Г-н Ремесло выиграл у меня 50 тысяч в Савеловском суде вот за этот пост. Еще 12 июля во время кампании в Мосгордуму он дал пресс-конференцию, на которой, показывая фото свежих могил, рассказал, что оппозиция (и я в том числе) якобы сдавала в избиркомы подписи покойников. А потом посчитал свои «честь и достоинство» оскорбленными моим обещанием подать в суд за эти слова.
Рассказываю все по порядку: среди 6 тысяч подписей оказались всего две с частью паспортных данных, формально подходивших под его слова. Но дьявол в деталях.
У меня в штабе была организована многоступенчатая проверка подписей, за которую отвечал Александр Грезев. Первые попытки вброса — предложения поверить на слово или просто ксерокопии паспортов — мы отметали.
Тогда жулье пошло на преступление и придумало хитрый ход: заслало к нам молодых людей с нотариально заверенными копиями паспортов умерших людей, в которых были изменены год рождения (например, с 24-го на 92-й) и фото. Ребята объяснили, что поступают в вузы, сдали туда документы с паспортами, но являются моими сторонниками и ставили подписи по нотариально заверенным копиям.
Во время проверки мы нашли полтора десятка из них в базе аннулированных паспортов. Подписи были забракованы. Но две из них попасть в базу не успели: могилы были свежими, и никакая проверка не могла дать результата
Откуда г-н Ремесло узнал данные этих поддельных паспортов, когда они были только у нас и избиркома? Как смог проверить при условии отсутствия в базе? Более того: те фото могил, которые он показывал, были сделаны в солнечный день, а последнюю неделю перед пресс-конференцией шли дожди. То есть история была продумана и подготовлена заранее.
Итог: сейчас я, естественно, иду в апелляцию, не питая никаких иллюзий. Справедливость восторжествует ровно в тот момент, когда суд станет независимым, а власть в стране перестанет быть узурпированной.
P.S. Еще один г-н — Бабаян — активно распространяет сейчас новость о «победе» Ремесла. Не имея шансов победить честно, воспользовавшись моим арестом, он теперь пытается доказать самому себе, что подлость окупается. Он ошибается.