Люди одержимы идеей «лекарств для ума» — всевозможных нейростимуляторов, ноотропиков и прочей «виагры для мозгов». Студенты, которым перед экзаменами приходится ночи напролет просиживать над учебниками, всеми правдами и неправдами достают реталин, выдаваемый только по рецепту. Постоянно пребывающие в цейтноте программисты, топ-менеджеры, которым необходимо всегда быть в форме, глотают модафинил, тонизирующий препарат нового поколения. Причем все, кто постоянно пользуется такими средствами, убеждены, что в отличие от кофе, который дает лишь бодрость, они повышают внимание и усиливают способность усваивать трудный материал. Но так ли это? Действительно ли лекарства, которые были разработаны для улучшения концентрации и борьбы с сонливостью, способны помочь студенту сдать экзамен или менеджеру — блестяще выступить перед советом директоров? И настолько ли они безопасны, чтобы продавать их без рецепта, как, например, болеутоляющие?
На таблетке
Согласно официальным данным, в 2007 году более 1,6 млн человек в США принимали отпускаемые только по рецепту различные нейростимуляторы отнюдь не по медицинским показаниям, то есть не для лечения, а для того, чтобы заставить свою голову работать эффективнее. В ряде университетских кампусов почти каждый четвертый студент в ходе опроса сообщил, что использует подобные препараты. Неофициальный опрос, проведенный в прошлом году на веб-сайте журнала Nature, показал, что 20% респондентов (участвовали 1427 человек из 60 стран) принимают метилфенидат, модафинил или бета-блокаторы (их используют те, кто боится выступать на публике). Большинство указывали, что прибегали к препаратам для улучшения внимания, а доставали их через интернет либо у врачей, которые выписывали их для других целей.
Потребление таких препаратов, скорее всего, будет расти. Это связано со старением населения и растущей конкуренцией из-за глобализации экономики. «Если вам 65, вы живете в Бостоне и ваши пенсионные накопления столь незначительны, что приходится работать и конкурировать, скажем, с 23-летним выходцем из Индии, у вас поневоле возникает желание воспользоваться каким-нибудь из этих препаратов», — говорит Зак Линч, исполнительный директор Ассоциации представителей нейротехнологической индустрии.
Спасение или самообман?
Препараты, улучшающие работу мозга, появились довольно давно. В 1929 году химик Гордон Аллес синтезировал амфетамин, синтетический препарат, близкий к эфедрину. Во время Второй мировой войны его и аналогичные вещества раздавали солдатам для преодоления сонливости и поддержания их боевого духа. Немцы и японцы использовали одни препараты, американцы и британцы — другие, например, бензедрин, похожий по составу на адреналин.
В конце концов ученые решили выяснить, какова же реальная эффективность таких препаратов. Исследования британских и американских психологов, проведенные в 40-х годах, показали, что хотя те, кто принимает препараты, высоко оценивают их эффективность, отмечая увеличение скорости чтения, счета и пр., тесты этого не подтверждают. Более того, при выполнении достаточно сложных заданий показатели тех, кто предварительно принял препарат, существенно снижались. «Препараты амфетаминного ряда улучшают настроение, из-за этого человеку начинает казаться, будто результаты его деятельности лучше, чем они есть на самом деле. Когда делаешь что-то простое, это, может, и неплохо. Но когда, допустим, сдаешь экзамен по римскому праву или ведешь воздушный бой, такой самообман может оказаться роковым», — говорит Николай Расмуссен, исследователь из Университета Нового Южного Уэльса в Сиднее. Тем не менее потребление в США амфетаминов постоянно росло, и в конце 60-х, когда Управление по контролю над продуктами и лекарственными средствами запретило продавать их иначе как по рецептам, составляло 10 млрд таблеток в год.
Близкий по составу амфетаминам, но более мягкий, чем они («золотая середина психомоторной стимуляции», как пишут производители препарата), стимулятор умственной деятельности метилфенидат был синтезирован в 1996 году. Врачи стали активно использовать его для лечения синдрома дефицита внимания, что заставило ученых разработать новые системы исследования мозговой активности и сложные нейропсихологические тесты, дабы выяснить, как действует препарат и насколько он эффективен. В 1997 году психофармакологи Барбара Сахакян, Тревор Робинс и их коллеги из Кембриджского университета выпустили доклад, в котором отмечалось улучшение ряда показателей (стереоскопическая рабочая память, планирование) у принимавших метилфенидат здоровых молодых мужчин (группа состояла из 20 человек). Однако другие показатели, такие как внимание и скорость мышления, у членов этой группы не изменились. Было также показано, что в ходе тестирования число ошибочных ответов росло, вероятно, из-за того, что под действием препарата участники эксперимента становились все более импульсивны. Что касается пожилых мужчин, то на них метилфенидат, по данным исследователей, оказывал минимальное действие. В 2005 году группа ученых из Медицинского университета Флориды в Гейнсвилле, испытывавшая препарат на 20 студентах, которых долгое время лишали сна, вообще не выявила никакого положительного эффекта. А вот риск развития аритмии при применении этого препарата повышается. Это заставило медиков шире использовать другое лекарство — модафинил (в США разрешен к применению в 1998 г.), который обладает гораздо меньшим набором недостатков. Он позволяет длительное время обходиться без сна и при этом сохранять работоспособность, что делает его незаменимым для тех, кто вынужден много летать и страдает от перемены часовых поясов.
Ямаису Касцио, сотруднику Института будущего в Пало Альто (Калифорния), о модафиниле рассказал друг, которому приходится постоянно перемещаться по миру. Теперь командировки не выбивают Ямаиса, как раньше, из колеи: «Я стал гораздо быстрее усваивать информацию, яснее мыслить, могу теперь работать, не отвлекаясь. Хотя, конечно, до супермена с супермозгом мне далеко». Тесты отчасти подтверждают слова Касцио. В 2003-м исследователи протестировали 60 здоровых добровольцев-мужчин и установили, что прием модафинила улучшал у всех членов группы некоторые показатели, такие как запоминание цифровых последовательностей. Правда, большинство других тестов положительных изменений не выявили. Последние исследования показали, что препараты способствуют выработке организмом нейромедиаторов, химических веществ, запускающих работу определенных групп нейронов, однако до ясного понимания этих процессов еще очень далеко.
Эффективно? Безопасно?
Журнал Nature год назад опубликовал дискуссионную статью группы исследователей мозга и специалистов по медицинской этике, в которой они заявляли, что в будущем лекарства перестанут быть только средством лечения заболеваний, но станут инструментами, помогающими людям учиться и работать. В статье приводились данные исследований, показывающие позитивное влияние этих препаратов на умственную деятельность, а психостимуляторы по своему эффекту приравнивались к «образованию, здоровому образу жизни и информационным технологиям». Исходя из этого, авторы предложили такие препараты (при условии, что доказана их безопасность для здоровья) сделать доступными для любого здорового человека.
Через полгода один из членов этой группы, редактор журнала «Медицинская этика»* * Journal of Medical Ethics. Джон Харрис на страницах «Британского медицинского журнала» высказал мнение, что не следует ограничивать взрослых людей, желающих подзарядить свой мозг, в применении, например, метилфенидата, поскольку этот препарат считается безопасным даже для детей. Позднее Харрис в одном из интервью заявил, что он уверен — в недалеком будущем ограничения на продажу некоторых психостимуляторов будут сняты и их можно будет покупать так же свободно, как, например, аспирин. Однако отнюдь не все исследователи разделяют эту точку зрения. «Некоторые считают, что лекарства, стимулирующие умственную деятельность, это то же, что очки, улучшающие зрение, — говорит Джеймс Свансон из Калифорнийского университета, участвовавший в исследованиях препаратов, применяемых при лечении детей, страдающих гиперактивностью при одновременном дефиците внимания. — Думаю, люди просто не осознают всех рисков, связанных с приемом таких лекарств. Некоторые, хотя и небольшой процент, могут пристраститься к таким препаратам, сделаться зависимыми от них, а у кого-то это может привести и к ухудшению умственных способностей. Поэтому я против их бесконтрольного применения».
Дело в том, что сложная химическая система сигналов, ферментов, белков, которые ответственны за формирование нашей памяти, — все это работает на основе саморегуляции, работает до того момента, пока этот тонкий баланс не нарушается, в результате чего и возникает то или иное заболевание или психическое расстройство. Нарушение мыслительных процессов, искаженное сознание, наблюдающиеся, например, при слабоумии, могут быть связаны как с недостатком определенных химических веществ, так и с побочными эффектами, вызванными лекарственными препаратами. Применение различных нейростимуляторов может стать тем триггером, который порушит систему саморегуляции и может привести к непредсказуемым последствиям. Например, долгосрочная память (та, которая отвечает за воспоминания о детстве и о прошлогоднем отпуске) может улучшиться, а рабочая (та, в которой на время откладывается номер телефона) — ухудшиться.
Завышенные ожидания
Некоторый оптимизм относительно появления нового поколения препаратов вселяет то обстоятельство, что в последнее время ученые значительно продвинулись в исследованиях биохимических процессов, отвечающих за формирование памяти. Получены свыше 30 видов генно-модифицированных мышей, которые лучше воспринимают информацию и дольше хранят ее в памяти, чем их обычные собратья. «Впервые в нейронауке мы приблизились к пониманию молекулярных и клеточных механизмов памяти, — говорит Альчино Сильва, нейробиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. — Это значит, что мы стоим на пороге того, чтобы научиться непосредственно влиять на процесс обучения и запоминания».
Но до создания по-настоящему эффективных препаратов еще далеко, поскольку остаются нерешенными многие научные проблемы. «Когда учишь модифицированных мышей чему-то простому, они действительно все схватывают на лету, но если чуть усложняешь задачу, весь эффект пропадает», — говорит Сильва.
Научный руководитель компании «Геликон»* * Одна из ведущих компаний в области разработки нейрофармакологических препаратов последнего поколения. Тим Талли также считает, что управлять памятью ученые научатся не скоро. «Когда меня спрашивают об этом, я обычно отвечаю: создавая «Геликон», я был молод и тешил себя надеждой, что смогу улучшить память своих родителей. Их уже давно нет на свете, голова моя седа, и приходится признать, что теперь эту гонку я веду не для них, а для самого себя».
Статья опубликована в октябрьском (2009) номере журнала Scientific American. Печатается с сокращениями.
Перевод с английского Анны Макаровой, The New Times
