Владимир Ашкенази — выдающийся дирижер и один из величайших пианистов нынешнего времени — побывал с концертом в Москве. Корреспонденту The New Times удалось взять у маэстро интервью, в котором тот впервые поделился своими мыслями о жизни современной России

Владимир Ашкенази — Олегу Дусаеву

Владимир Ашкенази родился в 1937 году в Горьком. Обучался в Центральной музыкальной школе, затем с 1960 года — в Московской консерватории в классе Л.Н. Оборина. В 1955-м завоевал 2-ю премию на Международном конкурсе пианистов имени Ф. Шопена в Варшаве, в 1956 году — 1-ю премию на Международном конкурсе имени королевы Елизаветы (Брюссель), а в 1962-м — 1-ю премию на Международном конкурсе им. П.И. Чайковского (Москва). В 1958 году концертировал в США, в 1962-м впервые выступил в Лондоне. В 1963 году уехал в Великобританию, где начал выступать и в качестве дирижера. В 1972-м получил исландское подданство. Дирижирует оркестрами Лондонской Королевской филармонии, Берлинского радио, Чешской филармонии, Токийского радио и телевидения NHK. 

Я выступаю в России, потому что обязан Московской консерватории, обязан стране, учителям. Мои педагоги были преданы своему делу и были преданы мне. Я всегда знал, что должен отплатить им за это. Несмотря на то что их уже нет в живых. Они были частью этой страны. Я выступаю здесь за символические гонорары, потому что считаю, что должен отдать то, что мне было дано. Меня удручает то, что я вижу в Москве — вульгарность и стремление к обогащению. Но всегда останутся люди, которые думают о других. Для них я и существую.

Вы известный пианист. Зачем вам дирижерская палочка?
На этот вопрос ответить очень трудно. Это судьба. С детства я очень интересовался симфоническим оркестром. Когда я впервые услышал звук симфонического оркестра, со мной произошло просто... потрясение! Это был сильный удар по всему моему мышлению и музыкальному восприятию. Никогда не мечтал и не думал о том, что стану дирижировать. Я играл на рояле и довольно в этом преуспел. Но импульс шел, видимо, от природы. Когда мне представилась возможность попробовать себя в дирижировании, я ее использовал. Мне было интересно. Первые опыты были весьма плачевными, но со временем я научился контролировать оркестр и добиваться того, что мне хочется, в музыкальном плане и в эстетическом.

Почему вы уехали из России?
Вообще, у меня такого намерения никогда не было — уехать из России. Не было и решения остаться на Западе. Это получилось отчасти случайно, но и не случайно. Шел 1963 год. Я был советским гражданином. Моя жена, кстати, тоже была вынуждена принять советское гражданство по принуждению. Мне говорили, что, если она этого не сделает, я могу забыть о карьере. У нее было исландское гражданство, которое она имеет, конечно, и сейчас. Моя жена с детства жила в Лондоне, и когда у меня было концертное турне в Англии после победы на конкурсе Чайковского, то нам уже разрешили поехать вместе. Наш выезд был сложным. Вместе нам ехать разрешили, но жене почему-то не дали паспорта. Тогда она пошла в Министерство культуры и сказала: «Если не дадите паспорт, я пойду в исландское посольство и расскажу, что Советский Союз препятствует моему выезду в Лондон». Паспорт ей дали, но со скрипом. В Лондоне мы уже подумали о том, что надо бы остаться на Западе. В конце концов там и остались. Я жил с советским паспортом девять лет — до 1972 года. Испытывал массу затруднений, кстати, из-за этого. После чешских событий, когда туда вошли советские войска, мне стало стыдно ездить на гастроли с советским паспортом. Я вышел из гражданства официально. Написал заявление в Верховный Совет СССР и передал через посольство. Через несколько месяцев мне выдали справку о выходе из гражданства. А исландский паспорт мне дали еще до этого, чтобы я мог ездить по миру. СССР часто вел себя непристойно, и было стыдно, конечно же. Чехословакия (ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году для подавления «пражской весны». — The New Times) — это было ужасно. Потом Афганистан… Преследования Ростроповича, Солженицына...

Почти советолог

События 90-х, развал СССР, как вы это восприняли?
Это на меня не оказывало прямого влияния. Мне, конечно, это было абсолютно небезразлично! Я очень боялся того, что все вернется назад. Лично я был бессилен что-либо сделать. Когда путч провалился, я был очень обрадован этим фактом.

Вы много работаете в Лондоне и часто там бываете. При этом вы человек с российскими корнями. История с Литвиненко на вас как-то сказалась?
На Западе просто смеются над тем, что здесь хотят свалить вину за это преступление и за убийство Политковской на Березовского. Это просто ерунда. Эти два человека были убиты властями. В то, что это дело рук Березовского, абсолютно никто не верит. Зачем это говорят здесь? Если нашим российским властям хочется, чтобы им верили, надо поискать другие объяснения. Сейчас мой интерес к России несколько ослаб. А когда-то у меня был колоссальный интерес к тому, что происходило в Советском Союзе — и когда я там жил, и во время эмиграции. Информацию было трудно получать от советского правительства. Но у меня был замечательный друг — Виктор Зорза, поляк по происхождению. Он писал еженедельную колонку в газете The Guardian. Мы с ним многое обсуждали. Зорза был очень сведущим в советских делах. То, что он обычно предсказывал, почти всегда оказывалось очень точным. Я многое от него взял, научился пониманию советской власти. После нескольких лет нашей дружбы он сделал мне колоссальный комплимент. Он сказал: «Володя, еще пару лет, и ты сможешь писать колонку сам». Я стал как будто бы советологом…

Вы следите за тем, что происходит в России сейчас?
Конечно. Больше всего меня удивляет то, что российские миллиардеры очень заинтересованы в собственных богатствах и мало помогают внутри страны. Меня это волнует. Москва и Санкт-Петербург живут неплохо, а внутри страны огромная бедность, у людей ничего нет. Как это возможно в стране, которая впереди всех по газу и нефти? Я не понимаю, почему олигархи не думают о населении.

Путин — тоже человек

Мне всегда казалось, что Россия должна быть частью цивилизованного мира. Я имею в виду Западную Европу и Соединенные Штаты. Конечно, Америка не самая моя любимая страна, но тем не менее мы должны быть все вместе. Почему у России должна быть конфронтация с Западом? Не понимаю… Запад не имеет ничего против свободной и сильной России.
Там был такой восторг, когда Россия освободилась от своего прошлого, и они сейчас ничего не могут понять. Опять в России регламентированная пресса, убийства… Они думали, что после Горбачева и Ельцина все будет как в нормальных странах — свобода слова, свобода предпринимательства и так далее. На Западе необычайно огорчены тем, что все пошло назад. Но после стольких лет невозможно от этого сразу уйти. С 1991 года прошло не так много времени. С другой стороны, не забывайте, что Путин — это все-таки офицер КГБ. Он же тоже человек, и ему невозможно избавиться от того образа мышления, который он имел всю свою жизнь. Это наложило громадный отпечаток на его мышление и поведение. Кроме того, он окружен людьми, которые мыслят в том же направлении. Что же вы хотите?..
Но жизнь не останавливается. Одни люди уходят, другие приходят. Появляются новые взгляды на жизнь. Два шага назад, но один шаг вперед… Я никого не оправдываю, но таков ход событий. Этому, конечно, нужно препятствовать и делать все для того, чтобы люди были свободными.