Волонтер The White Helmets несет девочку, вытащенную из-под завалов
Справка
The White Helmets — проект Syria Civil Defence (SCD), организации, созданной группой сирийцев, занимающихся гуманитарной помощью людям в обстреливаемых районах. Сеть насчитывает 114 центров в разных провинциях и около 2850 волонтеров, центр находится в городе Идлиб. Финансируется проект через некоммерческую организацию Mayday Rescue, базирующуюся в Дубаи, правительствами Великобритании, Японии, Германии и Нидерландов. Главой организации и создателем (совместно с SCD) The White Helmets Project является экс-офицер британской армии Джеймс Ле Месурьер.
Ола Сулиман, 29 лет
Родом я из Хомса, а когда началась революция, работала в Дамаске инженером электрокоммуникаций. В 2011–2012 годах принимала участие в мирных протестах, в результате чего мне пришлось покинуть Сирию в ноябре 2013 года. Не знаю, насколько важна эта информация, но я — православная христианка, воспитываю сына. Сейчас вынуждена оставаться в Турции, работаю в The White Helmets Project начальником отдела по связям с общественностью. Разумеется, я поддерживаю контакт со всеми волонтерами на месте. Среди них есть и доктора, и инженеры, и студенты, и рабочие, и домохозяйки, которые никогда ранее не работали. Например, в провинции Идлиб самый богатый человек одной из деревень продал все, что у него было, купил карету «скорой помощи» и присоединился к SCD.
Нашими волонтерами становятся те, кто обратился к нам за помощью. Так что мы хорошо знаем, как живут люди, в том числе и в регионах, неподконтрольных сирийской власти. Они условно делятся на три группы. Первая — это постоянно осаждаемые правительственными войсками провинции, по которым проходит основной фронт, такие как Дамаск и Хомс. Жить здесь практически невозможно: нет еды, постоянные бомбежки.
Вторая группа территорий находится под контролем сирийской оппозиции — Алеппо и Идлиб, часть провинций Хомс и Хама. С продовольствием тут лучше, но трудно найти работу, а цены высокие. Служб, оказывающих государственные услуги, разумеется, нет, и невозможно получить какие-то официальные документы. Но советы регионов ведут, например, неофициальный учет родившихся, умерших, вступивших в браки и т.п.
Третья группа — регионы, заключившие, если можно так сказать, «перемирие» с режимом. Они не подвергаются бомбежкам, однако у них большие проблемы с поставкой продовольствия и медикаментов. При этом они плотно населены — люди бегут сюда из окрестных регионов в надежде спастись от авиаударов.
Наш волонтер Халед из Алеппо говорит, что в принципе люди могут найти работу в местных компаниях или получать помощь от своих знакомых и родственников в Турции. Работать можно только в двух сферах — сельское хозяйство и услуги. В городах еще функционируют магазины, есть те, кто получает доход от продажи топлива. Кстати, электроснабжение осуществляют сами жители, покупающие поодиночке или вскладчину дизельные генераторы. Фермерством занимаются люди в провинциях, в городах можно работать, например, ремонтируя здания и налаживая электричество. Что естественно, потому что нужно устранять последствия бомбежек. В течение 2015 года на Алеппо сбрасывали по 50 бочковых бомб в день (бочковые бомбы — самодельные снаряды, например, сделанные из металлических контейнеров, заполненные взрывчаткой, бензином, гвоздями, шрапнелью и т.п. — NT). Теперь к этому добавляются российские бомбардировки — один удар российской авиации привел к гибели 36 человек в убежище в Хомсе. Плюс стремление ДАИШ* расширить свою территорию в северном направлении.
Джихад, 46 лет
Моя жизнь, как и жизнь многих сирийцев до начала войны, была совершенно рядовой. По окончании университета работал в Коммерческом Банке Сирии, немного путешествовал — побывал во Франции — и не имел каких-либо особо необычных занятий, кроме, пожалуй, увлечения музыкой. По вероисповеданию я мусульманин-суннит.
В марте 2011 года я вышел на протест в центр Дараа, потому что они арестовали подростков, написавших на стене «режим должен пасть». Мы требовали наказания для тех, кто пытал этих детей в полиции. Я не жалею о том, что выступил против режима, хотя провел из-за этого в мае 2012 года два дня в тюрьме. Меня пытались вызволить друзья, однако в результате освободили только в обмен на кого-то из правоохранителей — подробностей не знаю точно. Но в тюрьме меня избили так, что потом я лег в больницу.
Потом пришлось уехать в Иорданию. Там я узнал о существовании Syria Civil Defence, к которой присоединился вместе с моим другом Гарденией. Ей 33 года, она закончила факультет искусств Университета Дамаска, работала в медицинском страховании, была волонтером в Syrian Red Cross. Участвовала в мирном протесте, а когда началась революция, стала помогать в госпитале. В конце концов Гардении пришлось бежать в Ливан. Я же вернулся в Дараа, и в апреле 2013 года мы с моими пятью друзьями начали работать как волонтеры SCD, а затем — The White Helmets Project.
Когда режим уходит из региона, то там не остается никакой инфраструктуры — ни больниц, ни школ, ни коммунальных служб. Поскольку я в свое время получил образование по кризисному менеджменту, то в Syria Civil Defence занимаюсь организаторскими вопросами, участвую в эвакуации людей. Самой главной проблемой для нас остается медицинская помощь — люди, пострадавшие от авиаударов, часто получают такие травмы, которые мы не можем вылечить на месте. Тогда мы организуем их переправку на лечение в другие страны — например, в Иорданию. Другое направление нашей работы — расчистка улиц и домов от завалов после бомбежек. Обычно за день на места выезжают три группы, которые работают в течение восьми часов — кстати, я, несмотря на свою «управленческую» позицию, тоже выезжаю с ними. Мы ищем и хороним погибших — по сути пытаемся заменить практически все социальные службы, насколько это возможно.
*ДАИШ или «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ) - запрещенная в России террористическая организация
Фото: JM López