ВЕНЕЦИЯ. Карантинные хроники.
День 9-й .
Мы видим, конечно, не глазами. Не только глазами. Мы видим всем своим существом. Мы видим зрительным прикосновением. Мы видим слухом. Мы видим словами. А иногда слова, наоборот, мешают нам видеть. Именуя, они членят мир, разделяют сущности — помогая разуму разобраться, но одновременно иногда пережимая единый поток цельности бытия. Называя что-то привычным словом, мы словно отделяем себя от события миллионом употреблений. И как всякая защита, она же становится преградой. Так неизменно любые вопросы безопасности перерастают в угрозу свободе. Грань очень тонкая.
Утренние лучи бегут по клавиатуре колоннады Сан-Марко.
Посередине площади Сант-Анджело кричит маленький птенец чайки, он громко жалуется, а непреклонная мать наставляет его с трубы прокураторий. Давай сам. Не бойся. Я тут.
На углу в витрине закрытого магазина выставлены чемоданы. Еще один бессмысленный атрибут нынешнего времени. Возле подворотни по-хозяйски расхаживает голубь. Взмахивает крыльями и улетает, не сообразуясь ни с какими правилами. Ему autocertificazione не нужна.
Выходить из дома по-прежнему можно только по одному, и визит к ветеринару взяла на себя старшая дочь, пока мы с младшей оставались дома. Поездка на пустом вапоретто, пересекающие пустой салон лучи. Отблески канала на потолке и на ставших тоже совершенно бессмысленными рекламных плакатах и объявлениях. И самое главное — плывущий по Большому Каналу мандарин возле рынка Риальто. Переливающийся, покачивающийся на волнах, играющий на солнце.
Все это вернулось домой в ее рассказах настолько красочных (как-никак коллега, художник https://www.facebook.com/katia.margolis/posts/2664824070232208?__cft__[0]=AZU3J_PrI8vwg0-s5fMt3h49mICC8jBOE6-7BNWnye6GMEu25_I1k2umzimyf-fOeK1EpCijjOSHSa4Qw0p-9HzcSCXh4nrNR8QFWVlOHXmZLGkTGY2AeVQyA-sQ3y-6vSk&__tn__=%2CO%2CP-R ), что мне захотелось немедленно схватить корзину и мчаться на рынок, который, по счастью, входит в список необходимых и оттого разрешенных передвижений. А еще аптека. Собаке нужны лекарства, дабы постараться привести спину в норму .
Когда вечером я вышла со Спритцем в аптеку, то шутки и реакция двух встреченных мною прохожих были пугающе однообразны:
«Зачем же ты потратила два козыря за один раз: и собаку, и аптеку. Могла выйти на улицу дважды — смотри, какое солнце!»
Солнце, видимо, начитавшись рекомендаций в Gazzettino, решило снять карантинную маску и не жалеть ультрафиолета. Оно ныряет в каналы, отскакивает оттуда зеленоватыми бликами, запрыгивает в окна. Словно стремится компенсировать вынужденное замершее бездействие горожан. Что касается остальных компенсаций, то сегодня опубликован указ правительства о мерах экономической поддержки граждан. Оплачиваемые отпуска, сохранение для кого-то зарплаты и даже небольшие выплаты нам, самозанятым художникам и предпринимателям. https://liveitaly.ru/…/ukaz-dlya-podderzhki-ekonomiki-itali…
Сама же Gazzettino (кстати, венецианское слово, подарившее всему миру «газету») с каждым днем становится все тоньше, по мере того как истончается поток новостей. Зато другое венецианское слово теперь звучит, наверное, в мире чаще других. Карантин = quarantena (quaranta = 40), то есть «40 дней», которые прибывшие из других стран экипажи кораблей должны были проводить на борту или на далеких островах, чтобы не заразить горожан, прежде всего чумой. 40 дней искушения Христа в пустыне. 40 лет выводил Моисей свой народ из неволи… 40 — важное число. Посмотрим, чему оно равняется на этот раз.
Первый карантинный указ в Венеции — 1377 года. Вспышек чумы и разных карантинов Венеция пережила за свою историю порядка 60-ти. Нам не привыкать. Но в XVII веке именно Серениссима стала первым государством, победившим тяжелейшую эпидемию, в том числе благодаря жесткой организации и карантинным мерам с участием тайной полиции. И, конечно, доктору Чуме. Из его образа до нас дошла традиционная маска Commedia dell’Arte с клювом. Это была мера безопасности, в нос клали чеснок, травы и тампоны, призванные предохранять от заражения. Про бактерии и вирусы никто тогда не знал, но что зараза передается по воздуху, было очевидно. И длинноносый доктор-маска с тампоном с чесноком и травами в клюве стал символом этой невидимой борьбы.
Но сейчас по пустынной набережной расхаживают с клювами лишь чайки, в переулках гулят голуби, а настоящие доктора больше похожи на инопланетян. И только синяки на лицах героических итальянских медиков выдают, по сколько часов они не снимают свои защитные очки и маски. Люди стараются помогать друг другу даже на расстоянии. В фб появилась группа «Поколение 90-х», в котором молодые люди, для которых инфекция наименее опасна, предлагают заодно закупать продукты одиноким старикам и вешать пакеты им на дверь. Правильно, сказала одна моя подруга. Нынешнее тяжелое время, когда итальянцы надели медицинские маски, помогло каждому человеку снять с себя маску. Стать самим собой. Очередной парадокс нынешней эпидемии, в которой изоляция — жест солидарности, а маска открывает человеческие лица.
Сегодня во Франции первый день такого же жесткого карантина, как у нас. Друзья постят фотографии пустынных улиц.
«И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина».
Но Париж как раз не погиб. И не погибнет. Как и Венеция. Но эта тишина — возможность услышать. А услышав, увидеть.