Танк у посольства СССР в Кабуле, снимок сделан 3 мая 1978 года, спустя неделю после прокоммунистического переворота в Афганистане
Начну с того, что, как тогда, так и сейчас, фактический ввод войск начался до официального объявления о нем.
Осенью 1979 года я был в Кабуле. Мне, 23-летнему выпускнику Института стран Азии и Африки при МГУ, пришлось по окончании учебы тянуть лямку двухлетней армейской службы — переводчиком фарси в группе советских военных советников. Оговорюсь, что советские военные советники работали в афганской армии с незапамятных времен — и при короле Захир-шахе, и при свергнувшем его Мухаммеде Дауде, провозгласившем в Афганистане республику, и при свергнувших и убивших Дауда леваках из Народно-демократической партии. Так что ни я, ни мои старшие товарищи никакого отношения к вводу наших войск не имели, ничего о нем не знали — готовился он в обстановке совершенной секретности — и наблюдали за происходившим со стороны. Но при всей секретности уже с лета в Кабуле стали ходить слухи о возможном советском вмешательстве — я уже подробно делился своими воспоминаниями об этом (см. The New Times, № 5 от 17 февраля 2014 года). Потом пошли разговоры, что где-то уже стоят какие-то наши части, что в городе развернут узел специальной связи с Москвой, который охраняют наши военные, что на авиабазу в Баграме перебросили то ли псковских, то ли тульских десантников…
В один прекрасный день, гуляя по Кабулу, я увидел странно выглядевшую колонну бронемашин, шедшую на всех парах, — без привычных афганских опознавательных знаков. Водительский люк одной из машин был открыт, и я готов был поклясться, что, несмотря на высокую скорость, успел разглядеть совершенно русское лицо механика-водителя. Да и машины были какие-то «не такие». Потом оказалось, что это действительно были БМД — боевые машины десанта, которые стояли на вооружении в советских ВДВ, но никак не в афганской армии. Это было, наверное, за месяц до того дня в декабре 1979-го, когда в небе над Кабулом на несколько суток повис нескончаемый гул от советских военно-транспортных самолетов…
Сейчас в Сирии схожая картина: первые грузы с российской военной техникой и первые «допконтингенты» военспецов прибыли к берегам сирийской Латакии почти за месяц до начала авиаударов.
Как и сейчас Башар Асад (слева), в 1979-м афганский президент Хафизулла Амин (справа) попросил у «большого северного друга» военной помощи
Страховка от «выходок»
Как сейчас, так и тогда к Москве официально обратились за оказанием военной помощи. Тогда, правда, афганского президента Хафизуллу Амина, попросившего у советских друзей военной помощи, эти же самые советские друзья и убили, а на его место посадили своего ставленника Бабрака Кармаля.
Ликвидировать Башара Асада его нынешние московские покровители не собираются. Наоборот, все затевается для того, чтобы поддержать пошатнувшийся режим, продемонстрировать граду и миру, что «мы своих не сдаем».
В этом — существенная разница. Но это совершенно не означает, что спустя какое-то время Путин не решит, что от Асада стоит избавиться. Особенно если у него появятся реальные — или мнимые — основания усомниться в лояльности сирийского диктатора.
Напомню, что история с советским военным вторжением в Афганистан была в значительной степени вызвана желанием Москвы сменить тогдашнее афганское руководство. Москва Амину не доверяла. Он казался слишком самостоятельным, слишком себе на уме. Хитрый, коварный, беспощадный правитель — типичный восточный деспот. Марксистская риторика в его устах выглядела неубедительно. Относительно молодой, энергичный, амбициозный, он клялся в любви к СССР, но, скорее всего, ради сохранения власти мог выкинуть любой фортель. А после «предательства Садата» — после того как тогдашний президент Египта сперва выслал из страны советских советников, а потом вообще круто изменил внешнеполитический курс, переориентировался на США, вступил в переговоры с израильским премьером Бегином, нанес сенсационный визит в Иерусалим, подписал мир и установил дипломатические отношения с Израилем, — возможность повторной такой выходки со стороны кого-то еще из ближайших союзников Москвы в «третьем мире» стала для Кремля липким ночным кошмаром. Не допустить повторения подобного сценария стало для советского руководства навязчивой идеей.
Афганские моджахеды под Кабулом, снимок первой половины 1980-х годов
В своем мире
Свергнутого и убитого Амина задним числом объявили агентом ЦРУ, но никаких убедительных подтверждений тому не предъявили. Их, скорее всего, и не было. Но в Москве, похоже, тогда искренне поверили в то, что поначалу сами же и придумали, — будто Амин работал на американцев или как минимум был с ними связан.
И тут есть нечто общее с сегодняшним днем. Нынешние кремлевские руководители во главе с Владимиром Путиным, казалось бы, — такие циничные прагматики, которые порой живут и, самое главное, действуют и принимают решения, пребывая в своем придуманном мире. Вроде того, что существует в голове у бывшего главы РЖД Владимира Якунина, который совершенно искренне, на полном серьезе рассказывал в своей скандально нашумевшей лекции студентам питерского университета про тайное всемирное правительство, правящее Западом, которое будто бы собирается регулярно на верхнем этаже одного из нью-йоркских небоскребов. Якунин попал в опалу и, судя по всему, уже не состоит в «ближнем круге» Путина, но едва ли это многое меняет. Другие, не выпавшие еще из гнезда, думают примерно так же — перечитайте августовские откровения спикера Госдумы Сергея Нарышкина, обвинившего Америку во всех бедах России. Президент Путин прошел ту же социализацию, сформировался как личность в те же времена, когда вера во всевозможные конспирологические теории и всемирные масонские заговоры была в почете в определенных кругах, особенно в спецслужбах, постепенно вытесняя дряхлевший марксизм-ленинизм.
Как тогда, так и сейчас руководство страны находится в плену собственной догматической картины мироустройства, бесконечно далекой от действительности. Престарелые советские вожди искренне верили во всякий бред про то, что освободившиеся от колониальной или полуколониальной зависимости страны Азии и Африки выбирают «некапиталистический путь развития», который в конце концов приведет их в мировой лагерь социализма, и готовы были тратить миллионы долларов на поддержку этих режимов. Правда, периодически их лидеры, вильнув хвостиком, переходили на совершенно другой путь развития и оказывались совсем в другом лагере, но кремлевские старцы продолжали гнуть свою линию.
Ну а в случае с Афганистаном соблазн был особенно велик. Все-таки эта страна граничила с Советским Союзом, и как тут было не попасть в плен сладкой мечты о де-факто 16-й советской республике, выходящей чуть ли не к теплым водам Индийского океана… В отличие от Афганистана Сирия с РФ не граничит. Ни Абхазии, ни Южной Осетии, ни ЛНР-ДНР из нее не получится.
С клеймом «оккупантов»…
Как и 36 лет назад в Афганистане, сегодня в Сирии наша страна выступает на стороне крайне непопулярного режима, ненавистного для большинства общества. Иными словами, российские военные в Сирии очень скоро начнут восприниматься так же, как когда-то «шурави» в Афганистане — как оккупанты, выступающие в роли карателей. Хуже того — как «неверные».
Больше того — а вот этого не было в Афганистане! — Россия двумя ногами влезает в конфликт, имеющий очевидную межконфессиональную основу — на стороне правящего алавитского (шиитского) меньшинства, опирающегося на поддержку шиитского Ирана, иракских и ливанских шиитов, против суннитского большинства остального арабского мира. Не уверен, что в Кремле ведают, что творят — по крайней мере, с этой точки зрения.
…и без союзников
Советский Союз был, вне всякого сомнения, сверхдержавой. У него были многочисленные союзники-сателлиты: страны — члены СЭВ, Варшавского договора и т.д. И вообще мир был устроен по-другому. СССР мог позволить себе одновременно вести и гонку вооружений с США, и войну в Афганистане, и поддерживать деньгами и оружием сразу множество просоветских режимов, воюющих со своими политическими противниками, в разных концах света — в Эфиопии, Никарагуа, Анголе, Камбодже.
Правда, в конце концов СССР надорвался и умер. В какой мере Афганистан сыграл в этом свою роль — на этот счет до сих пор ведутся большие споры. Покойный Егор Гайдар, например, в своей замечательной книге «Гибель империи» осторожно высказывал мысль, что колоссальные военные и военно-политические расходы не явились решающим фактором развала СССР.
А вот сегодня, пусть даже никто не может дать уверенного ответа на вопрос, потянет ли Россия в нынешних экономических обстоятельствах и войну в Сирии, и продолжение гибридной войны против Украины, есть ощущение, что долго и то и другое Кремль себе позволить не сможет.
Конфронтация как забава
И наконец, еще одно — весьма тревожное! — различие между Афганистаном-1979 и Сирией-2015.
Тридцать шесть лет назад у власти в Кремле были люди, которые, по моему глубокому убеждению, несмотря ни на что, искренне хотели мира, не желали третьей мировой войны. Прежде всего потому, что сами прошли через Вторую мировую, на своей шкуре испытали, что такое война. Даже если порой своими неуклюжими действиями на мировой арене или откровенными внешнеполитическими авантюрами понижали порог международной безопасности.
Нынешнее руководство России этого бесценного личного военного опыта не имеет. И порой кажется, что всерьез забавляется мыслишкой о возможности победы в военной конфронтации с Западом. А это особенно опасно в ситуации с Сирией, где — в отличие от Афганистана-79 — существует реальная вероятность случайного столкновения с вооруженными силами США или их союзников, участвующих в операциях против ИГИЛ («Исламское государство» — группировка, запрещенная в РФ. — NT). Со всеми последствиями, о которых, право, даже страшно подумать.
Фото: ASSOCIATED PRESS/FOTOLINK, REUTERS/SANA/Handout via Reuters, independent.com.mt, AFP PHOTO
