В статье Путина о причинах Второй мировой войны (где, кстати, наряду с откровенными глупостями и безответственными выпадами есть и вполне разумные вещи) привлекает внимание одно отсутствие. Там много раз называются все, кто виноват в этой катастрофе — Англия, Франция, Польша, Власов, Бандера, Ленин и так далее, и так далее, и даже, с оговорками, сталинский СССР.
Однако единственный, кто почти не упоминается в этом качестве — это Германия и весь нацистско-фашистский блок.
Конечно, можно это понимать так, что вина Германии очевидна, а с нацистов какой спрос — надо разбираться с тем, как Германии позволили разгуляться. Но это не то, что Путин хочет сказать. Он с самого начала принимает точку зрения Германии — теорию, согласно которой Вторая мировая война была предопределена нечестными и унизительными условиями Версальского мира после Первой мировой. Эта теория, разумеется, в значительной степени верна. Однако Путин — не отстранённый историк, он президент страны, где миллионы погибли в результате того, что Германия решила выместить свою обиду за унижение на всей Европе.
Причина, по которой Путину хочется смотреть на межвоенное время глазами Германии, хорошо понятна: это Веймарский комплекс, переживание «поражения» «России» в холодной войне как унижения, которое требует мести. Про параллели между Веймарской Германией и современной Россией сказано и написано достаточно. Теперь Путин добавляет к ним ещё одну: Германию несправедливо унизили после Первой мировой, подмяли под себя Лигу Наций и получили нацистов, «которые умело сыграли на эмоциях людей» и пообещали «вернуть стране её былую мощь». А теперь Россию унизили после холодной войны, подминают под себя ООН, и «хорошо известно, чем это закончилось» в прошлый раз.
Путин, разумеется, не нацист и не сочувствует Гитлеру. Однако появление национал-социалистов у власти и фашизация немецкого общества для него выглядит естественным, предсказуемым и малоинтересным фактом. Причины Второй мировой надо искать в архитектуре глобальной политики: «германская агрессия против Польши была результатом множества тенденций и факторов мировой политики того времени».
И в этом месте Путин, конечно, радикально расходится со всей европейской интеллектуальной традицией, которая после войны была посвящена вопросу о том, как такое могло произойти с Германией. Тома написаны о том, как мутировала Веймарская президентская республика. Но для Путина с Германией вообще ничего необычного не произошло: нацию обидели, к власти пришли радикалы и решили отомстить. Такое было и ещё будет не раз. Вопрос в том, как устроить международные отношения, чтобы не было таких последствий.
Собственно, по этой причине в Европе его, скорее всего, никто не услышит: все эти семьдесят пять лет европейцы были заняты тем, чтобы отрегулировать политические системы так, чтобы не допустить пробуждения внутреннего монстра (успешно или нет — другой вопрос) и тем самым избежать Третьей мировой. А Путину это вообще неинтересно: как и во всех других случаях, внутренняя политика для него является просто проекцией внешней. Если на улице беспорядки, ищите иностранные деньги; если к власти пришли фашисты, ищите, кто нацию обидел.