#Право

#Только на сайте

#Власть

Минута президентского внимания

13.10.2015 | Ольга Дмитриева , Александрина Елагина | №33 (382) 12.10.15

1 октября состоялась ежегодная встреча Владимира Путина с Советом по развитию гражданского общества и правам человека. О чем правозащитники разговаривают с президентом и есть ли в этих беседах смысл — узнавал The New Times
36-490-01.jpg
Светлана Айвазова (слева) и Людмила Алексеева на встрече с Владимиром Путиным, Кремль, 1 октября 2015 года

Протокол ежегодных встреч президента с Советом по развитию гражданского общества и правам человека один: первым выступает глава государства со вступительным словом. В этом году от украинской тематики центр внимания сместился к работе НКО: президент похвалил правозащитников, поблагодарил за проделанную работу, назвал сумму, которая будет выделена государством на поддержку некоммерческих организаций — 4,2 млрд рублей. Владимир Путин настолько доволен работой Совета, что даже объявил об учреждении премии «за выдающиеся достижения» в правозащитной и благотворительной деятельности — 2,5 млн рублей.

Можно выделить круг вопросов, которые поднимаются на встречах на протяжении последних трех лет: закон об «иностранных агентах», «об общественном контроле», коррупции, госпрограммы по реабилитации жертв политических репрессий, проблемы судебной, уголовно-исполнительной и пенитенциарной систем. Вне «основной программы» — темы независимости СМИ, свободы интернета, мигрантов, экологии — лесных пожаров и разливов нефти, доступного жилья и малого бизнеса. Каждый год председатель СПЧ Михаил Федотов говорит об амнистии: в 2013-м речь шла об амнистии к 20-летию Конституции, в 2014-м — он благодарил, что эта амнистия прошла. В этом году председатель Совета предложил амнистировать нарушивших административное законодательство. По итогам встреч президент дает поручения, которые выполняются далеко не всегда.
36-cit-01.jpg
Главные темы

Федотов также выполняет функцию модератора встреч. По его словам, в этом году уровень доверия к Совету практически сравнялся с президентским рейтингом — 82%. Госпремия за правозащитную деятельность — признание победы человека над несовершенством государства.

И все прекрасно, говорит, развиваемся. Только почему-то «в обществе происходит эмоциональное выгорание, чреватое непрогнозирумыми эксцессами... С таким настроением процветающую Россию не построишь», — переживает председатель Совета.

Главные защитники народа — прокуроры: «И не надо этого стесняться, это правильно, так оно и должно быть». Правда, почему-то они вносят в реестр «иностранных агентов» различные НКО. Так, например, «Экологическая вахта Сахалина» вошла в реестр, получив гранты от Центра дикого лосося и фонда голливудского актера Леонардо Ди Каприо.

После председателя Совета выступают остальные правозащитники. Решение, кто будет выступать в первой тройке, принимается на президиуме Совета перед встречей с президентом. Руководитель правозащитной организации «Восход» и член «коллективного советчика президента» Евгений Бобров рассказывает NT о процедуре:

«В принципе, можно было бы и более детально это готовить, но поскольку не все члены Совета относятся ответственно к работе и много бессистемного… стараемся таким вот не позволять информировать президента».

Члены Совета уверяют, что никакого согласования вопросов с Кремлем нет. «Мы задаем те вопросы, которые считаем нужными. Это буквально свободный микрофон», — говорит NT Елизавета Глинка, руководитель организации «Справедливая помощь». В прошлом году ее выступление на Совете в связи с важной для страны темой — конфликтом на Украине — было первым.

Вот Владимир Путин всматривается в список и просит выступить Людмилу Алексееву, председателя Московской Хельсинкской группы. Но по велению распорядителя первой будет выступать Элла Памфилова. Уполномоченный по правам человека сначала говорит об актуальном — о Сирии:

«Каждый военнослужащий, участвующий в проведении и обеспечении авиаударов по ИГИЛ*, должен получить статус участника боевых действий, причем без изнурительного доказывания того, что он там был, как это приходилось делать, скажем, участникам событий в Южной Осетии», — просит президента главный правозащитник страны.

Основная тема доклада Памфиловой — отсутствие в стране судебной системы. В прошлом году эту тему поднимала бывший судья Конституционного суда Тамара Морщакова, а в позапрошлом — профессор НИУ ВШЭ Сергей Пашин.

За Памфиловой выступают еще три правозащитника — после этого президент предлагает участникам перейти в свободный режим. Иногда он отвечает сразу, иногда вставляет ремарку после нескольких выступлений, обычно соглашается с озвученными проблемами, благодарит за информацию. Впрочем, как и три года назад.

36-490-02.jpg
Вячеслав Володин внимательно слушает комментарии президента и доклады правозащитников, Москва, 1 октября 2015 года

Замкнутый круг

«Пометьте обязательно, если там бумага есть, то мы отреагируем», — говорит Владимир Путин после нескольких докладов. Слова президента фиксируются не только для стенограммы на сайте kremlin.ru. «Поручения Владимира Путина по итогам встречи с членами Совета по правам человека будут даны в ближайшую пару недель», — заявляет пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков. И ремарки президента превращаются в «Перечень поручений по итогам…»

Поручений президент дает, как правило, немного — около 10 пунктов с подпунктами. Большая часть — правительству Российской Федерации. Они заносятся в специальный раздел на сайте правительства «О ходе выполнения поручений Президента Правительству». Там, правда, новости после встреч с СПЧ появляются редко, но все указания находятся в другом разделе — «Поручения Правительства, данные в целях обеспечения исполнения поручений Президента России». Смысл встречи с главой страны из списка поручений не проясняется. Так, по итогам встречи с СПЧ в октябре 2014 года Путин дал 10 поручений. Из них семь прямо или косвенно адресованы самому Совету.

Совет при этом является ответственным исполнителем, инициативы реализуются, и это отслеживается легко. Правда, большинство поручений имеют формулировку «представить предложения», «проработать вопрос» и иногда — «подготовить проект закона».

Например, член СПЧ Евгений Бобров в 2014 году говорит на встрече с президентом: «В Москве с 2012 по 2014 год процветает массовая практика незаконного снятия москвичей с жилищного учета. Мы предлагаем поручить Генпрокуратуре провести проверку». «Нужно разбираться», — отвечает Путин. Поручение появляется на сайте. Генпрокуратура проводит проверку, направляет отчет в Совет, а тот публикует уже свой отчет: «В деятельности Департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы и его правопреемника — Департамента городского имущества г. Москвы выявлены неоднократные нарушения. Всего в ходе настоящей проверки и проведенных прокурорами в период с 2012 по 2014 год надзорных мероприятий установлено более 260 нарушений закона в указанной сфере». Круг замыкается. Что будет с незаконно снятыми с учета москвичами — неясно. «Они получили информацию о нарушении своих прав и сами решают вопрос об обращении в суд», — объяснил NT Евгений Бобров.

Когда президент отдает поручения напрямую руководителям ведомств, они исполняются более эффективно. Невыполненные за последний год можно пересчитать по пальцам одной руки: не был организован международный правозащитный форум, который планировалось провести 9 мая. Застопорилась инициатива с введением института следственных судей (они должны следить за законностью предварительного следствия), хотя президент рекомендовал Верховному суду отчитаться о возможности их появления к 15 марта 2015 года. Нет никаких новостей об увековечивании памяти героев, поднявших восстание в лагере «Собибор».

Если указания перепоручаются кому-то правительством, отследить их исполнение сложнее. Но, по словам Евгения Боброва, тоже возможно: «Контрольное управление администрации президента их отслеживает. И поскольку мы инициаторы, наше мнение о том, можно ли снимать инициативу с контроля, тоже запрашивается».
36-cit-02.jpg
Решающий голос

На каждой встрече правозащитники обещают проконтролировать исполнение собственных просьб. И в то же время жалуются — поручения не исполняются, система власти чинит препятствия: законопроекты, выдвигаемые Советом, не поддерживаются в Госдуме, министерства отказывают, ссылаясь на «отсутствие политической воли». Последней надеждой, как всегда, остается внимание президента.

Елизавета Глинка принципиально не обращается за государственным финансированием, но состоит в СПЧ и регулярно участвует во встречах с главой государства. В прошлом году после обращения Глинки Путин подписал постановление о бесплатном лечении детей, эвакуированных ее фондом с Востока Украины: «Кроме него написать постановление никто не может. И поэтому я обращалась и буду обращаться о продлении такого постановления и об оказании гуманитарной помощи, если там продолжится война и блокада. Есть много вопросов, которые решаются именно на таком уровне», — рассказывает Глинка NT.

Светлана Айвазова, член комиссии по социальным вопросам СПЧ, тоже подчеркивает, что какие-то темы выносятся на встречу, «когда уже нужен голос президента». Но, по мнению Айвазовой, многие проблемы могут решаться СПЧ и без этих встреч: «Сейчас Cовет имеет очень большой авторитет, и иногда удается и без вмешательства президента что-то сделать».

Людям, которые сами не вхожи на встречи с президентом, этот ритуал не кажется таким важным: «Сегодня правозащитники, которые идут встречаться с президентом, по сути дела, закрывают дырку в декорации на сцене, где проходит спектакль общественного единения, — поделился с NT правозащитник Юлий Рыбаков. — Но это спектакль. К сожалению, все обстоит ровным счетом наоборот. Государство сегодня — главный источник нарушения прав человека. И ждать от него каких-то радикальных изменений не приходится».

Игорь Каляпин получил статус «иностранного агента» как руководитель ликвидированного Комитета против пыток благодаря работе в Совете по правам человека:

«Не скажу, что у меня ни разу не было желания громко хлопнуть дверью или прийти на заседание Совета и сказать Путину: «Владимир Владимирович, коли общение с вами превращает меня в «иностранного агента», то, наверное, не надо мне с вами встречаться», — говорит он. — Но то, что этот вопрос (об «иностранных агентах». — NT) президентом не решен, не означает, что надо прекратить заниматься другими делами».

По его словам, Cовету удалось решить много проблем, в том числе остановить законодательные инициативы Минюста, ослабляющие общественный контроль за действиями государства. «У нас страна так устроена, что президент превратился то ли в генерального секретаря, то ли в монарха, — говорит Каляпин, — но я вижу, как ухудшается законодательная и правоприменительная ситуация. Ну, я могу не сидеть в одном зале с Путиным… Но я точно знаю, что без этого будет становиться только хуже — и гораздо быстрее».

* ИГИЛ, или ИГ («Исламское государство») — запрещена в РФ как террористическая группировка.


Фото: Mikhail Metzel/TASS


×
Мы используем cookie-файлы, для сбора статистики.
Продолжая пользоваться сайтом, вы даете согласие на использование cookie-файлов.