Через сутки зачитают приговор, и я хотел бы сказать пару вещей до того, как он прозвучит. Чтобы, так сказать, «поставить цифры в контекст».
Срок будет большой. То, что называется «сталинский». Формула его расчета простая: то, что попросил прокурор, минус 10–15%. Попросили 20, дадут 18 или вроде того. Это не имеет большого значения, ведь следом уже на всех парах идет дело о терроризме. Там еще лет 10 накинуть можно.
Так вот, у меня просьба номер один. Когда прозвучит цифра, вы, пожалуйста, не проявляйте солидарность со мной причитаниями и восклицаниями: «Как при Сталине». Лучше проявите солидарность со мной и другими политзаключенными тем, что минутку подумайте. Подумайте, зачем нужен такой показательно огромный срок. Его главный смысл — запугать. Вас, а не меня. Я даже так скажу: персонально вас, читающего эти строки.
Вы обратили внимание — пропаганда об этом процессе молчит, по телевизору о нем не рассказывают. Потому что на «простого россиянина» эффект произведет неоднозначный. 18 лет за какой-то экстремизм без жертв и последствий покажутся ему очевидно несправедливыми. И он еще тайно симпатизировать начнет. А вы и так все знаете.
Вас и надо ошеломить, запугать. Суровостью приговора выбить из головы мысли о противодействии. Пожалуйста, подумайте и поймите, что сажая сотни, Путин пытается запугать миллионы. Мы живем в стране, где десятки миллионов человек прямо сейчас настроены против коррупции, войны и беззакония. Прямо сейчас десятки миллионов за честные выборы, демократию, сменяемость власти и хотят, чтобы Путин ушел.
Мы точно знаем, что если бы каждый десятый из тех, кто возмущен коррупцией Путина и его чиновников, вышел на улицу, то власть пала бы завтра.
Мы точно знаем, что недовольные войной, выйдя на улицу, прекратили бы ее немедленно. Но это все — пустые мечтания. Так не работает.
Кто-то должен быть первым, а первым быть страшно. Россия тут не исключение. Просто недовольные не выходят на улицы стран с диктаторскими режимами почти до самого конца этих режимов. Ни у нас, ни в Иране, ни на Кубе, ни в СССР, ни в ГДР.
Всех перемен добиваются 10% граждан — самые активные. То есть вы.
Репрессировать (посадить, оштрафовать, наказать) даже 10% — это 1,5 млн человек — сейчас нельзя ни политически, ни организационно. Значит надо ошеломить, запугать, лишить охоты делать хоть что-то. Такая путинская, да и любого в общем диктатора, стратегия работает. Один пример. Главной неуязвимостью нашей организации всегда было то, что нам нельзя было перекрыть деньги: нас финансируют десятки, сотни тысяч людей небольшими платежами. Не перекроешь. Но раздувая дела о «финансировании экстремизма» (одно из обвинений, по которому мне завтра вынесут приговор), власти добились того, что изнутри России, а это 95% наших доноров, поддерживать стало «стремновато». А финансы — основа деятельности, без них никуда.
Запугивание сработало отлично. Честно говоря, мы еще часто сами помогает путинской стратегии запугивания, устраивая истерики с хватанием за сердце из-за каждого ареста, дополнительно пугая и себя, и окружающих. Обо всех надо говорить, ни о ком нельзя забывать. Но при этом надо твердо осознавать: власть в России узурпирована, незаконно захвачена. Те, кто у власти, не могут удержать ее без арестов невиновных.
Они сажают сотни, чтобы напугать миллионы. К этому надо относиться хладнокровно.
Путин не должен достичь своей цели. И я очень хочу, чтобы в части приговора мне он ее тоже не достиг. Поэтому моя просьба номер два: когда огласят приговор, думайте, пожалуйста, только одну действительно важную мысль. Что я лично могу еще сделать, чтобы сопротивляться? Чтобы помешать ворам и негодяям, засевшим в Кремле, поедать мою страну и мое будущее? Что я могу сделать, взвесив все риски и учтя все обстоятельства.
Третья просьба самая важная. Отвечая на этот вопрос, не смейте, пожалуйста, говорить «ничего». Вы можете. Что-то может сделать каждый. С соседями поговорить, листовку повесить, наше расследование распространить, отправлять 500 рублей в месяц нам или другим оппозиционным организациям и СМИ. Вести блог, участвовать в ДМП-2, написать в соцсети, поддерживать политзаключенных, нарисовать граффити, выйти на митинг. Нет ничего стыдного в том, чтобы выбрать наиболее безопасный способ противодействия. Стыдно не делать ничего, стыдно дать себя запугать. Какой бы они там ни запланировали приговор, он не достигнет своей цели, если вы поняли, для чего это все, и ответили «я не боюсь». Ежедневным, хладнокровным, пусть и небольшим, но вкладом в борьбу за свободу в России», — обратился Навальный.
Он также выразил благодарности всем, кто поддерживает его каждый день, своим адвокатам и свидетелям защиты. На стороне политика выступали Владимир Кара-Мурза**, Лилия Чанышева, Дмитрий Муратов, Алексей Горинов, Илья Яшин**. Отдельное спасибо он выразил технику «Навальный Live» Даниэлю Холодному, которого обвинили по тем же статьям, что и Навального, и судят сейчас в колонии. Ему не раз предлагали дать показания на всех в обмен на свободу.
*Алексея Навального российские власти считают «террористом, экстремистом, иноагентом».
**Владимира Кара-Мурзу, Илью Яшина Минюст считает «иноагентами».