«Ничего исключать нельзя»

Истребитель Су-34, вооруженный ракетами «воздух — воздух» перед вылетом, Сирия, 1 декабря 2015 года

2. Учитывался ли Москвой турецкий фактор при принятии решения об операции в Сирии?

3. Может ли конфликт Россия — Турция перерасти в противостояние Россия — НАТО?

Дмитрий Песков, 
пресс-секретарь президента РФ, в прошлом — на дипломатической работе в Турции:

1. Самое лучшее здесь — вспомнить слова Владимира Путина о том, что невозможно понять, каким образом турецкие власти могли сделать такое (сбить российский бомбардировщик. — NT). В том-то и состоит проблема, что подобная непредсказуемость турецкого руководства не поддается пониманию. В этом и трагизм, и опасность ситуации, потому что до этого мы считали действия турецких партнеров, как мы их тогда называли, союзническими и предсказуемыми.

Но сейчас, когда раскрыта информация об источниках финансирования ИГИЛ* и других террористических организаций, связанных с поставками нефти (это забота разведки — утверждать, кто имеет причастность, кто не имеет), можно констатировать, что груженные нефтью бензовозы действительно в огромном количестве беспрепятственно переезжают турецкую границу и уходят на территорию Турции. И такие же потоки пустых машин пересекают границу в обратном направлении и идут в сторону районов, которые контролируются террористическими организациями.

2. Интересы Турции по организации подобного потока не могли приниматься во внимание перед началом нашей операции. В самом начале все исходили только из одного — что Турция, по идее, должна быть заинтересована в максимально стабильном соседе в виде Сирии, который исправит ситуацию, остановит поток беженцев и покажет свою самостоятельность в плане территориальной целостности, потому что, не дай бог, в этом регионе начнется процесс дробления.

Все соответствующие российские ведомства постоянно находятся в тесном контакте и с научными институтами, с экспертными кругами, в частности, и по турецкому фактору. А ведомства, в первую очередь МИД и Минобороны, формируют доклады главе государства, которые он использует.

3. Хотелось бы, чтобы противостояние Россия — Турция не переросло в конфликт с НАТО. Тем более для этого нет поводов. Хотелось бы надеяться на то, что у нас будет более эффективный информационный обмен с коалицией, которую возглавляет США. Он осуществляется и сейчас, но эффективность его оставляет желать лучшего.

Дмитрий Тренин, 
директор Московского центра Карнеги:

1. С самого начала было понятно, что российские и турецкие интересы в Сирии не совпадают — ни в том, что касается судьбы Башара Асада, ни в курдском вопросе, ни по поставкам нефти на местный рынок.

2. Турецкие интересы учитывались как негативные факторы в целом. Однако они не учитывались при планировании конкретных действий в Сирии.

3. Перерастание конфликта из российско-турецкого в противостояние с Североатлантическим альянсом маловероятно. В отношениях с Турцией мы еще не достигли дна, но, думаю, ухудшение не будет включать военную эскалацию. Правда, один российский политический деятель недавно заявил о необходимости взять под контроль Босфор и Дарданеллы — вот если до этого дойдет, то НАТО точно вступится за Турцию. Так что ничего исключать нельзя.

Владимир Жириновский, 
руководитель фракции ЛДПР в Госдуме, тюрколог по образованию:

1–2. Россия все последние 90 лет, со времен Ленина, поддерживала Турцию. Это историческая ошибка. Мы собственноручно усиливали Турцию, «накачивали» ее промышленность. В конце 1990-х Госдума, вопреки протестам ЛДПР, ратифицировала соглашение об избежании двойного налогообложения с Анкарой, затем о проекте «Голубой поток» — для поставок нашего газа в Турцию. В 2010 году, опять же несмотря на позицию ЛДПР, депутаты дали зеленый свет строительству в Турции АЭС «Аккую» — ее, к счастью, не успели построить. Логика власти понятна: прикормить турок, чтобы те стали от нас зависимы. Но на этот случай есть хорошая поговорка: сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Несмотря на всю нашу помощь им, турецкая Третья полевая армия до сих стоит у границ Кавказа. А после инцидента с самолетом Турция стала единственной страной НАТО, которая за всю историю существования этого Альянса совершила агрессию против России. Именно турок в будущем могут использовать, чтобы развязать против нас войну.

3. После атаки на наш самолет Турция сразу побежала жаловаться в Брюссель. Они думали, что прямо той же ночью будет объявлена война России. Но на следующий день они очнулись, видят, что никто их не поддерживает. НАТО против России воевать не будет.

Виктор Надеин-Раевский, 
ведуший эксперт Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН:

1. Полагаю, в Анкаре готовился сценарий, при котором власть в Сирии была бы свергнута с последующей оккупацией части территории страны Турцией.

2. Россия в течение последних четырех лет демонстрировала лояльность к Турции, что отчасти сказывалось и на объемах нашей помощи Асаду. Притом что было прекрасно видно: на разрушение режима в Дамаске Турция вместе с Саудовской Аравией и Катаром тратят немало усилий. Как было понятно и то, что распад Сирии и уничтожение всех групп несогласных, исповедующих «не ту веру», а это значительная часть сирийского населения, приведет к ужасающим последствиям.

3. Вероятность расширения масштабов российско-турецкого конфликта зависит от того, будут ли готовы Россия и НАТО проявлять сдержанность. Пока стороны демонстрируют готовность не переходить определенную грань.

Наталья Ульченко, 
заведующая сектором Турции ИВ РАН:

2. Учет особых интересов Турции в Сирии, вероятно, был недостаточным — потому и произошел инцидент со сбитым самолетом. Вроде и был налажен канал оперативной военной связи, существовала связь между штабами, а недопонимание все равно осталось.

3. Формально поддержав Турцию, НАТО явно дало понять, что не заинтересовано в развитии конфликта. Сейчас на Эрдогана оказывается давление для того, чтобы снизить напряженность. Скорее, все ограничится лишь ухудшением отношений Москвы и Анкары. Тем не менее восприятия Турции как фактора риска и сейчас у России не существует. Уже приняты меры с целью закрыть границу между Турцией и Сирией, наши самолеты теперь будут летать на некотором отдалении от сирийско-турецкой границы, не говоря уже о разработке новой концепции обеспечения безопасности полетов с нашей стороны, — все это блокирует возможность повторения инцидентов со сбитым Су-24. 
Ситуация, на мой взгляд, выглядит достаточно устойчивой.

Александр Храмчихин, 
заместитель директора Института политического и военного анализа:

3. Турция по своему военному потенциалу однозначно занимает в НАТО второе место после Соединенных Штатов. Собственно, в НАТО сейчас есть только две боеспособные армии — американская и турецкая. После прихода к власти Реджепа Эрдогана Турция ведет себя очень вольно по отношению к НАТО — у нее свои задачи и геополитические концепции, которые к Альянсу не имеют отношения. Вообще-то НАТО никому помогать не будет, потому что Альянс в своем нынешнем виде ничем никому помочь не способен, — и это в очередной раз, после Грузии и Украины, проявится и на примере Турции. К тому же всем странам блока очевидно: поведение Анкары со сбиванием самолета абсолютно недопустимо, а разговоры про нарушение границ — полный абсурд.

В Анталии Эрдоган в очередной раз попросил Путина не бомбить туркоманов. Россия же продолжила бомбардировки

Александр Сотниченко,
доцент СПбГУ, тюрколог, востоковед:

1. Турция вмешалась в сирийский конфликт на стороне оппозиции в конце 2011 года — в надежде, что вместо режима Башара Асада к власти придет дружественный им умеренный исламский режим, по идеологии схожий с правящей в Турции Партией справедливости и развития. Эрдоган исходил из того, что примерно такие же силы приходили к власти в Тунисе и в Египте — в результате свержения власти Бен Али и Мубарака. Эрдоган надеялся, что аналогичные политические — и дружественные — силы надолго закрепятся в Сирии и с помощью Турции осуществят такой же рывок в экономике, какой совершила и сама Турция в первое десятилетие XXI века. Однако в Сирии этот расчет не оправдался. Точку на планах Эрдогана или по крайней мере жирную запятую поставили Россия и Иран, которые решили оказать военную помощь сирийскому режиму. Турции стало понятно, что победа ускользает у нее из рук. Турки пытались исправить ситуацию, неоднократно прося у Путина не бомбить дружественную им сирийскую оппозицию — Свободную сирийскую армию и отряды туркоманов (этнических турок, живущих на территории Сирии). Россия не вняла таким просьбам, потому что занимает однозначную позицию: кто держит оружие в руках — тот террорист. Между тем на оказание помощи различным группировкам, которые ведут войну против президента Асада, прием на своей территории сирийских беженцев (они их прямо приглашали к себе) Анкара потратила более $7 млрд, по официальным данным. Были и далеко идущие планы сотрудничества с Саудовской Аравией и Катаром, а также проекты строительства газопровода из Катара в Турцию через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию. Сейчас реализация такого проекта стала невозможной, не говоря уже о том, что он невыгоден России и «Газпрому»: ведь Турция получила бы альтернативу российскому газу и стала распоряжаться транзитными путями в Европу. Это «Газпрому» совершенно невыгодно.

2. На саммите G20 в Анталии Путин и Эрдоган обсуждали российскую операцию в Сирии. Эрдоган в очередной раз попросил Путина не бомбить туркоманов. Россия же продолжила бомбардировки, причем российский самолет, судя по всему, 24 ноября действительно нарушил воздушное пространство Турции. Между тем Турция считает законным представителем сирийского народа именно вооруженные отряды оппозиции и национальную коалицию оппозиционных сил. Такой же позиции, смею напомнить, придерживается Лига арабских государств, европейские государства, США.

3. НАТО не нужен прямой конфликт с Россией, интерес Альянса в том, чтобы Россия и Турция ослабляли друг друга. Но сейчас все зависит от того, насколько активно в сирийском конфликте будут участвовать англичане, американцы, немцы и французы, — ведь они тоже не учитывают российских интересов и не признают правительство Асада.

Анна Глазова, 
заместитель директора Российского института стратегических исследований (РИСИ):

1–2. Официальная позиция Анкары: Турция — против терроризма и готова бороться с радикал-исламистами на территории Сирии, включая ИГИЛ*. Ну так эти интересы полностью созвучны российским. Другой вопрос — каковы реальные, всамделишные турецкие интересы? Борьба с терроризмом или же свержение Башара Асада с последующим получением, хотя бы де-факто, контроля над частью сирийской территории? В Кремле полностью отдают себе отчет в том, что для достижения своих целей турецкое руководство готово использовать любые средства, включая террористов и радикал-исламистов.

3. Логично предположить, что за действиями Анкары 24 ноября, когда был сбит российский самолет, стояло желание спровоцировать конфликт на уровне Россия — НАТО, чтобы затем совместными усилиями принудить Россию если не полностью прекратить антитеррористическую операцию в Сирии, то хотя бы ограничить ее какими-то регионами на западе или востоке страны. Если такие цели были, то Турция не смогла их достичь: НАТО предпочло не вмешиваться в конфликт и ограничилось общими заявлениями.

Павел Шлыков,
доцент Института стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ:

2. Безусловно, то, что у Турции в Сирии особые интересы, изначально учитывалось. В Кремле прекрасно знали, что Турция — тяжелый переговорщик, с которым иногда приходится делать шаг назад, уступать в расчете на перспективу. Просто на Турцию уже давно делали ставку как на стратегического партнера. Если же под интересами Турции понимать то, в чем ее сейчас обвиняет Кремль, — организацию нелегального трафика нефти, игры с ИГИЛ*, — то это мотив абсолютно новый. Вообще-то такие обвинения несовместимы с самим статусом Турции как члена широкой коалиции против ИГИЛ*.

3. Разрастания конфликта из российско-турецкого в российско-натовский я бы не исключал. Правда, шли сигналы, что Североатлантический альянс и Вашингтон не позволят втянуть себя в эти игры Турции. Да и в заявлении НАТО, которое солидаризовалось с Турцией как членом Альянса, прежде всего, было отмечено, что происходящие события — проблема отношений Анкары и Москвы. Кстати, НАТО и раньше дистанцировалось от авантюрных шагов Анкары. Самый яркий пример такого рода — события 1974 года, когда Турция захватила северную часть Кипра, а НАТО прекратило поставки оружия туркам во избежание захвата оставшейся части острова.