось около 11%, а если исключить пары, в которых один из партнеров был(а) русским(ой), — то менее 2%).

Если процесс продолжится с такой же динамикой в течение еще 20 лет (а на деле его темпы могут даже ускориться), можно будет говорить о предпосылках появления единой европейской нации, что превратит Европейский союз из «Соединенных Штатов Европы» в национальное государство.

Миграция, несмотря на все нынешние страхи, не разрушит Союз (хотя и не укрепит его). Сегодня в ЕС живут более 32 млн человек, родившихся за пределами Союза, и их доля в общем населении крупнейших стран-членов не превышает 8–9% (в Москве, которая так смакует европейский миграционный кризис, показатель почти в 2,5 раза выше).

Главный на сегодняшний день провокатор в миграционной сфере — Турция — выторговывает у Европы для себя не что иное, как… ускорение переговоров о собственном вступлении в ЕС (чего Анкара вряд ли добивалась бы, если бы раскол Европы, приписываемый чуть ли не ее усилиям, был реальной перспективой).

Qui prodest?

Можно привести и другие аргументы, но основной вопрос остается очень простым: кому выгоден распад Евросоюза? Ответ на него очевиден — никому. При этом Россия, которая сегодня выглядит одним из самых активных злопыхателей, также не получит выгод: спад в экономике блока, выступающего основным покупателем нашего сырья, нам нужен менее всего. Почему же тогда стенания о распаде Европы сегодня так распространены?

Во-первых, они представляют собой значительную часть риторики, которую профессиональные лжецы адресуют не слишком образованным обывателям (российский случай). В этой ситуации задача — убедить публику в том, что где-то дела идут хуже, чем у нас (пусть мы и не можем создать своего интеграционного объединения, но и другое тоже не жилец), или оправдать прежние провалы (Советский Союз распался, значит, и Европейский тоже распадется).

Во-вторых, мантра о «распаде ЕС» используется европейскими ультраправыми радикалами, не принимающими европейскую повестку дня и понимающими, что установленные на европейском уровне правила (например, непримиримость в отношении фашизма и национализма) затрудняют достижение их политический целей.

65% граждан стран ЕС свободно говорят хотя бы на одном из языков других стран Союза, а 18% — на двух и более. Более 32 млн родились за пределами Союза, их доля в общем населении крупнейших стран-членов не превышает 8–9% — в Москве, которая так смакует европейский миграционный кризис, показатель почти в 2,5 раза выше

В-третьих, лозунги о закате и гибели Европы распространяют статусные политики, стремящиеся потрафить избирателям и/или добиться от Брюсселя уступок (как правило, они хотят сохранить предоставляемые ЕС права, но уклониться от обязанностей), — примером может служить Дэвид Кэмерон, сначала выступавший за выход Британии из ЕС, но после достижения договоренностей с Брюсселем начавший агитировать за невыход из Союза на референдуме, назначенном им самим на 23 июня.

Наконец, в-четвертых, о таком сценарии часто говорят те, кто стремится просто привлечь внимание к тем или иным проблемам, которые, по мнению выступающего, столь серьезны, что могут привести к фундаментальным изменениям в европейских структурах, К таким личностям можно, например, отнести Джорджа Сороса с его недавними высказываниями, что ЕС, не способный справиться с несколькими кризисами одновременно, оказался «на грани распада».

Кстати, немалая часть риторики воспринимается превратно. Например, в последнее время в России очень много говорят о «распаде Шенгенской зоны». Поводом для таких разговоров стало временное восстановление погранконтроля между некоторыми странами ЕС. (Эта мера не исключала возможности свободного передвижения лиц, имеющих шенгенские визы). Делать вывод о «развале Евросоюза» из такого факта — все равно что предсказывать скорый распад России на основании того, что при переезде из одного города в другой нужно оформлять временную регистрацию, а при покупке билета на поезд предъявлять удостоверение личности. Да и вообще не нам, россиянам, с окружающей нас зарегулированностью, сочувствовать европейцам, которых попросят иногда показать паспорта. Не России с ее «успехами» в интеграциях (как в советской, так и в современной евразийской) ставить под сомнение интеграцию европейскую. И не России с ее масштабами нелегальной миграции выражать соболезнования западным соседям.

А кто развалится раньше — покажет время…


фото: shutterstock.com

Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share