Между каналом и железной дорогой

— Да, я знаю, что сейчас все газеты пишут про Моленбек. В этом ничего нового нет, у нас тут уже давно плохая репутация, — делится с корреспондентом NT один из посетителей закусочной на Шоссе де Ган, неподалеку от бара, который до недавнего времени держали братья-марокканцы Абдеслам, организовавшие парижские теракты. Мы сидим за соседними столами и ждем заказанную шаурму — Я, например, когда устраивался на работу, на всякий случай указал адрес в другом районе, у знакомого. А то с моей арабской фамилией, да еще из Моленбека… (смеется)

После парижских терактов 13 ноября название бельгийской коммуны, где базировались террористы, не сходит с газетных полос. Моленбек-Сен-Жан, или просто Моленбек, — один из густонаселенных районов большого Брюсселя, с самого начала нулевых годов считается центром исламского экстремизма в Бельгии. При этом сам район можно условно разделить на две части: восточная, которой Моленбек и обязан сегодня своей плохой репутацией, расположена между каналом Шарлеруа-Брюссель и железной дорогой, в прошлом здесь располагалась промышленная зона; зато западная считается вполне себе благополучным и благопристойным местом, кое-где даже фешенебельным.

Маленький Манчестер

В восточном Моленбеке урбанизация началась в XIX веке параллельно с развитием промышленности — здесь производили пиво, мыло, керамику, обрабатывали кожу. Канал Шарлеруа-Брюссель открыли в 1832 году, железную дорогу — в 1835-м. После этого в Моленбеке начали развиваться металлургия и машиностроение, здесь же располагались табачные и винные склады.

«Я здесь, в Моленбеке, уже больше 30 лет, у нас тут и мусульмане, и католики, и иудеи живут, — и нет никаких конфликтов, все спокойно»

К началу XX века, когда район находился на пике промышленного развития, его население достигло уже 60 тыс. человек (против 4 тыс. в 1831-м), брюссельцы прозвали район «маленьким Манчестером». Население его поначалу пополнялось за счет мигрантов из сельских районов Бельгии, как фламандских, так и франкоязычных, а в первой половине XX века большинство переселилось из Италии, Испании и Португалии. И вот начиная с 1970-х годов в Бельгию массово прибывают марроканцы и турки, которые селятся в том числе в Моленбеке. Сегодня население района — 95 тыс. человек, четверть из них — иностранцы, не считая тех, кто родился уже в Бельгии в семьях мигрантов. Мусульман среди них, согласно исследованиям бельгийских социологов, — около 40 %. Это заметно и невооруженным глазом, достаточно пройтись по улицам восточной части Моленбека: часто попадаются женщины в мусульманских платках, встречаются и мужчины в джеллабах — длинных робах.

Моленбек — мирный район. Таков смысл этих плакатов, которые сегодня можно встретить здесь во многих местах. На снимке: Во время митинга памяти жертв терактов в Париже, Моленбек, Бельгия, 18 ноября 2015 года

«Прибытие значительного числа мигрантов в 1970-е годы XX века совпало с нефтяным кризисом и деиндустриализацией, — разъясняет социолог Робин Тиндеманс. — Закрытие заводов и низкоквалифицированное, плохо говорящее по-французски население — вот где корень проблем района». И действительно, без работы в Моленбеке — более 30% жителей, годовой доход вдвое ниже среднего по Бельгии.

«Это просто хулиганы»

— Я и не понимаю, что вы хотите от нас узнать, про джихадистов мы и сами все узнаем по телевизору! — встревает в наш разговор с посетителем кафе на Шоссе де Ган другой его клиент-мусульманин. При этом он кивает на висящий на стене телевизор, включенный на круглосуточный новостной канал BFMTV, по которому тем временем начинается следующий новостной сюжет — из Румынии. — Ну вот, слава Аллаху, хоть что-то другое в новостях…

Затем начинаются новости спорта, и соседи теряют интерес к разговору, принявшись обсуждать футбол. «Нет, с братьями Абдеслам мы знакомы не были, в том баре не бывали», — напоследок сообщают они.

В разговорах с местными жителями регулярно всплывают слова «дискриминация», «безработица», «стигматизация»… Последнее, судя по всему, означает навешивание социальных ярлыков.

В мечети Аль-Халил, одной из двадцати в Моленбеке, только что закончилась вечерняя молитва. Один из верующих, Хамид, которому около 50 лет на вид, тоже первым делом говорит о дискриминации:

— Да их (молодых мусульман. — NT) ведь никто на работу не берет. Бельгийцам и то непросто найти работу, а уж с арабским происхождением и подавно.

— Но ведь среди тех, кто отправляется в Сирию, люди далеко не всегда бедные…

— Понимаете, это просто бывшие мелкие хулиганы, которые решили стать кем-то «серьезным». На самом деле надо искать тех, кто за ними стоит, вот там по-настоящему серьезные люди. Я здесь, в Моленбеке, уже больше 30 лет, у нас тут и мусульмане, и католики, и иудеи живут — и нет никаких конфликтов, все спокойно. И к нам сюда в мечеть ходят и молодежь, и люди постарше, все вполне мирные люди. Про себя отмечаю, что большинству выходящих из мечети за 30.

Братья Абдеслам, принадлежавшие к пресловутой ячейке исламских радикалов в Моленбеке, не были известны своей религиозностью: например, как пишет местная пресса, принадлежавший им бар был закрыт властями города в связи с подозрениями в распространении гашиша. Их самих нередко видели там пьющими пиво. Была ли это маскировка, решили ли братья «искупить грехи» участием в терактах или им просто предложили деньги за убийство других людей — никто из посетителей мечети Аль-Халил судить не берется.

Министерство внутренних дел Бельгии, со своей стороны, объявило 19 ноября, что в рамках масштабного плана по борьбе с терроризмом, власти будут бороться с нелегальными мечетями — предполагаемыми местами вербовки радикалов. Имам мечети Аль-Мутакин, с которым корреспонденту NT удалось связаться по телефону, сказал, что пока не знает, каким образом полиции может помочь община: «Нам скрывать нечего, мы официально признаны государством. Вы вчера были на вечерней молитве в одной из мечетей района и сами могли все видеть. Никаких обращений от властей на предмет того, известно ли что-то о неофициальных мечетях нам или верующим, которые к нам ходят, не поступало. Но мы, конечно, готовы сотрудничать».

Полиция, со своей стороны, жалуется на недофинансирование: да, конечно, деньги выделяются — на борьбу с терроризмом, киберпреступностью и отмыванием денег. Но все это в ущерб борьбе с уличной преступностью — отмечают в профсоюзе полицейских Sypol. А ведь именно с нее начинали все будущие террористы и крупные бандиты. У полиции, говорят в профсоюзе, катастрофически не хватает средств ни на автомобили, ни на оружие, ни на обмундирование. Население Западного Брюсселя (полицейский округ, в который входит коммуна Моленбек) выросло на 27 % за последние 10 лет, а вот финансирование полиции не выросло ни на йоту.

«Не все они местные»

Жители менее иммигрантской, западной части Моленбека, хотя и несколько настороженно относятся к своим соседям, посещений восточной части района не избегают.

— Вы, наверное, заметку про Моленбек пишете, — догадывается в разговоре с корреспондентом NT продавщица одного из газетных киосков, видя, как я покупаю сразу несколько газет на французском. На вопрос, считается ли восточная часть района опасной, отвечает: «Да, есть, конечно, несколько мест, где надо быть осторожнее, но в принципе мы туда за покупками часто ходим».

Спецназовец бельгийской полиции во время операции по блокировке мест проживания лиц, причастных к терактам в Париже, Моленбек, Бельгия, 18 ноября 2015 года

Местные жители в основном опасаются мелких краж — мобильных телефонов, например. Впрочем, согласно официальной статистике, преступность в Моленбеке снизилась: в 2014 году по сравнению с 2013-м уменьшилось количество хулиганских нападений, краж и ограблений.

Как же так вышло, что на фоне тенденции к спаду преступности в Моленбеке развивались радикальные исламистские ячейки? Вопрос уже стал поводом для полемики среди бельгийских политиков. Ален Дестекс, сенатор от правой франкоязычной партии «Движение реформаторов», опубликовал 17 ноября статью в газете La Libre, в которой обвиняет Филиппа Муро, коллегу по сенату из Социалистической партии, который был мэром Моленбека в течение 20 лет, с 1992 по 2012 год. По мнению сенатора, Муро в бытность мэром «поддерживал легальную миграцию и закрывал глаза на нелегальную». «Мэрия не проверяла должным образом ни браки на предмет фиктивности, ни досье на предмет воссоединения семей», — утверждает он. Более того, Муро, по мнению Дестекса, финансировал из муниципального бюджета исламские ассоциации, «не следя за их идеологией», а представителям мусульманской общины «помогал попасть в избирательные списки».

«Есть, конечно, несколько мест, где надо быть поосторожнее, но в принципе мы туда, например, за покупками часто ходим

На защиту Муро бросился министр по делам молодежи в Валонии и Брюсселе Рашид Мадран (Соцпартия): «Нельзя обвинять во всех проблемах одного человека, не может вся ответственность лежать на нем». «Целое поколение потомков мигрантов, родившихся и выросших здесь, не чувствует себя частью общества», — заявил Мадран в интервью газете La Libre. Но чем тогда объяснить присутствие террористических ячеек именно в Моленбеке? «На самом деле далеко не все они местные», — парировал министр. Одной из причин, почему исламисты обосновались именно в Моленбеке, могло быть попросту то, что «там их окружает знакомая культура, да и проще раствориться в толпе», предположил Мадран.

18 ноября во многих городах Бельгии прошли митинги солидарности с Францией, участники которых почтили память погибших в терактах в Париже. В Моленбеке перед зданием мэрии тоже прошел митинг. Пришли на него чуть более двух тысяч человек.