Политэкономия конца банкета

Повышение ставок в США — еще одна угроза для нефтяных цен, Нью-Йорк, 16 декабря 2015 года

В январе 2015 года автор этих строк писал (см. «Цена невозврата» NT от 19 января 2015 года), что цена нефти $40 за баррель — граница, за которой действующая модель экономики России перестает существовать. Фитиль экономической бомбы, видимо, догорает у нас на глазах. Самое время подумать о том, что нас ожидает в 2016 году — хотя сами по себе изменения, видимо, необратимы, но к ним полезно быть готовым.

Высыхание резервов

В декабре на совещаниях в Кремле министр финансов Антон Силуанов должен был чувствовать себя белой вороной. Президент России 14 декабря подписал бюджет РФ на 2016 год, который рассчитан исходя из цены нефти, основного определяющего экспорт продукта страны, $50 за баррель Urals. Этот бюджет предполагает, что бюджетный дефицит 3% ВВП будет покрываться расходами 3,4 трлн руб. из Резервного фонда, от которого в конце 2016 года останется 1,2 трлн руб. В этот же момент цена Urals составляла $35 за баррель. Из этого следовало несколько крайне неприятных вещей. Первая — бюджет на 2016 год можно исполнить, потратив в 2016 году абсолютно весь Резервный фонд; расходование Фонда национального благосостояния — 4,5 трлн руб. — проблематично в силу того, что частично он уже отдан взаймы институтам развития, в первую очередь ВЭБу, и его распечатывание принесет больше сложностей (например, в виде нового понижения суверенных рейтингов), чем их решит. Вторая неприятность — наилучшим среднесрочным прогнозом цены на нефть в последнее десятилетие экономисты считают текущую цену нефти, то есть исходя из стандартных воззрений на экономику, бюджет следует пересчитать из цены $35 за баррель — или, что говорил Силуанов вслух и отчетливо, следует, по крайней мере, иметь сценарии поведения правительства при цене нефти $40, $30, $20 за баррель, нельзя же их не иметь. Третья проблема — министра финансов слушали с явным невниманием и готовности писать какие-то сценарии не проявляли.

Конечно, жизнь в России продолжится и при $10, и при $5 за баррель Urals. Остается понять, что это за жизнь.

Чахоточный румянец

Для начала — о хорошем. Не отказываясь от основного прогноза, следует констатировать: отставкой Владимира Якунина очистительное воздействие экономического кризиса в 2015 году не исчерпывается, адаптивность экономики РФ к новым условиям оказалась выше, чем можно было предположить. В первую очередь речь идет об отсутствии полномасштабного банковского кризиса, который, казалось, весной 2015 года был неизбежен. Ценой вопроса были около 750 млрд руб. докапитализации банковской системы и беда с «банком развития», ВЭБом, окончательно превратившимся в «банк плохих долгов» и требующим для своего спасения не менее 1 трлн руб. (этот счет правительством пока не оплачен, и платить придется неизбежно в начале 2016 года). Тем не менее по состоянию на конец года «валиться» банковская система пока не собирается: конечно, коллапс цен на нефть (до $20 за баррель) потребует новой докапитализации, особенно если будет сопровождаться реальным обвалом фондового рынка, но эта задача ЦБ, видимо, решаема даже при текущей цене нефти.

«Главная проблема $40 за баррель Urals — это уже почти неизбежный обвал цен на все российские активы»

Второй положительный момент — объем кредитных долгов российских компаний, как частных, так и государственных, неуклонно снижается из-за невозможности (санкции) привлекать новые кредиты. Даже при $50 за баррель к 2020 году те, кто останется на плаву (а это большинство), будут образцом финансового здоровья. Не оправдывают себя, по крайней мере сейчас, и ожидания, что близкие к государству компании вытеснят с рынков остатки независимых компаний. На большинстве рынков независимых игроков или уже не осталось, или они, напротив, доминируют, будучи неинтересны государственным людям своим уровнем рентабельности или затратами на искоренение конкуренции (например, на вытеснение с рынка иностранных игроков). «Пилить», в сущности, нечего — этим объясняется уныние госструктур осенью 2015 года, восторгов нет даже в агросекторе, который наряду с химической отраслью стал реальным большим бенефициаром кризиса-2015 и немало выиграл от телодвижений правительства в этом году.

Наконец, $35 за баррель делает необходимым новую приватизацию (правительство уже почти решилось на приватизацию 19,5 % акций «Роснефти» китайским инвестором, и это, видимо, только начало) и одновременно невозможным спонсирование федеральным бюджетом разного рода масштабных начинаний сомнительного плана. Чемпионат мира по футболу-2018 и космодром «Восточный» выглядят пределом мечтаний, о празднованиях 175-летий райцентров запрещено заикаться почти официально, а от имиджевых проектов требуется предельная, на грани нулевой рентабельности исполнителя, отдача. Как это выглядит, можно увидеть по новогодней иллюминации мэрией центра Москвы: огни столицы светятся так ярко и убедительно, как нельзя было рассчитывать и при $300 за баррель. Внимательность, осторожность и даже щепетильность власти в вопросах, которые сложно утаить от беднеющей публики, растет и будет расти: слишком велика цена вопроса, поэтому ожидание некоторой демократизации отдельных сторон российской жизни, пожалуй, при $35 за баррель не беспочвенны.

И этим исчерпывается все хорошее, что можно сказать о будущем.

Социализм взаймы

Главная проблема ожидаемого перехода через «терминатор» в виде $40 за баррель Urals — это уже почти неизбежный обвал цен на все российские активы и усиление влияния государственных банков на экономику. Мы уже описывали этот эффект, но сейчас он выглядит еще более пугающим: за пределами Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка и ВЭБа экономической жизни в стране в 2016 году более не предполагается, и уход западных банковских структур из большого банковского бизнеса в России — вопрос месяцев: им здесь просто нечего делать, особенно учитывая восстановление экономического роста в США и ЕС. Огосударствление через кредит целых секторов экономики с последующим их более жестким регулированием, вплоть до ценового, — это прямая перспектива 2016 года. Эксперименты в этой сфере уже велись в 2015 году и были небезуспешны.

Второе следствие происходящего — очень высокая вероятность смены базовой экономической модели. Строительство России, благосостояние которой определялось во многом генерацией внутреннего спроса из восстанавливающегося после депрессии 1992–2002 годов госсектора, закончено. При цене нефти $35 за баррель госсектор экономики, созданный под цену нефти $80 за баррель и более, будет деградировать. Формы, которые примет такая деградация, пока неопределимы: это может вылиться и в коллективное «распиливание» сильно ослабевшего «Газпрома», и в упадок инфраструктурных компаний, и в тщетные попытки поднять цены на тарифы госмонополий, и в панические переговоры с иностранными инвесторами о доступе на рынок России на любых условиях.

«Уход западных банковских структур из большого бизнеса в России — вопрос месяцев: им здесь просто нечего делать»

Эти события неизбежно будут приближать главную угрозу 2016 года — дискуссии в правительстве об отказе от низкого бюджетного дефицита и распечатывании единственного резерва экономики — наращивания госдолга, с большой вероятностью под флагом «создания современной финансовой системы». На деле этот резерв огромен. Нынешний госдолг 17% ВВП чрезвычайно легко превратить в 40–50% за несколько лет без огромных потрясений — разве что с тактическим отказом от почти завершившейся борьбы ЦБ с инфляцией.

Однако смена экономической модели и стимулирование внутреннего спроса наращиванием госдолга — это теперь уже настоящий «левый поворот» в политике, усиление позиций в нем социал-демократического крыла и новых моделей популизма. Эта угроза, судя по всему, властью в России до сих пор не осознана: реальные запросы на рост перераспределения в экономике, вызванное экономическим спадом, гораздо страшнее и для действующей модели власти, и для нынешнего окологосударственного бизнеса, чем любые «структурные реформы», предлагаемые Минфином и Минэкономики в пользу «праволиберальной» модели в понимании власти.

Учитывая, что именно к таким угрозам власть в России готова менее всего, следует ждать непредсказуемых и хаотических действий власти перед лицом новой напасти. Желающих построить в России лайт-версию «государства всеобщего благосостояния» по моделям ЕС образца ранних 2000-х будет неожиданно много в самой власти. И то, куда в итоге заведет страну их противостояние со сторонниками силовых методов, будет, видимо, определяться уже совсем не нефтяными ценами. Не случайно под конец года вновь пошли разговоры об изменениях в правительстве: альтернативы отражают метания, связанные с выбором экономического курса, от Алексея Кудрина, многолетнего министра финансов Путина, до Дмитрия Рогозина, оборонного вице-премьера, чью программу артикулирует советник президента Сергей Глазьев с его экзотическими предложенями по части закрытия как минимум финансовой системы страны.

ОПРОС NT

Чего ждать от российской экономики в 2016 году? NT опросил экспертов, предложив им два сценария: 
плохой (нефть выше $60 за баррель) и очень плохой (нефть ниже $40). Хороших сегодня не просматривается