Когда мы были молодыми, в международных отношениях был устоявшийся «порядок угроз». В ответ на активное действие, изменяющее сложившийся баланс, любая дипломатия отвечала, что будет дан «симметричный» или «асимметричный» ответ, но никогда не называлась конкретная форма ответных действий. Считалось, публично достаточно обозначить намерение ответить, а уж противоположная сторона наведет справки через службы разведки сама относительно того, в чем именно может быть ответ, и сама взвесит для себя: игнорировать этот ответ или пойти на деэскалацию. Так продолжалось 20 лет — от Карибского кризиса (1962) до объявления Рейганом программы СОИ, 1983 («звездных войн»), т.е. до кризиса, вызванного советским вторжением в Афганистан и ответом США. Потом СССР рухнул, звездные войны Рейгану не потребовались. И еще 25 лет мы жили спокойно (1989-2014). Потом Путин решил сражаться со всем миром по всему периметру.
Вчера было событие, очень ясно показывающее, что дальше будет — американское военное командование официально заявило, что размещает в российских энергосетях свои коды доступа, и это ответ на попытки российского проникновения в системы США. Это не общее заявление об ответе, не округлая угроза, и это не заявление какого-либо конгрессмена, который может иметь «собственное мнение», пусть и влиятельное. Это открытое заявление Пентагона.
Безусловно, завтра «депутат марков» и «военный эксперт пушков» будут громко кричать в политических ток-шоу, что наши программисты победят американских завсегда, что российские сервера надежно защищены, а сами «мы» можем так ударить, что «спасибо деду за победу!»
Но ведь совершенно не имеет значения то, что они там наговорят в своих эфирах.
Значение имеет только сам переход от одних форм «дипломатических угроз» — к другим формам «заявлений». (В политической истории давно не было такого случая, чтобы США заявляли не о том, что примут необходимые меры обороны, а что они готовы нанести удар внутри территории другого государства — не в рамках «гуманитарной интервенции», а в рамках военного противостояния.)
Я совершенно не вижу никакого повода для радостного возбуждения в этой ситуации. Куда движется Путин после 2014 года и на какой конфликт он хочет пойти?