Этого мальчика зовут Али, он сын полевого командира сирийской оппозиции, Алеппо, Сирия
Ввязавшись в сентябре 2015 года в сирийский конфликт, который за 4 года унес больше 300 тыс. жизней, Россия, считают военные аналитики, исходила из того, что массированная помощь с воздуха позволит армии Башара Асада в течение трех-четырех месяцев восстановить контроль над большинством сирийских провинций. Но этого не произошло. Несмотря на двухкратное увеличение потенциала российской группировки в Сирии — сейчас на базе «Хмеймим» в Латакии постоянно базируются почти 100 самолетов, — сирийская армия и союзные ей подразделения иранского Корпуса стражей Исламской революции увязли в позиционных боях в Алеппо, Хомсе, Идлибе… А между тем сирийская война все дороже обходится российскому налогоплательщику: с первоначальных $3,3 млн в день расходы, по оценке Bloomberg, выросли до $8 млн. При этом как минимум $1,2 млрд придется потратить на сирийскую кампанию в 2016 году. Москва явно переоценила боевой потенциал режима в Дамаске и под конец года попыталась расширить базу поддержки в Сирии. 11 декабря Владимир Путин заявил, что Москва оказывает военную поддержку оппозиционной «Свободной сирийской армии» (ССА), притом что в начале кампании Кремль ставил под сомнение само ее существование. Впрочем, представители сразу нескольких группировок, входящих в ССА, сразу же дезавуировали слова российского президента: Россия как бомбила, так и бомбит отряды повстанцев, которые якобы воюют на два фронта — с регулярными войсками и с радикал-исламистами из ИГИЛ* и «Джабхат ан-Нусра»*.
Какова структура, тактика и цели вооруженной сирийской оппозиции, что за люди в ней состоят и как они живут на войне — об этом в дневниках журналиста, не один год проработавшего на Ближнем Востоке.
Рукопожатие человека, много лет проведшего в одиночной камере, видимо, не может быть обычным. У старого крепыша Абу Иссира искривлены пальцы и отсутствуют несколько фаланг. Тюремщики не стеснялись в методах пыток, ведь Абу Иссир сидел за покушение на президента Египта Хосни Мубарака.
Мы пьем кофе в каирской штаб-квартире «Джамаат аль-Исламийя» («Исламского джамаата»), и я надеюсь вытянуть из этого старика, считающегося одним из основателей «Аль-Каиды»*, любые подробности, касающиеся войны в Сирии. Но старик бурчит ничем не примечательные фразы, а потом и вовсе уходит. Его помощник, молодой бородач, пытается загладить неловкость: «Сейчас в Каире находится генерал «Свободной сирийской армии». Могу достать его контакты, если вам это интересно».
Конечно, интересно! Однажды в Судане я устроился в том же самом кресле, где раньше сидел шейх (да-да, его тоже звали шейх) Осама бен Ладен, и вот его приятель доктор Тураби, черный смешливый старичок в белоснежной чалме, имеющий за своей худенькой спиной организацию двух государственных переворотов, популярно объясняет мне, что такое справедливость:
«Джихад означает равноценный ответ. Ты мне сказал добрые слова, и я тебе тепло ответил. Ты оскорбил меня, и я сказал: «Негодяй!» Ты ударил, и я хорошенько врезал. Тут мы решили прекратить никчемную ссору. Ты повернулся ко мне спиной, а я взял автомат и размозжил тебе прикладом голову. Так вот, только то, что выходит за рамки джихада, равнозначного ответа, и есть настоящий терроризм». Но это на словах. А на деле?
Человек в черном
Идея создания общества справедливости для всех правоверных мусульман, словно дым яблочного кальяна, витает над странами Аравии, Магриба и Леванта**, и самые разные люди вдыхают его с благоговением.
Помощник Абу Иссира находит мне телефон человека, связанного с командиром вооруженной сирийской оппозиции. Да, мне улыбнулась удача. Миллионы мусульман убеждены, что именно в Сирии сейчас идет жестокая борьба за модель будущего устройства мира. Найдется ли в нем место и для меня, православного христианина, или моих друзей, вечно сомневающихся агностиков? Поэтому мне хочется встретиться с лидерами «Джабхат ан-Нусры»* (сирийской «Аль-Каиды»*), поговорить с ними и понять, кто эти люди, стремящиеся до самого основания разрушить привычный мир.
В старых кварталах Каира всегда сложно парковаться. Высокий человек, одетый в черное, с замотанной арабским платком головой стремительно выходит из подъезда и швыряет содержимое помойного ведра под наши колеса. Мой проводник Мустафа, активист египетских «Братьев-мусульман»*, немного смущается: «Это и есть Абу аль-Харрис, герой сирийского сопротивления».
Генерал Абу аль-Харрис не обращает на нас внимания и, взмахнув мусорным ведром, исчезает в подъезде коричневого дома.
Мы поднимаемся на верхний этаж. Перед большой металлической дверью мне вспоминаются слова приятеля, русского врача-анестезиолога Славы, проработавшего на Аравийском полуострове два десятка лет.
«Харрис рассказывает им о пользе совершения намаза не менее пяти раз в день, поскольку молитва не только укрепляет дух, но и прекрасно тренирует мышцы спины»
«В любых, даже самых непростых обстоятельствах не стесняйся лишний раз сказать мусульманину: «Ас-саляму алейкум», то есть «Мир вам». Даже самый радикально настроенный фанатик не посмеет тебя грохнуть. По крайней мере, сразу… Он просто обязан по шариату поприветствовать тебя в ответ. Ну а дальше, старик, как фишка ляжет», — высококлассный анестезиолог Слава попадал в разные заковыристые ситуации, но до сих пор жив-здоров, слава Аллаху, и я его поучения до сих пор воспринимаю с теплой благодарностью.
Но помню я и другое напутствие Славы: «А еще, старик, нельзя переться к мусульманам, если тебя не зовут. Они этого терпеть не могут. Надо обязательно иметь так называемый эмэн, то бишь приглашение неверного на землю мусульман». А мы-то премся без приглашения.
Дверь нам открывает сам Абу аль-Харрис, живая легенда сопротивления, командир ССА.
«Ас-саляму алейкум!» — «Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракятух!»
В ответ на мое приветствие командир отвечает пожеланием более длинным и красочным. Это означает, что он относится ко мне с уважением. Слишком короткий ответ на приветствие — обычно плохой знак.
В большой идеально чистой квартире генерал угощает нас собственноручно заваренным шафрановым чаем. Крупные черты лица, раскатистый бас, энергичные взмахи рукой. Заостряя внимание на важной мысли, выставляет перед собой, как указку, длинный смуглый палец.
«О нас говорят, что мы не революционеры, а террористы, но если справедливая борьба за демократию против кровавой тирании и угнетения простых граждан — это терроризм, то да, мы террористы!»
«Джихад означает равноценный ответ. Ты мне сказал добрые слова, и я тебе тепло ответил. Ты оскорбил меня, и я сказал: «Негодяй!» Ты ударил, и я хорошенько врезал»
Я спрашиваю, можно ли записать подробное интервью не в Каире, а на боевых позициях его бригады в Сирии.
«Вы верующий человек?»
«Да, православный христианин».
«Браво, мистер Вадим! Я приглашаю вас посетить нашу сирийскую бригаду «Ансар Мохаммад» и гарантирую полную безопасность вам и вашим спутникам!»
Эти слова не лишние — на сирийских фронтах полно случаев похищений иностранных журналистов.
«Уважаемый Абу аль-Харрис, извините за сугубо прагматичный вопрос, но сколько нам нужно будет там платить?»
«Ничего не будете платить, вы же гости!»
«Времена тяжелые, бензин в дефиците…»
«Это правда. Ну может быть, за машину заплатите, топливо действительно страшно дорогое».
«А питание?»
«Я сообщу вам, какими продуктами стоит закупиться. Инша Аллах, все будет в порядке!»
«Говорите, что вы из Польши»
Через три недели мы с оператором Сергеем и проводником Мустафой мчимся по сирийскому Алеппо на белом пикапе с черным флагом джихада и двумя бородатыми автоматчиками в кузове. На улицах оживленно. Мимо проносятся такие же пикапы с пулеметами и черными флагами. Абу аль-Харрис строго предупреждает: никому нельзя говорить, что мы из России.
«Почему?»
«Потому что самолеты вашего производства и бомбы с ваших заводов Башар Асад каждый день бросает на наши головы».
(События происходили еще до российских бомбардировок. — NT)
«Хорошо, но откуда мы тогда?
«Говорите, что из Польши. Тут, слава Аллаху, никто не знает, где это».
По пути на базу я прошу остановиться, чтобы оператор Сергей мог снять уличные планы Алеппо, но генерал не разрешает.
Абу аль-Харрис, «Генерал» и комиссар, Алеппо, Сирия
«Мистер Вадим, поймите, это многомиллионный город и в каждом микрорайоне свои вооруженные отряды оппозиции. Их очень много, и командиры крайне подозрительны. Мы постоянно ловим правительственных шпионов и диверсантов. Вас могут неправильно понять. Зачем мне лишние хлопоты?»
«Хорошо, Абу аль-Харрис, но как же я тогда сниму ваши революционные будни?»
«Скоро мы приедем в район Омария, там наша зона ответственности. Все наши парни извещены, что вы из России. Там, пожалуйста, снимайте без всякой опаски».
Несколько дней мы живем с боевиками бригады «Ансар Мохаммад». Большая, в 150 квадратных метров квартира на первом этаже обычной девятиэтажки. В одной гостиной на стене зелено-черный с белой полосой и тремя красными звездами стяг «Свободной сирийской армии» (ССА), в другой — черный «Исламский флаг Первого халифата».
К нам относятся подчеркнуто корректно. Рано утром зовут на завтрак. Делят еду поровну. Творог, овощи, лепешки, чай. Обеда нет. Весь день на линии фронта, что в нескольких кварталах. На ужин жареные курицы, картофель-фри, печеная на углях рыба. Всю снедь парни покупают в уличных забегаловках поблизости. Нам платить не дают, и это справедливо, поскольку каждый вечер я отдаю Абу аль-Харрису пятьсот долларов США. Такие условия были поставлены им уже при пересечении турецко-сирийской границы. 200 за машину и 300 на питание.
Ночью моджахеды спят на диванах и на матрасах на полу. Нам как гостям выделили отдельную комнату с тремя нормальными кроватями, чистым бельем и шкафом для одежды. К оружию отношение безалаберное. У меня под матрасом который день лежит чей-то автомат Калашникова.
Из 20 или 30 человек в бригаде только пара кадровых военных. «Генерал» Абу аль-Харрис в первый же вечер за чаем признался, что до войны работал мастером на стройке, ремонтировал квартиры и оружия сроду в руках не держал. Он в отряде отвечает за исламское воспитание молодежи.
Вечером я лежу в комнате и делаю в айфоне заметки о событиях дня. За стеной — длинный раскатистый театральный рык нашего исламского комиссара. Абу аль-Харрис читает длинную лекцию двум совсем «зеленым» боевикам. Проводник Мустафа мне переводит.
Харрис рассказывает им о пользе совершения намаза не менее пяти раз в день, поскольку молитва не только укрепляет дух, но и прекрасно тренирует мышцы спины.
Ахмед — боец-моджахед из бригады «Ансар Мохаммад», Алеппо, Сирия
Засыпаю, но по-прежнему за стеной слышны раскатистые декламации нашего комиссара.
«Мустафа, а сейчас он о чем? Планирует атаку на Белый дом?»
«Нет, рассказывает о пользе лука, что его обязательно надо есть трижды в день».
Руководит боевыми операциями молодой блондин с голубыми глазами, бывший лейтенант регулярной армии Абу Яруб. В отряде нет армейских уставных отношений. Скорее демократия. На завтраке командир Абу Яруб легко уступает место за столом пришедшему из ночного караула рядовому боевику.
За утренним чаем или вечером пытаюсь расспросить боевиков — каким они представляют себе будущее Сирии. Большинство уверены, что здесь будет халифат и народ будет жить по справедливым законам шариата. На уточняющие вопросы, что будет с христианами, ответы какие-то скомканные и неуверенные.
Замечаю, что ни у кого в отряде нет формы «Свободной сирийской армии». На моей памяти камуфляж ССА только однажды надел сам Абу аль-Харрис, да и то когда захотел сфотографироваться со мной на память.
Я прошу его устроить нам наконец встречу с командирами «Джабхат ан-Нусры»*.
«Мистер Вадим, я передал им твою просьбу. Это сложный и очень опасный вопрос, они не хотят показывать свои лица, поскольку сами в основном иностранцы».
Однажды ночью нас будят и просят пройти в гостиную. Электричества как обычно нет, но на большом столе ярко горят свечи. В комнате много вооруженных людей. Оказывается, к нам нагрянули взбешенные полевые командиры, чьи отряды контролируют соседние микрорайоны. Они узнали, что здесь живут русские.
«За кого в России отдает голоса твоя семья? Аллах Акбар! Я имею в виду на парламентских и президентских выборах? Аллах Акбар!»
Мустафа шепчет мне, что дела плохи, нас хотят объявить шпионами и взять в заложники. С одним из гостей, похожим на огромного мельника из фильма ужасов, в полный голос ругается Абу аль-Харрис.
«Ну и что, что они русские! Они наши гости! Пускай снимают и показывают в своей России всю правду! Мы такие, какие мы есть! Или ты, Хамза, этого стесняешься?»
Рядом со мной сидит незнакомый командир в папахе, похожий на Шамиля Басаева. Через каждое предложение он вставляет бодрое: «Аллах Акбар!»
«За кого в России отдает голоса твоя семья? Аллах Акбар! Я имею в виду на парламентских и президентских выборах. Аллах Акбар!»
Честно отвечаю, что половина родных за Владимира Путина, а другая тоже традиционно голосует за оппозиционную партию «Яблоко».
Сирийский Басаев молчит, потом задумчиво произносит: «Аллах Акбар!»
Крики и вопли продолжаются еще несколько часов, но в конце концов ораторский талант Абу аль-Харриса одерживает победу, если не нокаутом, то с явным преимуществом. На прощание нам пожимают руки и ужасный здоровяк-мельник, и сирийский Шамиль в папахе. Мельник говорит, что потерял сегодня в бою пятерых людей и поэтому сильно перенервничал. Басаев хлопает меня по плечу: «Аллах Акбар!»
Ночное рандеву
На следующий день я принимаю решение эвакуироваться в Турцию — весть о русских журналистах скоро будет известна во всех развалинах Алеппо.
Ребята подгоняют к дому пикап, и мы грузим вещи, но оказывается, уедут из Сирии не все. Командир Абу Яруб объявляет, что к нам с оператором Сергеем нет никаких претензий а вот нашего проводника, активиста «Братьев-мусульман»* Мустафу, «берут в заложники и оставляют в отряде». Командир Абу Яруб подозревает египтянина в каких-то неблаговидных делах. Один из моджахедов передергивает затвор и уводит Мустафу в другую комнату. Через несколько мгновений мы слышим его истошные вопли. Его бьют и пытают электрошокером.
Абу аль-Харрис молча показывает, что нам пора садиться в машину. Мы едем по ночному Алеппо, потом по непроглядной сельской местности. Останавливаемся на ночевку у отдельно стоящего дома.
В комнате полутемно, но горит огонек в масляной печке. На ковре сидит человек с окладистой бородой в белой длинной одежде. Жестом приглашает меня сесть рядом. Тут же обустраивается и Абу аль-Харрис.
«Ну вот, мистер Вадим, ты же просил о встрече с каким-нибудь командиром «Джабхат ан-Нусры»*?
«Да».
«Это командир».
«Однако, — с некоторым содроганием думаю я, — ничего себе у нас компания: представитель умеренной сирийской оппозиции, главарь международной террористической организации и корреспондент федерального российского телеканала. А в это время египетского переводчика-исламиста пытают боевики из бригады, входящей в «Свободную сирийскую армию».
Незнакомец достает мобильный телефон и, увлеченно комментируя, показывает видео террористических актов. Тщательно снята вся подготовка и непосредственно взрывы нескольких военных учреждений. Я молчу, а что тут скажешь? Рядом со мной сидит действительно страшный человек. Хорошо хоть не киваю в отличие от Абу аль-Харриса и не поддакиваю.
Примерно через час (мучительный час) он уходит. Слышно, как отъезжают несколько машин. Засыпая под одеялом на полу, решаю, что с меня хватит — в таком мире я жить не хочу.
Утром Абу аль-Харрис отвозит нас на пограничный переход с Турцией. Странно, но когда он меня обнял на прощание, я заметил в его глазах слезы. Больше мы его не видели.
Основательно помятого Мустафу боевики отпустили через сутки, и мы отправили его на родину, в Каир. Оказывается, когда Мустафу били, он обмолвился о деньгах, которые я платил Абу аль-Харрису за питание и бензин. И моджахеды были очень удивлены, поскольку этих долларов от исламского комиссара они не видели и искренне считали, что кормят, поят и возят нас за свой счет, поскольку мы гости.
Недавно через интернет мне написал командир Абу Яруб. Сообщил, что теперь воюет с террористами ИГИЛ* и был дважды ранен. Я поинтересовался судьбой Абу аль-Харриса. Абу Яруб нехотя ответил, что тот больше не вернулся в отряд. По одним сведениям, Абу аль-Харрис теперь шариатский судья в ИГИЛ*, по другим — занялся ремонтом квартир в одной из дальних провинций Сирии.
* ИГИЛ («Исламское государство», ИГ, ДАИШ), «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «Братья-мусульмане» — террористические организации, запрещенные в РФ.
** Левант — общее название стран Восточного Средиземноморья.
Подробности
Налог на джихад
В 2015 году группировка «Исламское государство»* стала общим врагом для Запада, Ирана и России. И хотя данные о ее военных успехах разнятся, все согласны в том, что ИГ* на сегодняшний день — самая организованная с финансовой точки зрения террористическая группировка. Не случайно Россия и США решили внести в ООН резолюцию с целью пресечь финансирование экстремистских организаций. Известный на Западе исследователь, выпускник Оксфорда Аймен Джавад аль-Тамими опубликовал данные «департамента финансов» ИГ* о ежемесячных расходах и доходах халифата в трех городах и по религиозным общинам в захваченной сирийской провинции Дэйр-эз-Заур на конец 2014 — начало 2015 годов.
Таблицы расходов и доходов за месяц раби аль-аваль 1436 года
по мусульманскому календарю (23 декабря 2014 года — 20 января 2015 года)
Доходы
|
Источник дохода |
Абу-Кемаль |
Эль-Меядин |
Эль-Бадийя |
«Таможенная пошлина» |
Джамааты (религиозные общины) |
% от всех источников |
|
Нефтяные скважины |
$820,000 |
$513,000 |
$630,000 |
$30,000 |
27.7% | |
|
Газовые скважины |
$12,000 |
$330,000 | ||||
|
Электростанции |
$53,000 |
$68,000 |
$13,000 |
$9,000 |
$188,000 |
3,9% |
|
Налоги |
$611,000 |
$313,000 |
$297,000 |
$577,000 |
$200,000 |
23.7% |
|
Конфискации |
$33,000 |
$17,000 |
$280,000 |
$2,700,000 |
$744,000 |
44.7% |
|
Суммарный доход |
$8,438,000 | |||||
Конфискации
|
Конфискованное имущество |
Абу-Кемаль |
Эль-Меядин |
Эль-Бадийя |
«Таможенная пошлина» |
Джамааты (религиозные общины) |
|
Дома |
6 |
17 |
56 | ||
|
Автомобили |
3 |
2 |
80 |
11 | |
|
Грузовики |
1 |
11 |
36 | ||
|
Наличные деньги |
$2000 |
$1300 |
$13,000 |
$480,000 | |
|
Земля |
180 тыс. кв. м |
20 тыс. кв. м | |||
|
Запрещенные предметы |
Сигареты: 3000 пачек |
100 коробок с пачками сигарет |
1200 коробок с пачками сигарет | ||
|
Домашний скот |
93 (не уточняется, чего именно. — NT) |
600 овец |
1320 овец,
|
Расходы
|
Статья расходов |
Сумма |
% |
|
Продовольственные траты в «центре вилайята» и «у аэродорома» (вероятно, имеются в виду траты на содержание баз боевиков в окрестностях города
|
$366,000 |
19,8% |
|
Продовольственные траты в городах Эль-Меядин, Абу-Кемаль и Эль-Бадийя |
$740,000 | |
|
Ежемесячное жалованье боевикам в городах Эль-Меядин, Абу-Кемаль и Эль-Бадийя |
$2,440,000 |
43,6% |
|
Информационная политика |
$155,000 |
2.8% |
|
«Исламская полиция» |
$580,000 |
10.4% |
|
Расходы на содержание «государственного аппарата» |
$988,000 |
17.7% |
|
Дополнительные расходы из общей казны - в нее поступают пятая часть военной добычи, подать с иноверцев, годовой налог и т.д. |
$318,000 |
5.7% |
|
Суммарные расходы |
$5,587,000 |
Источник: www.aymennjawad.org
* ИГИЛ («Исламское государство», ИГ, ДАИШ), «Джабхат ан-Нусра», «Братья-мусульмане» — террористические организации, запрещенные в РФ.
Фото: Вадим Фефилов
