Поступить именно таким образом нас с адвокатом Ольгой Михайловой как представителей Жанны Немцовой побудил и здравый смысл, и желание добиться того, чтобы были установлены настоящие организаторы и заказчики преступления. Веры в то, что это сделает следствие, остается все меньше. Во всяком случае информационные сливы минувшей недели подталкивают лично меня к выводу: на следствие хотят надавить.
Судите сами: в ряде СМИ вдруг появляются сообщения о том, что следователи по делу Бориса Немцова пришли к окончательному решению не искать организаторов и заказчиков преступления, а переквалифицировать уже предъявленные обвинения пятерым обвиняемым, которые содержатся в СИЗО «Лефортово».
Сейчас Заур Дадаев, Анзор и Шадид Губашевы, Тамерлан Эскерханов и Хамзат Бахаев обвиняются по статье 105, часть 2, пункт «ж» и «з» — убийство, совершенное группой лиц по найму.
Теперь же, если верить слухам, пункт «з» меняется на пункт «л» — убийство по мотивам религиозной, идеологической или иной вражды или ненависти.
На мой взгляд, квалификация по пункту «з» точнее отражает реальное положение вещей, чем по пункту «л», потому что, как я уже не раз говорил, есть соответствующая доказательственная база: в частности, обвиняемые приехали в Москву, купили машину и сняли квартиру еще за пару месяцев до теракта в Charlie Hebdo. Но, судя по всему, на следствие действительно могут надавить, чтобы оно квалифицировало преступление по пункту «л». Во всяком случае, пока не предъявлено хотя бы заочное обвинение организаторам и заказчикам убийства, такая опасность сохраняется.
Если «з» превратится в «л», то получится, что задержанные обвиняемые становятся и заказчиками, и организаторами, и исполнителями преступления. Что это значит? Ровно то, что еще по крайней мере двое — экс-офицер батальона «Север» Руслан Геремеев и Руслан Мухутдинов, которых следствие обоснованно подозревало в организации убийства и давно мечтает допросить, — фактически выводятся из-под удара. А ведь тот же Геремеев, как известно, входит в ближний круг Рамзана Кадырова.
Где сейчас Геремеев и Мухутдинов — неизвестно. Совершенно очевидно, что федеральная власть не торопится содействовать следствию в установлении их местонахождения — чтобы их можно было допросить и проверить на причастность к преступлению, хотя в их отношении у следствия уже существуют определенные наработки.
Полагаю очевидным и другое: власти Чеченской республики пытаются противодействовать следствию. Чего стоит один только знаменитый наказ главы Чечни силовым структурам в Грозном вечером 22 апреля, в день, когда мы подали в СК ходатайство о допросе высокопоставленных чиновников Чечни, включая Руслана Геремеева и самого Кадырова: в случае попыток федеральных силовиков действовать на чеченской территории без согласования с республиканским властями — открывать огонь на поражение…
Следы преступления, безусловно, ведут в Грозный. Следствие — в непростой ситуации. Что делать? Не отступать.
Дело, как я уже отметил, возбуждено как убийство, совершенное группой лиц по найму. Конечно, убийство любого человека — преступление. Но 27 февраля на Большом Москворецком мосту убили не просто «физическое лицо» и не на бытовой или коммерческой почве. Это было убийство российского государственного и общественного деятеля. А значит, в данном случае мы имеем дело со статьей 277 УК — поcягательство на жизнь государственного или общественного деятеля — именно такая квалификация обвинения наиболее точна.
И статья 105, и статья 277 предусматривают в качестве наказания пожизненное лишение свободы. И там и там все решает суд присяжных — так что говорить об ужесточении позиции с нашей стороны нельзя. Для нас важно другое — подчеркнуть, что это было именно посягательство на жизнь общественного и государственного деятеля, что именно это — основной мотив убийства Бориса Немцова. На момент гибели он был действующим депутатом Ярославской облдумы, сопредседателем политической партии ПАРНАС, а ранее — первым вице-премьером российского правительства, вице-спикером Государственной думы, лидером фракции «Союз Правых Сил» и одноименной партии, то есть вне всякого сомнения государственным и общественным деятелем.