1 декабря известный журналист Маша Слоним во второй раз отправилась в эмиграцию*. The New Times начинает публикацию ее дневников с «чужбины»
Возвращение — не отъезд.
Отъезд это резко, порывисто, само слово как отрезало: ОТЪЕЗД.
Возвращение — протянуто и во времени, и даже в пространстве.
Возвращение в Англию было процессом. Ездила, присматривалась, дом подбирала, думала. Приехала, дом пустой, ИКЕА, только не в Химках, а в Бристоле, родная кровать там, диваны. Вокруг — почти Тоскана, дом теплый и уютный, но ощущение, что оказалась в гостинице. Не мой дом. Слишком чисто и как-будто чего-то не хватает, души что ли. Но на третий день прибыли собаки-коты, которых я отправила отдельно, на спецтранспорте по суше и по морю. И дом вдруг ожил. Безликую гостиницу они превратили в наш с ними общий дом. Собаки, как это ни смешно, оказались моим якорем.
Англия всегда оставалась домом, когда-то первым, потом вторым. Здесь кусочки моей семьи — сестра и племянница, сын и внуки. Я здесь живала и в Лондоне, и за городом, в графстве Беркшир, в получасе езды от Лондона на быстром поезде. Но никогда больше недели не проводила в сельской глубинке.
Сейчас я оказалась в маленькой деревне в очень сельской местности, в окружении ферм в красивейшем графстве Девон. Население деревни — 444 человека, и если судить по количеству тракторов, бороздящих узкие дорожки, и стадам овец, пасущихся на изумрудных пастбищах, в основном это фермеры. Дорожки, как тоннели — по обеим сторонам густые изгороди, как стены, защищающие пастбища. В стене, правда, случаются и дырки. На них мне указали мои собаки, продравшись сквозь густой кустарник к овцам. Это очень опасно для собак. Да и для меня. По английским законам фермер имеет право застрелить собаку, которая тревожит его стадо. И мне как хозяйке грозит штраф и даже заключение в тюрьму до пяти лет. Жду теперь собачьего тренера Рут, которая готова обучить наших неучей английским манерам. Она даже обещает провести практические занятия с собственными овцами.
Деревенскую жизнь я как следует пока не изучила. Знаю, что здесь, естественно, есть церковь, Village Hall, где проводятся праздники и заседания местного приходского Совета, странный паб, который держит в собственной гостиной местная жительница, и буддистский монастырь неподалеку.
Зато из ежемесячного бюллетеня, который разносят по домам, я узнаю приходские новости и получаю отчет о работе приходского Совета. Целая страница в бюллетене посвящена тому, в каких местах дорога требует ремонта, когда поступила жалоба и что сделано. Сделано, судя по всему, много, но ям на наших узких дорожках достаточно. Трактора и подземные ручьи дороги разрушают, но местный Совет бдит, за дорогами следит. Еще бы не следил: каждое домовладение платит вполне ощутимый налог — больше £2000 в год.
За большой политикой я слежу по радио. В России за последние 10 лет я так отвыкла от телевизора, что даже здесь его не включаю. Зато привычные станции Би-би-си, Радио 4 и World Service, вполне удовлетворяют мои потребности в информации. Вдруг вспомнила, как мне нравилось слушать дебаты в парламенте, когда я здесь жила в 1980-е. Сейчас это стало особенно интересно — Сирия, обсуждение участия британских ВВС в войне, драматическое выступление теневого министра иностранных дел с диаметрально противоположной позицией, чем у лидера его лейбористской партии… Слушая парламентские прения, вспоминаешь, что парламент — это да, место для дискуссий.
А из местной церкви — скоро Рождество — по случаю Адвента каждый вечер доносится колокольный звон.