2016 год принес российской экономике и политике дополнительные проблемы. Средняя цена нефти марки Urals в январе составила лишь $28,75/бар, что на 44 % ниже среднего показателя за 2015 год. Правительство вынуждено было признать нереалистичность недавно принятого бюджета и заговорить об антикризисной программе. В США на официальном уровне впервые отметили коррумпированность не только российских чиновников, но и президента; в Великобритании заявили об информированности Владимира Путина о готовившемся устранении Литвиненко; Европарламент жестко высказался против пересмотра санкций в отношении России. В такой ситуации политики и эксперты все тщательнее перебирают варианты развития страны, тем более что Россия втягивается в избирательный цикл 2016–2018 годов.
Приоритет экономики
Несомненно, на новом этапе основную роль будет играть экономика: даже не столько потому, что это слабое место нынешнего режима, сколько по той причине, что повышать и дальше политический градус практически невозможно. Продолжение украинской аферы маловероятно: никаких захватов Мариуполя и новой фазы борьбы за «русский мир» не просматривается, да и избиратель устал от муссирования этих тем. В Сирии вмешательство перешло в рутинную фазу; переговоры с западными «партнерами» в ближайшей перспективе ничего не дадут, «Исламское государство»* уничтожить не получится. Накал антиевропейской и антиамериканской риторики таков, что сделать что-то большее на этом «фронте» уже не удастся. В новом избирательном цикле политика никуда не денется, но останется своего рода фоном, холстом, на котором будет писаться экономическая картина будущего.
Картина эта не выглядит захватывающей. Итоги 2015 года показывают: экономика сократилась всего на 3,7 %, в основном из-за роста экспорта и государственных закупок и инвестиций, в то время как конечное потребление внесло в ВВП отрицательный вклад почти на 9,5 %. В условиях падения цен на российские товары (в 2015 году экспорт просел почти на 40 % по сравнению с 2013-м и продолжит падение в этом году) и роста бюджетного дефицита показатели нынешнего года могут оказаться даже хуже, чем прошлого. Основной вопрос, однако, состоит не в том, сколь плохи будут дела, а в том, какой окажется реакция на них общества.
Монолит элит
За последние годы власти в России убедительно доказали: они не будут «подстраиваться» ни под народ, ни под предпринимателей — это хорошо показывает путь от реакции на монетизацию льгот в 2005 году до сокращения индексации пенсий и пособий в 2016-м. Как, впрочем, и последовательные изменения налогового законодательства и готовящийся отъем средств у нефтяных компаний в результате очередного пересмотра норм и правил. На внешнеполитической арене заметны признаки того, что Россия будет представлена как в полной мере страна-изгой, которая достойна санкций если и не в связи с аннексией Крыма и оккупацией Донбасса, то из-за убийства мирных граждан в Сирии, причастности ее властей к криминальным схемам и экспорта коррупции в Европу и США. Ровно по этой причине те или иные санкции останутся в силе даже при идеальном исполнении Минских соглашений. Меняться будет в ближайшие годы цена на нефть — скорее чуть вверх, чем дальше вниз, но и только.
Продолжение украинской аферы маловероятно: никаких захватов Мариуполя и новой фазы борьбы за «русский мир» не просматривается, да и избиратель устал от муссирования этих тем
В такой ситуации перемены в стране зависят, во-первых, от того, сколь низкими будут сырьевые цены, когда будут растрачены резервные фонды и насколько быстрым станет рост цен на базовые товары в условиях неизменной заработной платы. Однако не менее важно другое: состоится ли некий «раскол элит» или же будет иметь место такое же противостояние их народу в виде монолитного целого, которое мы наблюдаем до сих пор.
На первый вопрос сегодня нет ответа. Мы не знаем ни тренда нефтяных цен, ни политики ЦБ и правительства в отношении курса рубля, ни глубины возможных корректировок бюджета, ни готовности властей на масштабную приватизацию, ни большинства других значимых для экономики факторов. Вторая тема представляется более прогнозируемой: подобный раскол невозможен, как невозможно и «восстание элиты» против Путина и его ближайшего окружения.
Сто лет тому назад депутат Государственной думы, адвокат и публицист Василий Маклаков опубликовал свой знаменитый памфлет «Трагическое положение» («Русские Ведомости», 1915, № 221). В нем описана ситуация, как две капли воды похожая на сегодняшнюю: живя в стране, вы ощущаете будто «несетесь на автомобиле по крутой узкой дороге; один неверный шаг — и вы безвозвратно погибли… И вдруг вы видите, что ваш шофер править не может; потому ли, что он вообще не владеет машиной на спусках или устал и уже не понимает, что делает, но он ведет к гибели и вас, и себя». Однако и водитель, и пассажиры (среди которых «есть люди, которые умеют править машиной; им надо поскорее взяться за руль») в ступоре смотрят на дорогу, понимая, что сейчас не время для того, чтобы пересаживаться по-иному. Водитель «ослеп и не видит, что он слаб, и не соображает, из профессионального самолюбия или упрямства, но он цепко ухватился за руль и никого не пускает…смеясь над вашей тревогой и бессилием: «Не посмеете тронуть!» Автор признает: водитель прав, его никто не тронет: «Более того, вы постараетесь ему не мешать, будете даже помогать советом, указанием, действием».
Эти слова были написаны за полтора года до того, как Россия оказалась ввергнута в самую большую трагедию в своей истории — трагедию, в полной мере не завершившуюся и поныне.
Опасаться заговора элит Владимиру Путину пока не стоит, Москва, 3 декабря 2015 года
Как известно, все, на что рискнула пойти русская элита середины 1910-х годов, — это на убийство Григория Распутина в декабре 1916 года, дерзкий, но ничего не изменивший поступок. Сегодня в России есть лица, более чем напоминающие Григория Ефимовича, но в наше время сомнения в праве первого лица делать все, что оно пожелает, намного меньше, чем сто лет тому назад. При этом на консолидацию элит влияют три основных фактора.
Факторы консолидации
Во-первых, это идущий уже не один год процесс «расслоения» крупного бизнеса и людей, способных влиять на политические процессы: недовольные и сомневающиеся либо уезжают из страны, либо переносят свою основную активность за рубеж, либо сосредотачивают там такую часть собственности, сохранение которой позволяет забыть о любых потерях в России. Это в начале 1920-х бывшие депутаты Государственной думы, генералы и промышленники работали в Париже таксистами — в начале 2020-х такого не повторится. Стратегия «выхода», хорошо отработанная, остается намного рациональнее и менее рискованной, чем стратегия сопротивления, особенно если учесть, что по мере оттока ее сторонников оставшаяся часть элиты становится еще более «упертой» (простите, консервативной). Ее лояльность покупается и будет покупаться бюджетными средствами и перераспределением собственности — и никакого возмущения не предвидится.
Во-вторых, это крайняя «молодость» российского высшего класса: все состояния и карьеры сделаны за такой краткий срок, что их обладатели не ощущают себя даже в малейшей степени независимыми от режима. Более того, в высших слоях российского общества отсутствуют даже намеки на меритократию, и потому совершенно непонятно, кто может даже не заменить Путина, но хотя бы потребовать от него существенной коррекции курса. Так как в стране нет и давно не было независимых от первого лица «социальных лифтов», на тех, что имеются, возносятся лишь те, кто не мыслит себя вне режима, и эти люди совершенно справедливо полагают, что персоналистская система правления не переживет смены правителя (достаточно посмотреть, например, на Венесуэлу). Поэтому сама идея «подвинуть» президента для подавляющего большинства как политической, так и бизнес-верхушки выглядит глубоко иррациональной. Все иные варианты развития, очевидно, представляются этим людям хуже, чем продолжение нынешнего курса — и в такой ситуации задачей становится укрепление системы, а не ее подрыв. Угроза здесь заключается скорее в том, что шаги по такому укреплению могут в конечном счете быть контрпродуктивными, но это другая тема.
К моменту завершения путинской эры в 2024 году стране будет предложена модель, напоминающая китайскую
В-третьих, элиты не видят сегодня существенных угроз «снизу»: в России столетней давности шла война и страна была полна вооруженных людей; в памяти были свежи события 1905–1907 годов; за рубежом существовала хорошо организованная оппозиция, а в стране — «пятая колонна»; крупные города сотрясали забастовки и стачки. Сегодня положение совершенно иное: народ безмолвствует, гражданское общество отсутствует, политические партии не являются реальными субъектами социальных процессов. «Дворцовый переворот» в таких условиях бессмыслен, так как его некому поддержать, не то чтобы инициировать.
Вперед, к Китаю
В таких условиях я рискнул бы дать политический прогноз, существенно отличающийся от того, на который рассчитывает большинство российских демократов и либералов. Ухудшающаяся экономическая ситуация в 2016–2017 годах заставит российскую элиту консолидироваться еще более, чем сейчас. Хозяйственные сложности лишь упростят этот процесс: многие частные компании и банки разорятся и перейдут под государственный контроль, а их нынешние собственники выпадут из игры; некоторые госкомпании также будут реорганизованы как бесперспективные. Скорее всего, из власти будут «вычищены» как экстремальные либералы (от Чубайса до Грефа), так и выходящие из-под контроля радикалы (начиная с Кадырова). При этом «средние» и ничем не выделяющиеся бюрократы еще более сплотятся вокруг вождя и активно поучаствуют в дележе собственности и финансовых потоков. Фактор «внешнего врага» позволит сохранять народ в состоянии оцепенения еще несколько лет. Нефть, котировки которой уже начали расти и в не слишком отдаленном будущем лягут в дрейф в диапазоне $40–60/барр, позволит растянуть резервы до 2018–2019 годов, когда экономика стабилизируется, обеспечивая населению доходы в среднем на 15–20 % ниже нынешних (как показывает, например, опыт Белоруссии, это вполне допустимо без существенных рисков для устойчивости режима).
При этом кризис 2015–2018 годов, безусловно, произведет на властную элиту куда большее впечатление, чем мимолетный обвал 2008–2009 годов. После непростых выборов 2016 и 2018 годов основной своей задачей элита сочтет выработку схемы перехода от сохранения режима к перпетуации системы — и видимо, к моменту завершения путинской эры в 2024 году стране будет предложена модель, напоминающая либо китайскую, либо мексиканскую, и гарантирующая верхушке бесконечно долгий контроль над страной. Учитывая количество и масштабность экспериментов, поставленных над Россией как раз за последние сто лет, такое долгое состояние покоя не является ни невероятным, ни вызывающим отторжение у широких масс.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ) — террористическая организация,
запрещенная в РФ.
Фото: Дмитрий Азаров/Коммерсантъ
