До сих пор Москва отдавала приоритет двусторонним отношениям с ключевыми державами Старой Европы. «Евросоюза нет. Есть Париж, Берлин, Рим…» — глубокомысленно заметил в разговоре с автором этих строк один кремлевский чиновник. С другой стороны, Россия в последние годы делает ставку на полугодовой период председательства в ЕС той или иной дружески расположенной к ней страны, стремясь за этот срок добиться максимальных для себя преференций. Сейчас в ЕС председательствует Швеция — с ней Россия никогда не связывала особых ожиданий. И хотя Стокгольм недавно проявил расположение к Москве, согласившись на участие в проекте «Северный поток», никаких принципиальных подвижек в отношениях между Россией и ЕС за период шведского председательства не произошло. Переговоры по новому Соглашению о партнерстве и сотрудничеству (СПС) так и не выбрались из тупика. Перспектива безвизового режима по-прежнему туманна. Единственно значимый пункт повестки дня саммита в Стокгольме — подписание соглашения об обмене секретной информацией в оборонной области. К этой договоренности стороны шли шесть лет.
А тем временем Россия по старинке уже начала обхаживать традиционно благорасположенную к ней Испанию — следующую за Швецией страну-председателя ЕС: 2 ноября в Москве прошли российско-испанские консультации по проблеме отношений Россия—Евросоюз. Но теперь и этот дипломатический механизм может дать сбой. Ведь система принятия решений в ЕС в ближайшее время будет переформатирована.
Большое трио
ЕС зародился как экономический союз, что позволило бывшим противникам установить после Второй мировой войны прочные дружественные отношения. «Не знаю толком, что я только что подписал, но, кажется, войны в Европе больше не будет», — поведал журналистам канцлер ФРГ Конрад Аденауэр сразу после подписания в марте 1957-го Римского договора о создании Европейского экономического сообщества. Экономически ЕС состоялся. Но когда в 90-х годах начался процесс его расширения за счет государств бывшего коммунистического лагеря, обнажилась нехватка адекватного менеджмента. Этот пробел призван восполнить вступающий в силу 1 декабря 2009 года Лиссабонский договор, очерчивающий конституционные рамки Евросоюза. Дух и буква этого документа во многом определяются хорошо знакомым старшему поколению россиян термином «демократический централизм»: меньшинство подчиняется большинству во имя общего блага. 19 ноября в Брюсселе в соответствии с Лиссабонским договором изберут трех руководителей: президента (официальное название — председатель Совета ЕС), министра иностранных дел и генерального секретаря Совета ЕС.
Блэру не повезло
Конечно, президенту Медведеву было бы комфортнее ехать в Стокгольм, уже зная имена главных фигур в Евросоюзе. К тому же провести экстренный саммит в Брюсселе планировалось 12 ноября. Но разногласия внутри ЕС по кандидатурам на основные посты затянулись. Решить кадровые вопросы на «плановом» саммите ЕС 30 октября не удалось. «Борьба идет не столько между номенклатурными группировками в Брюсселе, сколько между ведущими политиками ЕС», — заметил эксперт российского Центра политической конъюнктуры Максим Минаев.
Долгое время одним из фаворитов в борьбе за пост президента ЕС считался экс-премьер Великобритании Тони Блэр. Однако страны Бенилюкса категорически потребовали, чтобы эту должность занял представитель страны, входящей в Шенгенское соглашение и зону евро. В результате шансы Блэра резко упали. «В России недооценивают влияние Бенилюкса на решения внутри ЕС — мол, слишком маленькие страны. На самом деле Бенилюкс стоял у истоков ЕС, и его совокупный вес не меньше, чем у Франции, Германии и Италии», — пояснил The New Times французский политолог Арно Дюбьен. Посовещавшись, Париж и Берлин решили лоббировать на высшую должность в ЕС сразу двух представителей Бенилюкса — премьеров Бельгии и Люксембурга, Хермана ван Ромпея и Жана-Клода Юнкера. Кандидатура экс-премьера Испании социалиста Фелипе Гонсалеса, которую продвигали Мадрид и Лиссабон, отошла на второй план из-за возражений представителей Восточной Европы. Кстати, у самих восточноевропейцев, обычно активных в кадровых вопросах, не нашлось своей кандидатуры ни на один из трех ключевых постов. Тем не менее восточноевропейский пул нельзя сбрасывать со счетов. «19-го победит тот, кого поддержит большинство новых стран — членов ЕС», — убежден Максим Минаев.
На сегодня максимальные шансы занять пост президента ЕС — у Хермана ван Ромпея. «Его рейтинг — 70%», — сообщил The New Times на условиях анонимности высокопоставленный европейский дипломат. Куда меньше определенности по фигуре главы МИД ЕС. «Еще пару дней назад я бы дал 80% шефу Форин офис Дэвиду Милибэнду. Но сейчас самый серьезный кандидат — Массимо Д’Алема, бывший премьер и бывший глава МИД Италии», — заявил тот же дипломатический источник. Правда, у итальянца есть минус, который может не устроить восточноевропейские страны: он был членом Итальянской компартии и известен как политик «слишком левого» толка.
Институты — это всё
В начале 2000-х в бытность главой Еврокомиссии Романо Проди так обозначил параметры интеграции между Россией и Евросоюзом: «Всё, кроме институтов». Эта фраза очень понравилась Владимиру Путину — видимо, тем, что фиксировала нежелание европейцев посягать на столпы суверенной российской демократии. Ирония ситуации в том, что именно институты, хотя и в более широком значении этого слова, встали на пути российско-европейской интеграции. Сейчас, например, успех на переговорах по новому Соглашению Брюссель связывает с членством России в ВТО. «Нам важно знать, на каких правовых основах строить взаимную торговлю. Если Россия в ВТО — тогда все ясно. Если нет — потребуется время, чтобы выстроить альтернативные правила игры», — сказал The New Times пресс-секретарь представительства Еврокомиссии в России Денис Даниилидис.
Но «институты» — это не только ясные правила игры в торговле. Это еще и ценностные ориентиры. Пока Европейский суд по правам человека завален исками от россиян, пока европейскому потребителю грозят «газовыми войнами», а неправительственные организации в России объявляются «пятой колонной» Запада — характер отношений Москвы и Брюсселя принципиально не изменится.
