«У нас много проблем в здравоохранении, похвастаться особо нечем», — вздыхал вчера президент на совещании с главами регионов. Знаете, я с трудом сдержался, чтобы не запустить в телевизор чашкой. Как же бесит это лицемерие.
Путин только заметил проблемы, которым уже очень много лет.
Я даже не хочу в очередной раз приводить статистику закрытых больниц и уволенных врачей. Расскажу вам лучше о том, что творилось все эти годы с медициной, на примере своего товарища.
Зовут его Александр Батурин. Родился в Сочи и с детства мечтал работать хирургом. После школы уехал в Саратов, где стал студентом лечебного факультета местного госуниверситета. Мы познакомились в 2008 году, когда он уже поступил в ординатуру и начал практику в отделении травматологии городской больницы.
Батурин тогда производил впечатление невероятно увлеченного своей профессией человека. Глаза горели, он взахлеб рассказывал про работу и ждал, когда ему доверят провести первую операцию.
Работа начиналась с планерки, на которой обсуждали поступивших за ночь пациентов. Потом был утренний обход и осмотр больных. Наконец, плановые операции, на которых он ассистировал.
«В основным привозили людей с бытовыми травмами, — рассказывает. — Помню, был работяга, у которого вылетела болгарка и искромсала ему все руки. Сшивал ему сосуды, мышцы…»
Через пару месяцев Батурин набрался опыта и начал проводить операции самостоятельно. Самый сложный случай — ампутация ноги. Мужчина уснул с сугробе и обморозил конечности; на ступне пошел некроз: пришлось резать.
«Привет, меня зовут Саша. Интересный факт: однажды я отрезал человеку ногу», — представлялся он тогда новым знакомым. Впрочем, на знакомства времени почти не оставалось: совмещать работу с учебой оказалось по-настоящему сложно. Тяжелее всего давались ночные дежурства три раза в неделю.
Наконец, восемь лет учебы остались за спиной, Батурин получил диплом и пришел оформляться в родную больницу на постоянную работу. Он был на хорошем счету, и главврач согласился взять молодого специалиста на полставки.
«А почему только полставки?» — удивился тот. Главврач объяснил, что вакансий практически нет, потому что большинство опытных врачей из-за маленьких зарплат берут по две ставки.
«Вот, например, твой лечебный руководитель, — сказал главный. — Он много лет уже в деле, хороший профессионал. Сам видишь, сколько работает: трое полных суток с ночными дежурствами, а выходной только по воскресеньям. Ставка-то у него всего 7 тысяч рублей. Поэтому трудится на две ставки».
Как жить на полставки и не помереть с голоду, Батурин не придумал и от предложения отказался. И тут вспомнил, что в родном Сочи к олимпиаде построили новую больницу. По телевизору как раз показали сюжет о том, какая она современная и благоустроенная — даже иностранцы, приехавшие на Олимпийские игры, нам завидовали.
Через пару недель выпускник саратовского университета сидел с резюме в отделе кадров той самой великолепной сочинской больницы. Приняли его доброжелательно и предложили зарплату — 4,5 тыс. рублей.
«Вы издеваетесь?» — спросил Батурин.
«Не хотите, как хотите, — ответили ему. — Можно подумать, к нам мало таких вот выпускников приходит».
Соглашаться или нет?
В принципе, жилье в Сочи есть — можно вернуться в квартиру родителей. В больнице наберешься опыта, да и климат здесь приятнее, чем в Саратове. Но какие перспективы-то?
«Дурак ты, Шурик, — написал Батурину бывший однокурсник, перебравшийся после учебы в столицу. — Что ты там копейки считаешь по деревням? В любой районной поликлинике Москвы тебе предложат не меньше 20 тысяч».
Идея показалась очень привлекательной, и вскоре мой товарищ стоял на площади трех вокзалов. В кармане было 10 тысяч рублей, в рюкзаке — диплом и резюме.
Он снял комнату в Кунцево. Соседками оказались две приятные женщины из Молдовы — продавщицы на рынке. Спустя пару месяцев, правда, выяснилось, что на самом деле они проститутки и зарабатывают телом на дороге рядом с Мытищами. Кстати, в месяц у них по деньгам получалось заметно больше, чем у нашего молодого врача: иногда даже в долг давали.
Устроился Батурин в отделение детской травматологии на Щелковском шоссе. И был доволен: платили 18 600 рублей, да еще и небольшая премия полагалась раз в квартал. После унизительных зарплат в регионах это казалось прекрасными условиями.
Вскоре, однако, выяснилось, что жить в Москве значительно дороже. Аренда комнаты, плата за проезд, продукты, да еще и бросить курить никак не выходит. В общем, решил, что он сильный, выносливый — и взял вторую ставку.
«Начался ад», — признается. Работа занимала 14 часов в день. Приходил к 8-ми утра, заканчивал в 22 часа вечера, плюс ночные дежурства. Зато получал уже почти 40 тыс. рублей.
Ну а потом Путин сказал, что врачам надо создать достойные условия для работы, и началась реформа здравоохранения.
«Главный нас собрал в зале с портретом президента и объявил о введении стимулирующих выплат», — рассказывает Батурин. Врачи обрадовались, но потом выяснилось, что всё не так просто.
Чтобы врач получал 6 тысяч «стимулирующих» рублей в месяц, он должен был строго выполнять план по приему больных. План этот устанавливал главный врач на основе статистики прошлых месяцев. Если пациентов становилось меньше, то финансирование учреждения сокращалось.
«По плану я должен был принимать 80 человек в день, — говорит Батурин. — Но где мне их взять? Да, иногда приходило и больше. Но летом, например, многие из города уезжали, и на приеме оказывалось не больше 50 пациентов».
По сути, реформа обернулась пресловутой палочной системой. И как следствие — повсеместной фальсификацией отчетности. От врачей требовали выполнять план любыми способами. Они брали старые карты пациентов и дописывали, что те якобы обращались за помощью снова. Врали, что пациенты, уже закончившие лечение, якобы продолжают приходить в отделение. И все эти выкрутасы ради лишних 6 тысяч в месяц.
В конце концов четверо врачей, включая Батурина, взбунтовались и отказались фабриковать отчётность. Дело в том, что уголовную ответственность за такие действия несет каждый врач лично, а не руководитель поликлиники. Главный уверял, что рисков нет, проверяющие сами все понимают и закрывают глаза. Но врачи все равно не захотели подставляться под криминал.
Началась война. От главврача требовали выполнения отчетности, чего он не мог добиться от своих подчиненных. В итоге финансирование клиники сокращалось, а её руководство получало еженедельные разносы от вышестоящего начальства.
«Нас начали просто выдавливать, — рассказывает Батурин. — Ну вот представь: на приеме ребенок, ты зашиваешь ему рану, он плачет. Рядом мама вся в слезах. И тут врывается главврач, хватает карту, начинает орать прямо при пациентах, что я там якобы что-то не так оформил, что я непонятно где учился и вообще приехал из колхоза. Как работать в таких условиях?»
В 2012 году он написал заявление об увольнении по собственному желанию. Через пару месяцев устроился в частную фармацевтическую компанию, где делает обзоры научных статей и организует круглые столы. Получает 140 тысяч рублей в месяц.
«Не жалеешь, что бросил врачебную практику?» — спрашиваю.
«Вспоминаю как страшный сон», — отвечает он.