Венеция. КАРАНТИННЫЕ ХРОНИКИ
День 1.
Ночной поезд Париж–Венеция прибыл на залитый солнцем вокзал Santa Lucia по расписанию. С него сошли несколько пассажиров. Безумцев, вроде нас, немного. Симфонии Малера не звучало. Группка то ли полицейских, то ли охраны уныло слоняется вдоль перронов. На мой вопрос о подписанном этой ночью правительственном указе https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=2726945264020088&id=100001139226342¬if_t=feedback_reaction_generic¬if_id=1583630872022290&ref=m_notif об изоляции Венеции и о карантине пожимают плечами: — Мы сами ничего не знаем, синьора. Декрет принят ночью. Нам никаких указаний пока не поступало. То же повторяют и в кассах: поезда отходят и приходят по расписанию. Пока. Вплоть до особых распоряжений. Когда, не знаем-с. Может быть, к вечеру.
Набережная и вода сотканы из единого солнца. Отдельные прохожие отбрасывают выразительные акварельные тени. Вапоретто полупустой. Народ весел и спокоен.
Гондольеры перекидываются шуточками. Какие-то неурочные японцы таки решили прокатиться напоследок. Гондола пересекает путь нашему вапоретто.
К остановке подбегает стайка запыхавшихся англичан. Видят наши чемоданы и с ужасом спрашивают: вас развернули с вокзала? Не выпускают?
— No worries. It’s Italy.
И я терпеливо пересказываю содержание предыдущего абзаца.
Тем временем наша Саша пытается улететь прямо сейчас обратно в Амстердам: мой звонок из поезда в 6 утра застал ее врасплох, билет был куплен без промедления — ей учиться, у нее диплом. Мы разминулись на 30 минут. Ксюша раздумывает, лететь ли прям сейчас тоже. Это мы так удачно решили собраться вместе на эти выходные. Побыть своей семьёй дома, посидеть на солнышке.
Зато Спритц рад радёхонек. Кстати, в поезде висит памятка о коронавирусе из 10 пунктов: мыть руки, не трогать глаза и рот, не обниматься и не здороваться за руки, продукты, сделанные в Китае, и посылки из Китая НЕ ОПАСНЫ, и отдельным последним пунктом: домашние животные совершенно безопасны, они НЕ переносят вирус.
День 2.
— Tutti i cani di Venezia! («Все собаки Венеции»)
Действительно, большие и маленькие, породистые и дворняжки, таксы и лабрадоры, а также их пожилые и молодые хозяева, дети, семьи, все, словно сговорившись, отправились на воскресные прогулки на Лидо по пляжу вдоль моря. Песни, смех, спритц, дети гоняют в футбол, мы радостно здороваемся со знакомыми, люди бросаются привычно друг другу навстречу для объятий и поцелуев, но рефлекс уступает место внутреннему напоминанию: стоп! 1 метр дистанции!
И мы машем друг другу и шлем воздушные поцелуи. От капельных хотелось бы воздержаться!
Таковы новые санитарные нормы. Они висят всюду: в магазинах, в вапоретто, в барах, в ресторанах (только те рестораны и могут работать по новому указу, что имеют возможность гарантировать расстояние между столиками, и то — только до 6 вечера!). Уже появились новые приспособления и шутки: традиционный спритц теперь подается с метровыми трубочками: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=3480827665276995&id=100000493873778&ref=content_filter
Главное ж — хорошее настроение.
Шуткам про то, как теперь в постели «fare amore» на расстоянии одного метра — нет конца.
Нежное солнце утра понедельника обнимает весь город целиком. Мы со Спритцем (собакой, а не напитком, ибо время раннее) выходим на прогулку. Если обычно я здороваюсь с каждым десятым, то теперь в опустевшем городе — с каждым вторым.
(Вообще же обычное соотношение местных к туристам 1:74)
Вот и мусорщики со своими тележками:
— Buongiorno, signora !
Останавливаемся в двух метрах друг от друга. обмениваемся новостями. В Gazzettino наконец напечатан указ и конкретные меры. Не так страшен черт, как его малюют. Да, есть ограничения: закрыты по-прежнему школы и университеты, отменены все спектакли и кино, правительство всячески способствует smart working, то есть работе онлайн. Так что наши онлайн акварельные курсы пришлись как нельзя кстати — никакие другие пока и невозможны.
https://www.facebook.com/katia.margolis/posts/2723711397676808?__cft__[0]=AZVovAUlBpW7GLuVQqLXsZlhZhhL8CPYIxtLHsf8wFDSyjcQieUPTrJdP4i9xhSWTACkUJDmv85ZTnHGL07K5tfbjlth4ZK1LrfNyQR8mB2lM8OzGZUIbq3XOugaHeymTwY&__tn__=%2CO%2CP-R .
Что же касается передвижений, то тут значительные смягчения. Вернуться домой всегда можно. Ездить по работе тоже, достаточно письма от работодателя или autocertificazione. То же касается и семейных обстоятельств. Реальные строгости и кары касаются только тех, у кого положительный тест на вирус и кому предписан карантин. Тут до 3-х месяцев тюрьмы и штраф 206 евро за неповиновение.
На самом деле бедная Венеция попала как кур в ощип. И снова из-за туризма. (Чтоб не развозили по всему миру и по стране, как случилось в Ломбардии, когда первая более жесткая версия декрета попал в прессу до собственно его принятия, это вызвало панику, массовое скопление на вокзалах — поехали на юг те, кто не собирался никуда до этого, ведь многие южане работают на севере по экономическим причинам. И в результате штурм поездов и — voila! — вирус поехал по всей стране дальше, а так бы оставался в Ломбардии). Губернатор Венето, исходя из реальных показателей, поэтому категорически возражал против включения Венеции в «красную зону». Но что сделано — то сделано. Туристов нет. В Венеции и в городе, и на вокзалах спокойно. Рост эпидемии у нас небольшой. Места сейчас много. В отличие от Ломбардии, где ситуация действительно трагическая: не хватает мест в реанимации, и медики вынуждены были выпустить декларацию о выборе и приоритетах, кого спасать, — в Венеции есть пустующие койки и даже изысканы дополнительны места. (https://www.lavocedivenezia.it/coronavirus-ulss-3-serenis…/…) Нанимается новый персонал. Вызываются медики, ушедшие на пенсию.
Но увы, медиа-шум поднят. Все мировые газеты вышли с громкими заголовками. Мне обрывают телефон друзья и журналисты: как вы там в осаде без еды? Народ в панике?
Ну что сказать? Каждый видит других и ситуацию через призму своего опыта и мироощущения.
Мы — через красоту.
Еды полно. Я зашла в супермаркет: никаких пустых полок. Для обеспечения нужного расстояния между покупателями в часы пик запускают по 50 человек. Но все относятся с юмором и пониманием.
Отдельные лодки, груженные товарами , проплывают по каналу Джудекки. Жизнь течет. Жена напутствует отплывающего мужа из окна.
Знакомые архитекторы выгуливают свою собаку Пиксель: — Ciao!
— Ciao! Ну что говорит твой папа про эпидемию?
На самом деле всё просто: это ответственность молодых перед стариками. Нам и детям не опасно. А вот нашим бабушкам и дедушкам...
Мы вот своих предупредили, что ближайшие две недели только по телефону.
Спритц радостно виляет хвостом. Пиксель тоже согласна. Это ж про отношения людей к людям.
И пока всемирные организации одобряют меры итальянского правительства, и пока считают цифры и статистику (кстати, по количеству сделанных на душу населения тестов Италия на втором месте, вслед за Кореей), остаются люди. Человек перед человеком. Лицом к лицу (на расстоянии одного метра, разумеется!) И потому все эти меры имеют смысл. Мы знаем друг друга в лицо. И пока мир потешается над «беспечностью» итальянцев, и пока мир не понимает, что вирус не бывает итальянским или китайским — мы будем стараться беречь своих стариков.
И в завершение: несколько фактов о якобы беспечности итальянцев и якобы плохой системе здравоохранения.
1. Первое. Средний (именно средний!!!) возраст умерших 81 год.
Италия при этом занимает 5-е (!!!) место в мире по продолжительности жизни — после Японии, Сингапура, Гонконга и Швейцарии. Это что-то говорит о системе здравоохранения. Большое количество заражений среди стариков и, соответственно, осложнений и смертности объясняется традиционной тактильностью и тесными социальными и семейными связями. В Италии старики не сегрегированы, а очень активны. Бабушки и дедушки активно воспитывают внуков, часто живут вместе с молодыми семьями — отдельно, но в том же доме, например. И вообще ведут очень социально мобильный образ жизни.
2. Два. В свою статистику смертности Италия включает людей не только умерших ОТ коронавируса, как другие страны, а людей — носителей COVID 19, умерших от рака, сердечнрй недостаточности и т.п. И это серьезно меняет статистику.
3. Три. Посмотрим еще раз внимательно на количество протестированных на коронавирус на душу населения. И сравним по странам.
Весь смысл нынешних мер не в особой опасности вируса, а в больших цифрах и заразности. В результате чего на систему здравоохранения ЛЮБОЙ страны эти 10% осложнений, требующих госпитализации, ложатся непосильным бременем: койки, аппараты ИВЛ (искусственной вентиляции легких) и всё остальное рассчитаны исходя из нормальной ситуации, с некоторым запасом, но не таким огромным. Именно для того, чтоб кривые эпидемии росли не так резко, и чтобы люди успевали вылечиваться (или, увы, умирать), и чтобы изыскать новые ресурсы, правительство предпринимает те меры, что предпринимает.
День 2 — вечер.
Солнце садится, и бар на углу закрылся…
Действительно, уже 6 часов вечера, а по новому указу после шести никаких тебе баров и ресторанов.
Тем временем премьер Конте объявил всю страну «оранжевой зоной» — как накануне Ломбардию, Венецию и другие 14 провинций. И хотя в прессе это звучит как Italy complete lock down, в реальности это означает вот что.
До 3 апреля ограничивается передвижение по территории страны (между населёнными пунктами) без уважительных причин, связанных с работой или серьёзными семейными обстоятельствами/проблемами со здоровьем.
НО! У нас НЕ ПОЛИЦЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО, а ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО. Поэтому любой человек, взвесив САМ все «за» и «против», имеет право написать autocertificazione и сам обосновать, почему ему нужно выехать куда-то по работе или по личным и семейным обстоятельствам. И это будет достаточно веской причиной. Это мир людей. Он им и остается. Хрупкий баланс между безопасностью, ответственностью, экономикой и качеством жизни. В остальном все так же. Бары и рестораны должны будут закрываться в 18, закрываются музеи и театры, под запретом церковные службы, свадьбы и похороны (с гостями), закрыты торговые центры, дискотеки, залы с игровыми автоматами. Не работают школы и университеты. Останавливается даже футбольный чемпионат — немыслимая для итальянцев мера!
Но ИТАЛИЯ НЕ ЗАКРЫТА — как уже разнесла мировая пресса. Италию нельзя закрыть.
— Катя, bellissimo!
Синьора А. — владелица палаццо, потомок дожей. Мы знакомы лет сто. Одно время у нее дома был многоязычный литературный салон, потом я учила ее внука живописи…
— Спасибо тебе за эту картину. Не только за акварель, а за тебя на этом мосту, ее пишущую. Это вторая моя радость за сегодняшний день. Первая — я стояла на балконе и поливала цветы, и вдруг увидела свою подругу на традиционной старинной лодке санпьеротта — она гребла сама и помахала мне, сказав: «Венеция возвращается к себе». А вот теперь ты. Venezia ai tempi di coronavirus e’ sempre bellissima.
Я стою на пустынном мосту Академия и пишу «картину карантина»: в кои-то веки могу позволить себе пленэр в этом месте, куда обычно невозможно просочиться, не сломав кадр десятку туристов, позирующем перед телефонами и селфи-палками на фоне церкви Salute. Теперь она смотрится по-новому. Ее купол словно бережно накрывает весь город. И вся история его читается иначе. 1630 год. В Венеции внезапно остановилась свирепствовавшая повсюду чума (остановилась не случайно, а благодаря беспрецедентным карантинным мерам Венецианской республики. Да и слово «карантин», как я уже на днях вспоминала — венецианское quatantena — означает «40 дней», столько чужеземные моряки оставались на кораблях и дальних островах, прежде чем сойти на берег, дабы не занести чуму в Венецию). И вот чума побеждена, и дож Никола Контарини и другие правители решили построить храм и посвятить его Богоматери Здоровья–Спасения (по-итальянски это одно и то же слово Salute) в память о том, что она избавила город от страшной болезни, унесшей тем июнем больше жизней, чем когда-либо. И вот уже четвертую сотню лет 21 ноября по этому мосту к церки Santa Maria della Salute проходит весь город. Это истинный праздник народного благочестия. Венеция в этот день молится о болящих. В толпе мешаются торговцы и рыбаки, потомки дожей и бродяги. И плывет по мосту толпа. И звонят колокола, и взлетают в высокое небо грозди цветных шариков. И колеблется лес свечей под сводами Салюте. И специально возводится к этому дню мост, что повторяет бровь над нотным станом. Все связано. Legato. Мост — он и есть легато. Связь времен непрерывна, и легато оказывается все. Ибо тонкие невидимые связи протягиваются туда, где все иное бессильно...
Я задумалась. Акварель тихо сама расплывалась по бумаге.
Время тоже.
— Катя, non ti sembra surreale? — теперь по мосту проходит Моника, соседка и владелица булочной за углом. Да, мне кажется сюрреальной эта картина пустынного Большого Канала и моста, да и я сама, стоящая на нем с этюдником. Когда я последний раз писала отсюда, из этой точки? Лет 20 назад, наверное…
Вскоре за Моникой появляется нагруженный продуктами Пьеро, фотограф, отец Сашиной ближайшей подруги.
— Чао! Как приятно видеть, что люди не сдаются. Мы все не должны падать духом.
Пьеро знает, о чем говорит. Их семья после высокой воды и теперешней туристической катастрофы — на грани разорения.
Я киваю понимающе. Моя собственная мастерская до сих пор в руинах, а вместо обещанных компенсаций в город пришла чума и карантин.
Пьеро тащит тележку с продуктами вверх по мосту.
Еще минут 10 проходит в тишине.
И снова за спиной раздается:
— Ладно, не буду тебя отвлекать. Он тихонько обнимает меня сзади за плечи вытянутыми вперед огромными руками (дистанция 1 метр!), и его фигура удаляется, растворяясь в пустынных сумерках.