Допустим, есть избиратель Джон, работавший на заводе. Отец, дед, прадед голосовали за лейбористов, Джон тоже был верен «семейному голосованию». Но его завод закрыли в рамках деиндустриализации при Блэре. Своего сына Джон отправил искать работу — но места в престижных магазинах, куда тот хотел устроиться продавцом, мечтая со временем стать менеджером, заняты выходцами из Центральной Европы. Джон голосует за Брекзит, чтобы выгнать чужаков и обеспечить работой сына. Лейбористы так и не могут определиться по поводу Брекзита, а Джонсон сделал скорейший выход из ЕС главной темой своей кампании. Джон забывает о «семейном голосовании» и поддерживает выпускника Оксфорда с необычной прической.
И есть избиратель Джеймс. Он представитель среднего класса, четких политических симпатий не имеет. В молодости голосовал за Тэтчер, потом за Блэра. К Брекзиту отнесся осторожно, читая прогнозы экспертов об экономическом обвале, который неминуемо должен последовать в результате референдума. Но прошло три года, а обвала нет. Джеймс присматривается к лейбористам — и его пугает социалист Корбин, призывающий к масштабной национализации. А еще Корбина обвиняют в антисемитизме (он отрицает, но весьма неловко), а Джеймс человек современный, толерантный, и это ему не нравится. Поэтому он голосует за Джонсона, хотя и не в восторге от его персоны и политического курса.
И вот такие Джоны и Джеймсы и обеспечили Борису Джонсону его вчерашний триумф.