NT: Как вы думаете, почему протест дальнобойщиков стал таким заметным и ярким явлением?
Дмитрий Павлеченко: Я дальнобойщик и хочу сказать, что собрались мы в Химках и в других местах не от хорошей жизни. Налогами нас обложили со всех сторон, сейчас хотят обложить откровенными поборами. Мы уже достаточно платим — транспортный налог, топливный акциз по семь рублей за литр.
Мы просто не вытягиваем. У нас есть свои насущные проблемы, семьи, кредиты, долги. И запчасти, которые как минимум в два раза выросли в цене после скачка доллара. Притом что мы получаем зарплату в рублях и зарплата у нас выше не стала.
И мы будем продолжать бороться до конца, до победы — полной отмены платных дорог. Платные дороги если и возможны, то только в том случае, когда есть дублирующие дороги, которые позволят проезжать бесплатно всем видам транспорта.
Неизбежность политики
Таисия Никитенко: При этом очень много людей, которые не имеют никакого отношения к протесту, пытаются к нему примазаться и говорить, что это они его организовывают, они помогают, они ведут.
Павлеченко: Мы не политизируем свое движение, а кто-то просто пиарится.
Дмитрий Гудков: Очень важно, чтобы вы пришли к пониманию: не бывает какой-то отдельной социально-экономической повестки. Многие прошли этот путь. Кто-то был экологом, кто-то боролся с коррупцией, кто-то — за изменение налоговой системы… И все говорили: мы не политизируем наше движение, мы хотим добиться справедливости, вот наше маленькое доброе дело, и мы им занимаемся. И вы сейчас наступаете на те же грабли, на которые наступали мы. Вот я не хочу примазаться, но я вам могу помочь, и не только я.
Чем? Мы знаем, как объединить людей, мы знаем, как использовать новые технологии, интернет, Фейсбук, Твиттер, мы там достаточно популярны. Но когда мы слышим комментарии некоторых водителей, которые говорят: «Мы, в отличие от этих, не пятая колонна, мы не сотрудничаем с госдепом, как эти, у нас вообще чисто социальный протест, мы не политизируемся» — это многим обидно. Про меня, например, рассказывают, что я в Лондоне живу, а я там никогда не был.
Для нас очень важно, чтобы вы тоже понимали, что ваша проблема не экономическая, не социальная. Ваша проблема — политическая. Потому что есть новые олигархи, которые кормятся из бюджета, которые пришли наверх, договорились собирать налог с вас. Договорились без тендера, без дискуссий, без каких-либо решений на уровне парламента.
Все ваши протесты, если они будут неорганизованны, если вы не объединитесь, если не сформулируете конкретные требования и если эти требования не будут едиными, кончатся ничем.
И поверьте, мы не хотим ни к чему примазываться. Мы заинтересованы в том, чтобы как можно больше людей приходило к пониманию, что надо быть активным гражданином, а не подданным. Надо объединяться и не бояться контактировать с политиками. И конечно же, вам не хочется в это вмешиваться, но, к сожалению, придется.
Гудков: «Для нас очень важно, чтобы вы тоже понимали, что ваша проблема — не экономическая, не социальная. Ваша проблема — политическая»
Леонид Волков: Откуда берется любой протест? Из несправедливости, причем вопиющей. Мы собрались в дни четвертой годовщины так называемого «болотного протеста», который возник ведь не из-за фальсификаций самих по себе — фальсификации на выборах были до того, были и после. Он возник именно из-за вопиющей, показной несправедливости, когда люди откровенно называли черное белым.
Протест дальнобойщиков начинался похоже: вопиющая несправедливость, потом вранье в глаза: якобы во всем мире это так устроено. Но когда они врут, то не учитывают, что не все дальнобойщики, может быть, высокообразованные люди, но зато это люди хорошо горизонтально организованные. Люди, которые либо сами ездили в Европу, либо на стоянках пересекались с поляками, латвийцами… Да, в Германии 12 центов за километр 12-тонники платят. Да, эти 12 евроцентов вроде бы как по нынешнему курсу 8 рублей, побольше, чем сборы в «Платоне». Но при наших расстояниях эти 3 рубля 70 копеек — больше половины маржи. А в Германии это меньше одной десятой части маржи.
Павлеченко: Не учитывают масштаб. Вы представьте сумму, которую надо заплатить, если едешь из Красноярска в Москву. Плюс топливо. Насколько вырастет цена продукции, которую фура везет?
Волков: И еще очень показательный момент: протест возник вокруг бизнеса сына Ротенберга, а не вокруг самого Ротенберга. У нас, поскольку 16 лет одни и те же люди у власти, а с фертильностью у них все в порядке, выросло уже второе поколение элит — дети Ротенбергов, дети Ковальчуков, дети Чайки. И они тоже начинают свой кусочек хотеть.
При этом делить уже почти нечего, а детей с аппетитами становится все больше и больше.
Урок для власти
NT: Какие выводы может сделать власть из истории с дальнобойщиками?
Павлеченко: Власть, конечно, реагирует и реагирует неслабо. Если бы власти не оказывали сопротивления дальнобойщикам, сейчас в Москве и под Москвой были бы десятки тысяч фур. Люди выезжали из разных регионов, их останавливали под любыми предлогами. Есть люди, которые приехали из Волгограда: фура вместо положенных 16 часов ехала трое суток, потому что на каждом посту ДПС ее просто останавливали, забирали документы и задерживали.
Волков: «У нас, поскольку 16 лет одни и те же люди у власти, а с фертильностью у них все в порядке, выросло уже второе поколение элит — дети Ротенбергов, дети Ковальчуков, дети Чайки. И они тоже начинают свой кусочек хотеть»
А от имени тех, кто все-таки добрался до Москвы и стоит сейчас в Химках, я, пользуясь случаем, хотел бы огромное спасибо сказать москвичам, которые нас поддерживают, — люди помогают с продуктами, с товарами первой необходимости, со средствами гигиены. Сами понимаете, жить неделю в машине — это тоже очень тяжело.
NT: Можем ли мы отметить какие-то репрессивные инновации в действиях власти или все было стандартно?
Волков: Мне кажется, все стандартно. Просто хотел бы дать несколько советов и предупредить, какой может быть дальнейшая тактика властей. Безусловно, вас будут раскалывать.
Павлеченко: На мою семью уже оказывают давление.
Константин Крылов: А будет еще одна штучка: вас, скорее всего, постараются разбить на ссорящиеся по любому поводу три-четыре фракции. У вас выделят специально группу так называемых умеренных, которые соглашаются почти на все условия.
Крылов: «Власти нужно, чтобы дальнобойщик сказал: «Да ну ее на фиг, всю эту гнилую движуху. Мы вроде бы за справедливость вышли, а тут полезло дерьмо какое-то»
Павлеченко: И взамен еще получают какие-то заказы.
Крылов: Взамен власти будут делать вид, что разговаривают с ними. Именно эту самую группу людей назначат «главными дальнобойщиками», с ними встретится какой-нибудь якобы облеченный властью человек и наобещает им чего-нибудь. Кстати говоря, им тоже ничего не дадут, но это выяснится потом. Именно эти люди будут говорить, что все остальные — экстремисты или агенты госдепа. Вы это услышите.
Павлеченко: Уже было.
Крылов: Понятно. Еще выделят группу каких-нибудь психов, которые будут требовать чего-то совсем несуразного, и вот с ними власти говорить не будут, зато по телевизору их покажут. Желательно, чтобы у них были какие-нибудь кривые и пьяные морды, чтобы они держали в руках самодельные плакатики с идиотскими надписями. А всех, кто в середине, заставят определяться с отношением и к умеренным, и к психам. Власти нужно, чтобы дальнобойщик сказал: «Да ну ее на фиг, всю эту гнилую движуху. Мы вроде бы за справедливость вышли, а тут полезло дерьмо какое-то».
Гудков: И это еще не все. Власть будет максимально затягивать переговоры, чтобы ваш эмоциональный протест превратился в рутину. Очень многие люди, они же как: эмоции есть — вышли. А когда поймут, что все равно ничего нельзя быстро добиться (а ничего быстро вы не добьетесь), половина уже просто никуда и никогда больше не поедет.
Дальше они будут вмешиваться в ситуацию на рынке. Лояльных подкармливать заказами, наиболее активных — вызывать и рассказывать: «Знаешь, товарищ, если мы еще раз тебя увидим, мы у тебя машину конфискуем, мы всех твоих родственников поувольняем, никакой жизни у тебя не будет».
Почему это происходит? Это происходит, потому что у вас нет единой организации. И обратите внимание: федеральные СМИ, федеральные каналы, они же ничего о вас не сказали.
Павлеченко: Они молчат, они отмалчиваются.
Гудков: А откуда все узнали? Да потому что все политики и активисты, у которых большие аудитории в интернете, в социальных сетях или в каких-то остатках независимых СМИ, вас поддержали. Вот просто представьте, если бы еще и не было этого медийного выхлопа — вообще бы вас быстро раскололи.
Никитенко: «К нам приезжают замечательные женщины и говорят, что инопланетяне, которые отвечают за русских людей во Вселенной, сейчас очень обеспокоены, и если мы не победим Америку, то Вселенная исчезнет»
Вам нужно определить четкие требования, определить развилки. Понять, на какие компромиссы вы готовы идти. Быстро наладить координацию.
Вам важно сейчас заручиться поддержкой разных политических сил, чтобы в случае каких-то проблем, которые будут у вас возникать, о них хотя бы узнали. Вот для этого вам и нужен пресс-центр, нужен даже сайт, координация с разными политическими партиями. Для вас это вопрос личной безопасности, в конце концов.
Никитенко: Понимаете, в чем проблема, среди тех, кто хочет примазаться, как было, наверное, не совсем удачно сказано, есть, например, партия «Воля». К нам приезжают замечательные женщины и говорят, что инопланетяне, которые отвечают за русских людей во Вселенной, сейчас очень обеспокоены, и если мы не победим Америку, то Вселенная исчезнет.
И поэтому дальнобойщики очень настороженно относятся к любой политической помощи, даже адекватной и полезной, они боятся, что все это выльется в фарс.
Критерии успеха
NT: Можно ли предполагать, что протест дальнобойщиков завершится успехом?
Гудков: Смотря что считать успехом. Успех уже в том, что они задумаются, что вообще в стране происходит. И вы должны не только про себя сейчас думать, вы должны посмотреть, какие проблемы у учителей, у врачей, и друг друга поддерживать. Так и формируется гражданское общество.
Волков: Я вспоминаю свой опыт работы (четыре с половиной года) муниципальным депутатом в Екатеринбурге. Приходит группа граждан, которая работает с какой-нибудь точечной застройкой. Они объединены общей проблемой, и эта проблема для них — самое важное в жизни. Ты включаешься, начинаешь им помогать. И, это вполне реально, вы иногда побеждаете. Как только ты победил, граждане возвращаются к своей мирной жизни, и вся эта история рассыпается. Никакие горизонтальные связи не сохраняются. Ни в какие голоса ни на каких выборах это не конвертируется. Здесь никаких иллюзий быть не должно.
Следует ли из этого, что этим не надо заниматься? Конечно, нет. Это работа политика: помогать людям, наделить их инструментами для самоорганизации.
Павлеченко: Вы правы, если речь о мелких проблемах. Люди добились своего, отошли в сторону, это нормально. Но оценивать проблему дальнобойщиков нужно глобально. Эта проблема коснется всех. Скажу вам простыми русскими словами, если нагнут дальнобойщиков, то поимеют всю страну. Страдать будут потребители товаров, а мы ведь все потребители.
Новые жертвы...
NT: В состоянии ли мы определить, где зона риска для граждан? К кому придет власть за деньгами в следующий раз?
Волков: Она придет ко всем, но в первую очередь к тем, у кого можно взять денег. Я ожидаю покушения на экономически активные группы людей. Потому что а) они, в отличие от бюджетников и пенсионеров, опорой режима не являются и даже представляют собой наиболее антагонистичный власти класс; б) у них есть что взять.
Крылов: У нас есть любопытный механизм — он существует примерно с петровских времен — импорта зарубежных новшеств. Как известно, первое, что импортировали, — это пыточные машины, всякие устройства, которые раздирали человечков на части. Любой импорт западных институтов у нас идет по той же самой схеме. Они там выбирают всякого рода инструменты для примучивания человечков. Они выяснили, что на Западе существует масса способов стрясти с человечков деньги, и сейчас все эти способы, сколько их ни есть, будут реализованы здесь.
Еще я ожидаю полного урезания остатков советской социальной системы. Медицину и образование грохнут. Оставят только то, что нужно для телекартинки: вот кого-то учат, а вот кого-то лечат.
Кто будет платить? Платить будут все. Предположение, что у режима есть какая-то социальная опора, которую режим ценит, — странное предположение. Не ценят они никаких социальных опор. Уж если они пошли обирать дальнобойщиков, людей, которые всегда были им не просто лояльны, а вообще не думали ни о каком протесте, значит, им глубоко плевать на любые опоры, они считают, что силовиков хватит. Вот этим — да, этим будут отсыпать. А все остальные — не опора режима. Опора режима — только силовые структуры.
Павлеченко: «Скажу вам простыми русскими словами, если нагнут дальнобойщиков, то поимеют всю страну. Страдать будут потребители товаров, а мы ведь все потребители»
Гудков: Согласен полностью. Здесь можно просто посмотреть бюджет: главная расходная статья — пенсии, примерно 40% государственных расходов. Затем — военные расходы, потом силовые структуры, на образование и здравоохранение — много меньше. Уже и сейчас социальные расходы урезаются. Я считаю, что следующий шаг — повышение пенсионного возраста. Это уже неминуемо.
Далее. Как только у нас закончатся резервы, а их хватит примерно на полтора-два года, будут снижаться расходы и на силовиков, и военные расходы, а это очень сильно повлияет на внутреннюю политику.
...И новые протесты
NT: Ждать ли новых протестов в новом году? И кто может выйти на улицы помимо дальнобойщиков?
Павлеченко: Дальнобойщики в Химках для себя твердо решили, что будут стоять. Люди, которые сейчас стоят, уже закупают елочку себе на Новый год, так что пусть власти не обольщаются. И даже инспекторы ГАИ, которые нам всячески вставляют палки в колеса, говорят, не при журналистах, конечно: «Мы вас прекрасно понимаем, просто у нас указание свыше».
Крылов: Да, «мы вас, конечно, понимаем, но немножечко убьем»… Я думаю, что в ближайшее время можно ожидать роста глухого массового недовольства, с которым иногда будет происходить то, что в небе происходит с тучами. Тучи трутся друг о друга, возникает молния… Будут возникать вспышки протестов. Нужно четко понимать, что эти протесты, во-первых, режим не свалят и, во-вторых, не изменят его политику в целом. Власть будет действовать так, как действует, потому что другой стратегии у нее просто нет.
Гудков: Безусловно, никакие протесты режим не снесут, у режима большой запас прочности. Но протесты меняют настроение в обществе и в элитах. Когда выходят протестовать политические активисты, сотрудникам ОМОНа объясняют, что это предатели отрабатывают деньги госдепа — их легко задерживать. Но что будет, когда омоновцы увидят перед собой простых людей, не доверяющих власти? Как они тогда себя поведут? Неизвестно. Настроения в элитах также могут повлиять на многие процессы. И совершенно очевидно, что уже сегодня элиты испытывают большие проблемы в связи с той политикой, которая проводится. Сегодня те, кто вчера был бенефициаром режима, теряют деньги, потому что у них нет доступа к кредитным ресурсам, у них проблемы с бизнесом, ведь покупательная способность населения снижается. Кто-то попадает в санкционные списки, и этот тренд будет только усиливаться. Вся наша номенклатура встроена в международное сообщество, поверьте.
Протесты могут изменить расклад сил в элитах, и тогда возможна мягкая смена власти, коррекция курса…
Крылов: А это возможно. Брежнева поменяют на Андропова.
Гудков: И не исключено, что уже через два-три года в элитах дозреет понимание, что без отношений с Западом, без кредитов, без инвестиций, без технологий просто опасно двигаться дальше.
2015: Протесты без политики
19 января
митинг рабочих Вологодского машиностроительного завода
7 февраля
митинг валютных ипотечников в Москве
11 февраля
забастовка рабочих предприятия «Березовский завод подстанция» в городе Березовский Свердловской области
13–15 февраля
забастовка таксистов
в Москве
19 февраля
митинг рабочих «Стройнефтемаша» в Костроме
19 февраля
забастовка работников ЗАО «Саратовгесстрой» в городе Балаково Саратовской области
25 февраля
«итальянская забастовка» рабочих АвтоВАЗа в Тольятти
16 марта
забастовка учителей в нескольких поселках Забайкальского края
16 марта
забастовка на заводе Ford во Всеволожске
19 марта — 24 апреля
голодовка врачей «скорой помощи» в Уфе
24 марта
«итальянская забастовка» рабочих Качканарского горно-обогатительного комбината в Свердловской области
24 марта
«итальянская забастовка» врачей поликлиник в Москве области
31 марта
забастовки водителей маршрутных такси в Чите и Иркутске
22 апреля
голодовка строителей на космодроме «Восточный» в Амурской области врачей поликлиник
6 июня
митинг научных сотрудников в поддержку Фонда «Династия» в Москве
18 июня
забастовка рабочих стройхолдинга «Стройпанелькомплект» в Перми
6 августа
забастовка сотрудников ОАО «ОмскТрансМаш», дочернего предприятия «Уралвагонзавода»
27 августа
забастовка рабочих «Керченского стрелочного завода»
2 сентября
пикет валютных ипотечников у здания отделения Центробанка
в Санкт-Петербурге
8 сентября
пикет валютных ипотечников у офиса ВТБ24 в «Москва-Сити»
14 сентября
забастовка рабочих Керченского стрелочного завода в Крыму
3 октября
митинг учителей у здания Министерства образования и науки в Москве
3 ноября
забастовка учителей в поселке Шерловая Гора Забайкальского
края
29 ноября
митинг врачей в Москве
30 ноября
забастовка сотрудников компании Swissport
Russia
2–10 декабря
голодовка ипотечников в Благовещенске
10 декабря
забастовка учителей в поселке Приаргунск Забайкальского края
Фото: Алексей Антоненко