В тот момент, когда в Брюсселе генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг выразил от имени Альянса полную поддержку Анкаре, конфликт между Россией и Турцией фактически превратился в противостояние России и Североатлантического альянса. Точнее, в потенциальный конфликт. 3 декабря он завершился, не начавшись, — когда в ежегодном обращении к Федеральному собранию Путин пообещал «не бряцать оружием» и отомстить туркам другими, судя по всему, невоенными, способами.
Больше всего случившемуся рады в Вильнюсе, Риге и Таллине. Совершенно случайно проверка НАТО на прочность произошла не в районе эстонской Нарвы, латвийского Даугавпилса или литовского Пагегяй, а на самом южном фланге Альянса. И союзники проявили ожидаемую солидарность. При этом отношения эрдогановской Турции с союзниками, особенно с Соединенными Штатами, далеки от идеальных.
Для Кремля это крайне неприятная ситуация. Хотя бы потому, что придется отступить и отныне быть более осторожными. Не приходится сомневаться, что российские летчики будут теперь делать большой крюк, чтобы, не дай бог, не залететь случайно в воздушное пространство Турции. Но урок для России не только в этом.
Ставка — «простой народ»
Путин, похоже, не принял в расчет характер и политический стиль Эрдогана. Два лидера, как уже отметили многие, очень похожи. Они — вожди. Оба эмоциональны и делают главную ставку на «простой народ», оба, мягко говоря, со скепсисом относятся к демократии, оба видят себя в роли «отцов нации», оба склонны доверять теориям заговора.
И Путин, и Эрдоган не любят интеллектуалов, журналистов и городские средние слои — они считают их главным вызовом своей власти. И кстати, у президента Турции, в отличие от президента России, есть еще один объект его интенсивной нелюбви — это генералитет, традиционный гарант светскости турецкого государства. Его ряды умеренный исламист Эрдоган усердно чистил все последние десять лет — под подбадривающие возгласы руководства Европейского союза, требовавшего отстранений генералов от принятия политических решений. Целый ряд высокопоставленных военных Эрдоган посадил по обвинению в подготовке государственного переворота. Это открыло для него большие возможности по изменению законодательства, продвижению на высшие посты лояльных эрдогановской Партии справедливости и развития (ПСС) судей.
Одновременно Эрдоган — и в этом тоже его сходство с Путиным — проводит перевооружение турецкой армии, рассматривая ее сегодня как одну из опор своей власти. Одобренная еще в конце XX века поэтапная программа модернизации вооруженных сил скоро успешно завершится. Она сделала турецкую армию второй по численности сил постоянной готовности — после армии США. Так что о «человеке с ружьем» президент-исламист не забывал даже тогда, когда громил генералитет. Инцидент с российским самолетом внезапно дал президенту Турции возможность сблизиться с военными и дать им шанс почувствовать себя «при деле».
Прежнего доверия между Путиным и Эрдоганом уже не будет. Слишком уж они похожи
Популярность Эрдогана держится на искусном использовании, в зависимости от ситуации, то исламистской, то светско-демократической, а то и националистической риторики. Он просто не мог игнорировать полеты российских военных самолетов вблизи от границы, но самое главное — бомбардировки сирийских туркмен (или туркоманов), которые выступают против режима Асада. Как и Путин, Эрдоган ориентируется на эмоции большинства и одновременно использует их в своих интересах. А большинство турок выступают за защиту «братьев, живущих в Сирии». Так что в какой-то степени инцидент с Су-24 был предопределен. Как только самолет (пусть и совершенно случайно) оказался в небе Турции, его просто не могли не сбить.
Они не забудут…
Владимир Путин заметно раздражен, что не может ответить силой на силу. Кроме того, вплоть до начала сирийской операции Москвы, Анкара казалась Кремлю одним из самых перспективных партнеров по преодолению режима санкций и созданию альтернативной системы поставок газа в Европу, тогда как сейчас на проекте «Турецкий поток» стоимостью $12 млрд практически поставлен крест. И это невозможно не учитывать в практической политике. Добавьте $22 млрд контракта Росатома на строительство первой в Турции АЭС — и цена противостояния начинает казаться более серьезной, чем просто стоимость запрещенных к импорту турецких помидоров.
Эрдоган пока ведет себя сдержанно, зарабатывая этим очки в глазах Европейского союза и НАТО, где представляют себе полномасштабную «холодную войну» между Москвой и Анкарой с неподдельным ужасом. Это не значит, что он скоро забудет обвинения Москвы в торговле нефтью с ИГИЛ*. Может быть, два президента скоро поручат своим министрам иностранных дел постепенно договориться и спустить конфликт на тормозах, несмотря на то что первый контакт Сергея Лаврова и Мевлюта Чавушоглу 3 декабря в Белграде ни к чему не привел. Но прежнего доверия между Путиным и Эрдоганом уже не будет. Слишком уж они похожи.
* ИГИЛ, или ИГ («Исламское государство») — террористическая организация, запрещенная в РФ.
Фото: reuters/murad sezer