Почему российское общество спокойно воспринимает любые, даже самые страшные откровения о сути российской власти

Строго говоря, за последнюю неделю мы узнали удивительные вещи — что семьи прокуроров в России ведут совместные дела с семьями кровавых убийц, что высокопоставленных чинов в российских следственных органах назначают бандиты, находящиеся под присмотром испанских следственных органов, что правоохранителей интересует самый криминализованный бизнес, и горе тем, кто встает на их пути, в общем — что люди, которые по должности обязаны ловить преступников, и преступники, которых обязаны ловить эти люди, на каком-то уровне смыкаются: и тех и других интересует определенная норма прибыли, и договориться промеж собой им гораздо проще. Расследование Фонда борьбы с коррупцией о делах семьи прокурора Чайки (и шире — прокурорского сообщества вообще) и публикация The New Times о «деле русской мафии» в Испании открывают новые горизонты наших знаний об устройстве государства Россия — и в свете этих горизонтов солидные люди, с важным видом слушающие послание президента и рассуждающие о законности и правопорядке, выглядят как герои старого итальянского сериала про мафию, где бандиты, чиновники, адвокаты, журналисты оказываются лишь разными щупальцами одного гигантского спрута, и если удастся отрубить ему одно щупальце, тебя тут же задушат другие.

В обширной линейке реакций на эти расследования — от негодования на его героев до негодования на его создателей: не было лишь одной эмоциональной краски: удивления. Люди, заранее готовые согласиться с этими публикациями, говорят: конечно, мы подозревали, что все так устроено, но не до такой же степени! Люди, изначально относящиеся к таким публикациям с подозрением, интересуются: нет, все и так было понятно, но кто за этими разоблачениями стоит? Не было такого, чтобы кто-нибудь написал: о боже мой, не может быть, неужели это правда? Расследования подтвердили — с документами, сканами и выписками из ЕГРЮЛ — то, что все и так интуитивно знают: чудище обло, огромно, стозевно и лаяй, хоть спрутом назови его, хоть левиафаном, хоть жабой на трубе.

Александр Бастрыкин

Герои новостей: глава СК , фигурант дела о «русской мафии» в Испании, Москва, 10 ноября 2015 года

Сын генерального прокурора Артем Чайка, обвиняемый экспертами ФБК в рейдерстве, кадр из фильма «Чайка»

Сын генерального прокурора Артем Чайка, обвиняемый экспертами ФБК в рейдерстве, кадр из фильма «Чайка»

Председатель ГД Сергей Нарышкин, в диссертации которого эксперты «диссернета» нашли плагиат

Председатель ГД Сергей Нарышкин, в диссертации которого эксперты «диссернета» нашли плагиат, Санкт-Петербург, 26 ноября 2015 года

Ситуация, в которой все источники силы — бизнес, власть, криминал, пропаганда — слились друг с другом до степени неразличения, настолько же чудовищна, насколько и очевидна — по крайней мере, для политического режима, в котором все ветви власти давно срослись в один большой сук (и на нем мы все сидим). Еще одна особенность этой системы — в том, что эту главную ее особенность не принято замечать; система как бы выводит из поля зрения свою сущность, создает на ее месте слепое пятно, даже в те моменты, когда эта неприглядная суть становится отчетливо видна, люди не хотят ее замечать — и немедленно переключаются на обсуждение посторонних моментов. Читали про Чайку? М-да, любопытно, и все же — кто за Навальным стоит? Ведь это каких денег стоило, и кто-то же эту информацию слил, ну это старый конфликт силовиков, а Путин молодец, всех держит в тонусе, а этих разоблачителей я давно недолюбливаю, понятно, что они выполняют заказ по свержению режима, — и уже на третьей фразе мы забываем про Чайку, а режим в его нынешнем виде конституируется как нечто абсолютно естественное и сверхценное. В ситуации, когда повлиять на чудовищное устройство системы невозможно, особую важность приобретают конспирологические теории, гадание по расстановке вождей на мавзолее, попытки угадать по колебаниям ковра, кто из прячущихся под ним зверей кого сборет — спрут или левиафан? Даже в кино, как выяснилось недавно, мы с этой правдой жить не готовы: Андрей Звягинцев доходчиво показывает, как работают сочленения этой хищной машины, а зритель в ответ начинает рассуждать, как автор обливает грязью Родину, чтоб получить «Оскар», и сколько ему за это заплатил Госдеп.

Ситуация, в которой все источники силы — бизнес, власть, криминал, пропаганда — слились друг с другом до степени неразличения, настолько же чудовищна, насколько и очевидна

Для того чтобы выходить лоб в лоб с этой многорукой машиной, нужна недюжинная смелость, таких людей немного, и это не особенность России текущего момента — в конце концов, комиссар Каттани тоже был один. Печальнее то, что все эти наши заранее предсказуемые реакции тоже являются частью машины, они просчитаны и предсказуемы — и чем больше мы обсуждаем, как режиссер трансляции президентского послания наводит на Чайку камеру при слове «коррупция», тем удобнее прокурорской семье продолжать делать бизнес. Выяснения того, на чью мельницу льет воду Навальный, тоже являются частью игры: все в этом мире делается по чьему-либо заказу, правды нет ни на земле, ни выше, дважды два равняется пяти, а может быть, восьми, что до бизнеса прокурорских с Цапками — его то ли не было, то ли это однофамильцы, и вообще, все документы подделали в ЦРУ.

Вот интересно — ведь про борьбу спрута с левиафаном тоже понятно, чем она заканчивается, в какую точку упирается та траектория, по которой мы все с большей скоростью катимся. И оказавшись у этого с треском разваливающегося корыта, мы тоже будем обсуждать, кому это выгодно — сечинским или володинским — и с какого ракурса снимает катастрофу режиссер?


Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС, chaika.navalny.com, Анна Исакова/пресс-служба Госдумы РФ/ТАСС



×
Мы используем cookie-файлы, для сбора статистики.
Продолжая пользоваться сайтом, вы даете согласие на использование cookie-файлов.