Председатель СПЧ Михаил Федотов пытается спасти НКО от Минюста. Москва, 10 февраля 2016 года.
Сегодня понятию «политическая деятельность» дается определение в действующей с июля 2012 года версии закона «О некоммерческих организациях». Регистрироваться в качестве иностранных агентов должны те НКО, которые получают зарубежное финансирование и при этом принимают участие «в организации и проведении политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях».
Новый проект вносит в закон поправки: теперь «политической деятельностью» предложено считать не только организацию митингов и любых публичных мероприятий, но и публичные обращения к органам государственной власти, проведение опросов и оценку решений, принимаемых госорганами. И даже социальная ориентация НКО больше не будет защитой от статуса «иностранного агента».
Кто определит, занимаетесь ли вы социальной поддержкой граждан с целью формирования общественного мнения или оценки решений органов власти? Минюст. Он же решит, какое именно финансирование считать иностранным.
Торг уместен
Процесс торговли вокруг положений закона об НКО идет почти столько же, сколько действует эта правовая норма — с 2012 года. Обсуждение происходит в основном на площадке администрации президента (АП) с участием двух ключевых переговорных сторон: Совета по правам человека при президенте (СПЧ) и Министерства юстиции. СПЧ добивается отмены института «иностранных агентов», Минюст держится за свои новообретенные репрессивные полномочия.
Некоторое время назад казалось, что достигнут компромисс: заменить действующие закон «О некоммерческих организациях» и «Об общественных объединениях» на новый закон «Об объединениях граждан». Однако весь механизм преследования «иностранных агентов» висит на одном гвозде — на невозможности точно определить, какая именно деятельность считается политической. Неопределенность формулировки есть всевластие исполнителя, а исполнитель в данном случае — Минюст.
Поэтому ведомство всеми силами держится за эту неопределенную формулировку и готово пожертвовать ее неопределенностью только в пользу еще большей широты правоприменения.
Весной 2014 года группа общественников обратилась в Конституционный суд (КС) с просьбой разъяснить, что такое политическая деятельность. КС определения дать не смог, и в октябре 2015 года президент поручил рабочей группе по НКО при АП восполнить пробел. Во исполнение этого поручения Минюст предложил собственную поправку в закон об НКО — с формулировкой такой широты, что она оказалась хуже, чем даже действующее невнятное определение (хотя это сложно себе представить).
Министерская логика
Поскольку ведомство само по себе не обладает правом законодательной инициативы, свой законопроект оно обязано вывесить на Федеральном портале проектов нормативных актов для двухнедельного обсуждения, а потом внести на правительственную Комиссию по законопроектной деятельности. В случае одобрения проект потом вносится в Госдуму уже в качестве правительственной инициативы.
Однако Минюст решил пойти обходным путем: внести проект напрямую через депутатов. Текст, полностью совпадающий с министерским, появился в Думе 19 февраля за подписью «депутатов от всех фракций» во главе с единороссом Владимиром Плигиным.
Полный разгром «третьего сектора» в интересах одного ведомства явно не подразумевался в поручении президента «выработать более четкое определение политической деятельности»
Это довольно грубое нарушение аппаратных приличий. Кого побоялся Минюст в правительстве, решившись действовать через голову Белого дома? Во-первых, могла напугать временная задержка: очень хочется сохранить и расширить собственные репрессивные полномочия в нервный предвыборный период. Полномочия — это и штаты, и бюджеты, и властные рычаги.
Во-вторых, проект, дающий возможность прекратить деятельность любого благотворительного фонда, неизбежно вызвал бы недовольство социального блока правительства и прежде всего — Минздрава, который с благотворительными фондами работает и сотрудничает.
Действия Минюста понятны в рамках бюрократической логики, но с точки зрения политической конъюнктуры проект не так своевременен, как может показаться на первый взгляд. Денег в бюджете мало, так что актуальный тренд — передача части государственных функций, в первую очередь социальных, НКО. Это происходит и сейчас — учитывая, какой процент расходов на лечение дорогостоящих заболеваний берут на себя фонды, — будет происходить и дальше. Полный разгром «третьего сектора», в том числе его социальной части, в интересах одного ведомства явно не подразумевался в поручении президента «выработать более четкое определение политической деятельности».
Молчание — не золото
То, что текущая сессия Думы — предвыборная, тоже может повлиять на судьбу проекта. Каков бы ни был административный ресурс, идти к избирателям в одномандатном округе с достижением «мы закрыли все хосписы и фонды помощи детям, больным раком» — как-то неуютно. У Думы текущего созыва может возникнуть соблазн передать скандальный законопроект по наследству новому созыву. Поэтому общественным организациям необходимо поднимать вокруг законопроекта максимальный шум.
Предложенное Минюстом «уточнение» нарушает права граждан и противоречит Конституции, оно инквизиционное и репрессивное. В нашем законодательстве уже содержится определение политической деятельности — в законе «О статусе судей». Судьям запрещено баллотироваться и агитировать за и против кандидатов или партий, участвовать в их предвыборных мероприятиях. Это и есть политическая деятельность, зарубежное финансирование которой может быть ограничено. Все остальное — фантазия и произвол.
Государственная выгода в подлинном, патриотическом смысле, естественно, требует максимальной свободы для работы общественных организаций. Это наша насущная необходимость: именно мирная совместная деятельность граждан, а не активность разнообразных борцов с экстремизмом за бюджетный счет, отделяет нас от социальной деградации и массового насилия. Общественные организации — ребра жесткости социума. Без них государство не стоит или стоит криво.
Фото: Глеб Щелкунов/Коммерсантъ