Со всех сторон мне рассказывают, что сразу несколько групп экспертов и активистов, как оставшихся в стране, так и находящихся за ее пределами, пишут концептуальные бумаги об образе России будущего. Эти истории поначалу спровоцировали во мне горькое веселье, потому что в течение последних двух десятилетий я время от времени оказывался в какой-нибудь рабочей группе, готовящей очередной всеобъемлющий план модернизации отечественной экономики и политики. Чаще, конечно, экономики — так было безопаснее, потому что заказчиками оказывались органы власти. Но всем пишущим было очевидно, что без изменений в политике никакой модернизации в экономике не будет, и все эти прекрасные тома анализа и рекомендаций — смесь мартышкиного и сизифового труда. Тем же самым занимались многочисленные рабочие группы на излете «совка», ни во что не веря.
И что же, все это — пустое? Нет, совершенно логично, что стремление понять, к какой именно точке и продираясь через какие сценарии предстоит двигаться России, возникает именно в периоды кризисов или, как сейчас, даже не идеальных штормов, а полных обвалов всего. Это и психотерапия, и аутотренинг, и попытки прагматизировать состояние абсолютной катастрофы, поскольку хочется из нее выбраться и нарисовать такой сценарий, который позволил бы никогда не проваливаться в яму еще раз. И еще — это попытка понять, почему любые эксперименты с модернизациями и образами будущего все равно оборачиваются русскими народными танцами на отравленных граблях. Егор Гайдар еще в 1994 году в работе «Государство и эволюция» назвал это свойство российской истории эквифинальностью: «Движение из любой точки, после любых пируэтов, завершается все там же — у подножия трона, все тем же — политико-экономической диктатурой «восточного» государства».
В финале этого сценарного плана Россия исчезала «со всех карт мира, кроме физических»
ИМПЕРСКИЙ БРОСОК
Первая серьезная в постсоветский период попытка нарисовать образы будущего и понять, как двигаться к позитивным сценариям, а не катастрофическим или просто плохим, была предпринята после кризиса 1998 года. Группа бизнесменов неолигархического склада, призвав на помощь экспертов и даже журналистов с писателями, создала «Клуб 2015» (имея в виду Россию в казавшемся далеком тогда 2015 году).
Мозговые штурмы на пахнущей всем советским неотремонтированной спортбазе в Новогорске многим напомнили студенческие и аспирантские годы, а кому-то и схожие мозговые штурмы, посвященные преобразованиям в СССР. Первоначальные продукты получились чрезвычайно любопытными, причем в разных формах — и экспертных, и публицистических, и писательских (очередной кошмар представил, например, Александр Кабаков).
Это был действительно сконцентрированный на будущем разговор, где наличествовали и сценарий с говорящим названием «Мегасербия». В сценарии «Кулик» предсказывался каскад техногенных катастроф и принятие Госдумой сразу в четырех чтениях бюджетно-продовольственной программы «Ближе к природе» — шутки шутками, но мы сейчас на этом пути. Довольно точным, увы, оказался сценарий «Имперский бросок», в котором союзниками России оставались диктаторские режимы и Китай с Индией. В финале этого сценарного плана Россия исчезала «со всех карт мира, кроме физических». Были и позитивные сценарии, например, под названием «Белый журавль» или «Евророссия».
Путин переплюнул самые ужасные фантазии…Мне было поручено написать обобщающий позитивный сценарий под названием «Ренессанс, или Трава из-под асфальта», где я предсказывал начало ренессанса в 2003 году. Попал точно, с поправкой на то, что именно в 2003 году — с арестом Ходорковского и поражением демократических партий на выборах — произошел срыв позитивного сценария. Самым реалистичным оказался даже не инерционный сценарий от Андрея Галиева («нашим детям… оставаться в России будет незачем»), а плохой сценарий, который писала Светлана Бабаева. Он как раз и назывался «Отравленные грабли». Там есть многое из того, что мы переживаем сейчас, например, детские организации, членов которых учат ходить строем, но даже в нем не предсказана война с Украиной — Путин переплюнул самые ужасные фантазии…
Сборник «Сценарии для России. 2015» вышел в свет за несколько дней до того, как Ельцин объявил о своем уходе. Потом часть сценарной группы встречалась в Белом доме с прибывшим из Питера Германом Грефом, затем писалась «программа Грефа», появился Центр стратегических разработок… В работу ушел первый план авторитарной модернизации России — про демократию забыли, впрочем, как и про то, что, как писали основатели «2015» Сергей Воробьев, Владимир Преображенский и Александр Привалов, «твои сегодняшние действия должны определяться будущим — точнее, тем будущим, на которое ты согласен». К слову, в составе сценарных групп были, например, такие люди, как Сергей Кириенко и Виктор Шендерович. Ну и еще несколько таких же бинарных нынче пар. И все мы теперь, кроме уже отошедших в мир иной, присутствуем при реализации на практике комбинации сценариев «Мегасербия» и «Имперский бросок».
ИНСОР уже инициативно сочинил еще один документ, который интуитивно оценивался как завещание, как фол последней надеждыО ПОЛЬЗЕ УТОПИЙ
Исторически в последний раз власть всерьез относилась к плану модернизации, причем даже не слишком-то авторитарной, в период правления президента Медведева. (Формально последней была попытка реанимации Центра стратегических разработок в 2016-2017 годах, когда Алексей Кудрин возглавил работу над формулированием модернизационной повестки для Путина-2018, но в успех уже не верили сами рабочие команды.)
Были в документах для Медведева и «образ желаемого завтра», и конкретные планы, и замечательные брошюры на основе мозговых штурмов — это все стало продукцией Института современного развития, который возглавил Игорь Юргенс. Впрочем, официально ни один из планов не был взят властью на вооружение даже в те вегетарианские времена. Но вот что заметно сейчас при ретроспективном взгляде: Россия была и остается страной а) перманентных кризисов, б) перманентных войн. Когда-то были чеченские войны, потом, при Медведеве, война с Грузией, а побуждения думать о будущем проистекали из экономических кризисов — 1998-го и 2008-2009-го годов. Эти факторы вроде бы учитывались, и очень хотелось строить будущее без войн и кризисов.
На излете медведевского правления, в начале 2011 года, ИНСОР уже инициативно, без всякого заказа со стороны президента, сочинил еще один документ, который интуитивно оценивался как завещание, как фол последней надежды, попытка дать Медведеву программу для второго срока. И когда программа писалась, уже было ощущение, что, увы, второго срока не будет. Да и судя по тому, что сейчас пишет и произносит сам Дмитрий Анатольевич, материалы ИНСОРа он читал не очень внимательно.
И тем не менее, сводя рабочие материалы, мы с философом Александром Рубцовым сыграли как в последний раз. Придумали «обамообразный» заголовок «Обретение будущего. Стратегия 2012». Обострили оценки — мол, или модернизация, или конец всему (и оказались ведь правы!) — «Модернизация как проект национального спасения»; «Гуманитарная составляющая модернизации как переоценка ценностей» (пытались уберечь будущее России от той идеологии, которая привела к спецоперации). И далее: «Перезапуск демократии: вперед, к Конституции»; «Дебюрократизация экономики через деэкономизацию бюрократии»; «Социальная политика: от борьбы с бедностью к росту среднего класса». А вот особенно хорошо: «Оборона и безопасность: армия, полиция, спецслужбы — переход на сторону народа» и «Внешняя политика: Россия в кольце друзей».
Утопия? Но отказ от реализации утопии привел к катастрофе.
Любая модель будущего — постпутинская. При Путине у России будущее ампутированоЖУРАВЛЬ В НЕБЕ
России не везет с будущим. И все потому, что не везет с прошлым. Правители формируют такой публичный образ прошлого России, который их устраивает. И на этой основе они не просто предлагают картину будущего, а строят будущее по чертежам прошлого — сегодняшняя путинская Россия словно бы провалилась во времени в какой-то портал и погрузилась в архаику.
Образ будущего начинается с образа прошлого. Если герои страны военачальники и государственные деятели, Сталин и Берия, доносчики и лоялисты — такое прошлое предполагает будущее России, сильно приближенное к сегодняшнему путинизму. Если герои страны — те, кто выходил на Пушкинскую площадь в 1965-м и Красную площадь в 1968-м, у такой страны совершенно другое будущее.
Понятно только одно. Любая модель будущего — постпутинская. При Путине у России будущее ампутировано. И теперь вполне очевидно, что перемены и модернизация могут начаться только после Путина. История России сильно персонифицирована — не зря мы говорим об эпохах Сталина, Хрущева, Горбачева, Ельцина, ну и Путина, разумеется, пересидевшего по времени всех вождей, кроме генералиссимуса. Можно рассуждать о том, что правитель, который придет после нынешнего обнуленного президента, будет еще хуже. Но история страны показывает, что, как правило, после ухода жесткого автократа немедленно, именно немедленно, его преемники, из его же окружения, начинают соревноваться в либерализации режима — так вели себя Маленков, Берия и Хрущев после смерти Сталина.
В определенных кругах существовали представления о том, что всем желающим модернизации России надо держаться за Путина, потому что на подлинно свободных выборах к власти придут отвязанные ультранационалисты. Излишне говорить, что все получилось с точностью до наоборот. Демократия, ротация власти и ее подотчетность — лучшие предохранители от такого рода сценариев. Вообще ход истории иногда полезно отпускать на самотек и не заниматься социальной инженерией, и тогда, возможно, нация не сползет к катастрофе. Сейчас в ретроспективе представляется, что, например, президент Примаков был бы гораздо лучшей опцией для России. И вовсе не потому, что он очень хорош как управленец или мыслитель, вовсе нет, это вообще сильно переоцененная фигура. Но при нем и после него Россия не опрокинулась бы в катастрофу под псевдонимом «спецоперация».
А сценарные упражнения… Что ж, они всегда полезны. И хочется уже поймать белого журавля, а не довольствоваться синицей в руках. Ибо эта невинная птичка имеет свойство трансформироваться в монстра.