В отличие от многих политологов, полагающих, что плохие институты вообще и конституции в частности — причина того, что страны становятся авторитарными, я полагаю, что институты — не причина, а следствие изменений режимов: на короткой временнОй дистанции плохие (как и хорошие) институты отражают текущую расстановку сил, и не более того. Неудивительно, что политики склонны менять их по своему усмотрению, не будучи скованы инерцией прежнего опыта (поменять конституцию, которой 20+ лет, легче, чем поменять конституцию, которой 200+ лет). Россия здесь не исключение, и конституция 1993 года, по сути, стала закреплением победы Ельцина в борьбе со Съездом народных депутатов по принципу «игры с нулевой суммой», и несмотря на обильную риторику прав человека содержала всего один, да и то слабый барьер против авторитаризма (ограничение сроков полномочий президента). Поправки в конституцию 2020 года отчасти призваны этот барьер еще более ослабить посредством механизмов, выходящих за рамки конституции, а отчасти разбавить риторику прав человека байдой из требований безусловной лояльности человека государству и его политике, приправленной куцей порцией социальной риторики. Проще говоря, с точки зрения качества институтов в России конституционные поправки — это поворот от плохого к худшему.
Однако, как ни странно, в таком развитии событий есть не только минусы, но и плюсы. Если смотреть на перспективы демократизации России в будущем (когда бы именно это будущее ни наступило), то конституция 1993 года послужит для нее не самым лучшим институциональным основанием, в то время как кардинально ее менять (и/или принимать новую) в условиях демократии окажется нелегко. После внесения поправок 2020 года российская конституция, скорее всего, окажется заведомо непригодна для демократизации, и к тому же будет сильно дискредитирована, так что ее существенный пересмотр (и/или принятие новой конституции) в ходе смены режима окажется почти неизбежным. Скорее всего, процесс конституционных изменений окажется непростым, но на фоне тех проблем, с которыми к моменту смены режима столкнется наша страна, эти сложности могут оказаться не самыми существенными.
В декабре 1993 года я не голосовал за принятие конституции России, и я тем более не проголосую за поправки к ней в апреле 2020 года. Но раньше или позже настанет день, когда Россия примет другую конституцию, за которую не стыдно голосовать.