AFP/EAST NEWS
Билл Браудер: «Сергея пытались заставить дать ложные показания»
Билл Браудер, основатель и глава Hermitage Capital Management, юристом которой работал погибший в Бутырках Сергей Магнитский, начал свое знакомство с тонкостями российской репрессивной машины в ноябре 2005 года, когда пограничники аэропорта Шереметьево отказались впустить его, главу крупнейшего западного инвестиционного фонда, на территорию РФ. До этого Браудер, внук Генерального секретаря Коммунистической партии США с 1934‑го по 1945 год Эрла Браудера, счастливо работал в Москве на благо российского и западного капитализма девять лет, не любил олигархов, приветствовал воцарение жесткой руки и вертикали власти под дланью Владимира Путина, был одним из тех, кто публично одобрил арест Михаила Ходорковского и не стеснялся в выражении лояльности властям страны, где так удачно и прибыльно развивался его бизнес. Еще, правда, он прославился своей борьбой за права миноритариев — сиречь, борьбой с коррупцией и махинациями с активами в таких российских гигантах, как «Газпром», Сбербанк, «Сургутнефтегаз» и т.д., чего требовала природа его бизнеса: западные люди, покупавшие акции этих компаний, хотели быть уверены, что в какой-то момент их ценные бумаги не превратятся в пыль, а миллионы не осядут на офшорных счетах высоких чиновников российской власти. Собственно, отсюда и начались его проблемы: сначала закрыли границу, объявили «угрозой национальной безопасности и обороноспособности», потом разрушили бизнес, потом отдали на разграбление дочерние компании — должно же что-то перепасть и средней руки исполнителям, возбудили уголовное дело, начали преследование юристов — двое бежали из России, третьим был Сергей Магнитский… Кому же в России перешел дорогу западный бизнесмен, под управлением которого еще четыре года назад находилось $4 млрд иностранных инвестиционных денег, — спрашивал у самого Билла Браудера The New Times
Один из адвокатов заявил, что от Сергея Магнитского следователи требовали показаний против вас как главы фонда Hermitage Capital Management, и именно с этим связана та жестокость, с которой он содержался в Бутырской тюрьме. Каких компрометирующих материалов на вас от него пытались добиться?
Вся эта история началась 4 июня 2007 года, когда 25 офицеров ГУВД МВД по Москве во главе с подполковником Артемом Кузнецовым провели обыски в московском офисе Hermitage и в обслуживающей фонд американской адвокатской конторе Firestone Duncan. В результате были изъяты серверы, компьютеры, корпоративные печати, уставы, свидетельства о регистрации и т.д. Мы подозреваем, что изъятые документы и печати были использованы для совершения мошенничества, в результате которого три российские дочерние компании фонда были просто украдены, а так называемые «новые владельцы», все с криминальным прошлым, сумели истребовать из российского бюджета налоговые возвраты на сумму $230 млн. Очевидно, что сделать это без помощи высокопоставленных российских чиновников они не смогли бы. Так вот, Сергей Магнитский не только обнаружил это мошенничество с налоговыми возвратами, но и в июне 2008 года дал подробные показания представителям следственного комитета. И вскоре после этого коллеги и подчиненные того самого подполковника Кузнецова пришли к нему домой и арестовали его. Сергея переводили из тюрьмы в тюрьму, пытаясь заставить дать ложные показания и на себя, и на меня за преступления, которые были совершены самими сотрудниками МВД, и каждый раз, когда он отказывался это сделать, его помещали еще в более жуткие условия и отказывали в медицинской помощи.
Однако вам было отказано во въезде в Россию за два года до всей этой истории — еще в ноябре 2005 года. Кому вы лично так помешали в России?
Мы проводили немало антикоррупционных расследований, связанных, например, с «Газпромом», «Транснефтью», «Сургутнефтегазом», РАО ЕЭС и т.д. В результате наших расследований мы узнавали о том, как незаконно выводились активы и денежные средства в этих компаниях, и делали эту информацию публично доступной, что крайне не нравилось целому ряду людей.
Однако, чтобы закрыть вам въезд и отказать в визе, решение должно было быть принято на самых верхних этажах российской власти. Кем конкретно?
Это хороший вопрос. Если вы спросите пятерых хорошо информированных экспертов по российскому закулисью — вы получите пять разных фамилий.
И какие фамилии называются?
Посмотрите на фамилии людей, которые стоят за теми компаниями, которые мы расследовали.
Давайте я с вами вместе погадаю. Тот же «Сургутнефтегаз» или «Роснефть» связывают с именем нынешнего вице-премьера Игоря Сечина, «Газпром» — с именем нынешнего премьера Владимира Путина, а Сбербанк в середине 2000-х был кошельком многих связанных с властью бизнесменов… Так кто же?
Люди, которые связаны с названными мною компаниями, — больше я ничего добавить не могу.
В январе 2007 года вы встречались в Давосе с тогда еще вице-премьером Дмитрием Медведевым. О чем вы его просили и какие обещания от него получили?
Он обещал помочь мне получить визу, сказал: дайте мне ваше заявление на визу и я попробую вам помочь.
И чем это закончилось?
В общем-то ничем.
Вы пытались обращаться к другим высокопоставленным российским чиновникам?
Да, ко всем, кого знал или к кому мог обратиться, — и это были люди на самом верху. Но никто ничего сделать не смог, и в июле 2006 года я прекратил попытки решить свои визовые проблемы.
Билл, вы не новичок в российской политике. Если вице-премьер не смог вам помочь, значит, решение принял тот, кто стоял над ним?
Возможно, кто-то так исказил ситуацию, что Медведев просто не мог что-либо сделать. Тот, кто имеет возможность фальсифицировать информацию, по сути контролирует принятие решений.
Странно: вы не раз выражали поддержку тогда президенту Путину, вы оправдывали арест Ходорковского, вы всячески демонстрировали лояльность российской власти. Казалось бы, это должно было служить вам охранной грамотой. И тем не менее вас выкинули из страны. Почему?
Я думаю, что причина одна: наши антикоррупционные расследования мешали кому-то очень важному «зарабатывать» деньги. И таких важных людей было немало.
В своем выступлении перед комиссией американского Конгресса в июне 2009 года вы охарактеризовали времена Бориса Ельцина как «ужасные». Цитирую вас: «Мне казалось, что постепенно времена изменялись — из ужасных для инвесторов они стали просто плохими. Но нынешняя ситуация в России из «плохой» снова становится «ужасной», много хуже, чем в 90-х». Почему вам представляется нынешняя ситуация в России хуже, чем в «бандитские 90-е»?
В те «лихие 90-е» в России было 25–30 олигархов, которые контролировали страну и которые использовали ее для собственной выгоды за счет практически всех остальных. Я был одним из этих «остальных», и мне это очень не нравилось, и мне не нравилась та жуткая коррупция, которая тогда процветала. В 2000-м мне показалось, что времена меняются к лучшему, что олигархи теряют в силе и власти, и я был этим счастлив. Но проблема в том, что когда старые олигархи потеряли власть — на их место пришли новые олигархи, более страшные, чем предыдущие. Я их называю «олигархи-правоохранители», это олигархи, которые стоят во главе силовых ведомств. Ситуация, когда криминал контролирует практически все правоохранительные органы, — ничего страшнее для любой страны представить себе нельзя.
Вы видите из этой ситуации какой-либо выход?
Я думаю, что долго это продолжаться не может.
