Летом 2019 года литературный критик Рут Франклин рассказала в The New Yorker, почему книги Токарчук столь актуальны для современного общества, в котором толерантность и поиски своих корней соседствуют с агрессивными идеями национализма. Приводим фрагменты ее очерка.
«Каждый май на Национальном стадионе, похожем на корзину и украшенном красно-белыми флагами Польши, проходит Варшавская книжная ярмарка. Там толпы читателей изучают стенды издателей со всей Европы. На площадке издательского дома Wydawnictwo Literackie и нескольких других экспозиций — длинная очередь. Люди ждут раздачи автографов Ольгой Токарчук. Она в последние годы зарекомендовала себя как выдающийся польский романист и на тот момент часто упоминалась в качестве претендента на Нобелевскую премию по литературе.
Сама Токарчук находится снаружи: толпа вызывает у нее волнение, писательница готовится. Токарчук пятьдесят семь лет, она миниатюрная, сосредоточенная, как учитель йоги. Ее выбор — искусно драпированная одежда и многослойные браслеты. Каштановые волосы заплетены в дреды, украшены синими бусинами и собраны на макушке.
Я стояла с Токарчук у плетеной корзины стадиона. Отмечу, что это здание было открыто в 2012 году. В последнее время оно стало центром ежегодного ноябрьского Марша независимости, на котором собираются члены ультраправых и националистических групп с лозунгами «Польша для поляков» и «Остановить исламизацию». «Корзина» заменила старый стадион коммунистической эпохи, который полностью обветшал к середине девяностых.
Когда Токарчук зашла в комнату для раздачи автографов, толпа зашумела. Дреды делают писательницу мгновенно узнаваемой. Она начала их делать более десяти лет назад, когда из-за забастовки в аэропорту Бангкока ей нужно было как-то убить время. С тех пор она узнала, что своего рода дреды были обычным явлением среди племен, живших в Польше в дохристианские времена. «Для этого на латыни есть выражение: plica polonica, — расскажет она мне позже, смеясь. — Это уничижительное описание, предполагающее отсутствие гигиены».
Поиски чего-то забытого в польской истории и переосмысление этого в современном контексте стало фирменным почерком Токарчук. Она известна во всем мире своим шестым романом «Flights» (в русском переводе «Бегуны». — Прим. ред.), который был опубликован в Соединенных Штатах в 2018 году. Книга выиграла Международную Букеровскую премию в 2018 году. Токарчук называет свою книгу, представляющую жанровую смесь художественной литературы, истории, мемуаров и эссе, «романом-констелляцией». Его общая идея связана с путешествием, но части соединяются лишь словом или изображением. Это позволяет читателям создавать свои собственные связи.
«Когда я впервые представила рукопись своему издательству, они перезвонили мне и спросили, не перепутала ли я файлы на моем компьютере, потому что то, что они видят — это не роман», — рассказывает Токарчук.
Фрагментарная форма особенно подходит для романа автора из Польши, в которой национальные границы менялись на протяжении веков и где разные этнические группы — поляки, украинцы, литовцы, немцы, русины, евреи — жили бок о бок в какофонии языков и культурного опыта. В «Flights» один из персонажей говорит: «Констелляция, а не последовательность является носителем истины».
В Польше высказывание об истории, которое охватывает этническое разнообразие и смешение культур, неизбежно носит политический характере. Оно разрушает давнюю мифологию страны как однородной католической нации. В последние годы эта национальная мифология стала доминирующей. Ее влияние особенно возросло с 2015 года, когда к власти пришла консервативная партия «Право и справедливость», базирующаяся на антииммиграционной платформе «национального единства». С тех пор правительство отказалось принимать беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки, сопротивлялось установлению равных прав для однополых пар и приняло закон, запрещающий обсуждение польского сотрудничества с нацистами во время Второй мировой войны. В опубликованном в газете «Таймс» обзоре Токарчук выразила сожаление по поводу политического климата в ее стране: «Государственное телевидение, по которому значительное число поляков смотрит новости, постоянно и агрессивно клевещет на политическую оппозицию и всех, кто думает иначе, чем правящая партия».
В работе писательницы часто поднимаются и другие важные для нее вопросы. Например, Токарчук — убежденная вегетарианка, которая говорит, что теряет сон из-за страданий животных на бойнях и на промышленных фермах. Она опубликовала в 2009 году книгу «Веди свой плуг над костями мертвых» о серии загадочных убийств в польской деревне с уклоном в защиту окружающей среды и прав животных. Тем не менее главная ее тема: опыт прошлого.
Польша, в отличие от США, сейчас политически расколота пополам. Сторонники «Права и справедливости» уравновешены прогрессивными людьми, которые часто моложе. Они стремятся к терпимости, мультикультурализму и правдивому отношению к прошлому Польши. Это читатели Ольги Токарчук.
«Даже мои друзья, которые не много читают, которые не следят за последними молодыми поэтами или писателями, читают Ольгу Токарчук», — говорит София Крол, редактор литературного онлайн-журнала Dwutygodnik.
Когда Токарчук приветствует своих читателей, все следы тревоги исчезают с ее лица. Она оживленно болтает и позирует для селфи. Одна из поклонниц принесла ей книгу с рисунками «призрачной архитектуры», которая никогда не возводилась в реальности, в надежде, что это может стать источником вдохновения. Библиотекарь из Прушкува, недалеко от Варшавы, подарила ей недавно опубликованный польский перевод Книги памяти, в которой рассказывается о жизни еврейской общины города, ликвидированной в 1941 году во время нацистской оккупации.
Раздача автографов длилась почти два часа. «Знание, что люди ждут следующей книги, дает мне энергию», — говорит Токарчук.
Писательница живет во Вроцлаве, на юго-западе Польши. Она приехала в Варшаву не только на книжную ярмарку, но и на литературный фестиваль под названием «Апостроф». Он проходит в Универсальном театре, своего рода штаб-квартире для интеллектуалов и художников. В этом году Токарчук — приглашенный куратор, организовавший недельную серию симпозиумов с участием ведущих польских писателей и интеллектуалов. Она присутствует почти на каждом выступлении, записывая тезисы в маленькую черную тетрадь и время от времени высказывая предложения. Тема, которую выбрала Токарчук: «Это не единственный возможный мир». Одна из дискуссий была посвящена тому, как может выглядеть пострелигиозная Польша. Другая — об изменении климата и других экологических проблемах. Вместо традиционного букета срезанных цветов каждый участник дискуссии получил саженец бука в знак признательности.
Обсуждалось и будущее польской школьной системы. Петр Ласковский, сорокалетний учитель, выразил неудовольствие по поводу того, как бизнес сочетает слова «творчество» и «инновация». До недавнего времени он был руководителем средней школы, в которой большинство решений принималось совместно: путем голосования учеников и преподавателей. Школы, по его словам, должны стремиться освободить учащихся от размышлений о рынке труда и подготовить их к тому, чтобы формировать мир. Токарчук улыбается ему со своего обычного места в середине первого ряда. Она представляет Ласковского как человека, который руководит «самой анархистской школой в системе».
Партия «Право и справедливость» ввела государственную учебную программу: уроки истории ограничены прошлым Польши, рассказанным с отчетливо националистической точки зрения. В литературных классах особое внимание уделяется классике польской литературы, такой как исторические романы Генрика Сенкевича, а не великим нонконформистам как Витольд Гомбрович и Бруно Шульц.
Ласковский говорит, что учитель, который отклоняется от официальной линии, «не будет арестован», но будет «запуган» угрозой принудительного выхода на пенсию. Но это в Варшаве, а «если вы учитель в очень маленьком городе или деревне, с очень консервативным населением, со священником, который преподает религию в школе, то ваше положение радикально меняется».
Большинство культурных учреждений в Польше зависит от государственных денег, а СМИ ищут способа работать без государственной поддержки. Когда на YouTube был опубликован краудфандинговый документальный фильм о растлении детей католическими священниками, его за несколько дней посмотрели более двадцати миллионов раз (это больше половины населения Польши).
В конце фестиваля польский писатель Анджей Стасюк при поддержке украинской рок-группы Haydamaky исполнил стихи Адама Мицкевича. Родившийся в 1798 году, сразу после того как Польша была разделена на три части Пруссией, Российской и Австрийской империями, Мицкевич был вовлечен в неудачную борьбу Польши за независимость и провел большую часть своей жизни в изгнании. Его считают национальным поэтом Польши, но, как подчеркивает Стасюк, земля, которую восхвалял Мицкевич, включала большие территории Украины, Литвы и Беларуси.
Личное как часть творчества
Отношения между поляками и украинцами составляют основу романа, над которым Токарчук в настоящее время работает. Этот роман опирается на историю семьи писательницы. Ее предками по отцовской линии были поляки, украинцы и русины. Они приехали из деревни в польской Галиции. «Некоторые из них были хорошо осведомлены о своей национальной принадлежности, для других это было не так важно», — говорит Токарчук на следующий день, когда мы сидим в холле нового бутик-отеля в центре Варшавы..
Во время Второй мировой войны в деревне, где жили предки Ольги Токарчук, произошла массовая расправа над поляками со стороны украинских националистов. Дед писательницы был поляком, но он женился на украинке, и потому выжил. После войны Галиция была разделена между Советским Союзом и Польшей, а деревня стала частью Украинской ССР. Семья Токарчук, вместе с почти миллионом других жителей этого района, иммигрировала в Нижнюю Силезию, регион Польши, граничащий с современной Германией и Чехией. Полякам было рекомендовано селиться там, частично для того, чтобы заменить этнических немцев, которые бежали в Германию по мере продвижения Красной Армии или были изгнаны Польшей после окончания войны.
«Вы не можете говорить об этой территории, не упоминая украинцев, потому что три миллиона проживающих там поляков все еще имеют корни в Украине», — поясняет Ольга Токарчук. — Это различие — кто поляк, а кто украинец — для меня очень искусственно».
Ольга Токарчук родилась в 1962 году в деревне к северу от Нижней Силезии. Там осталось небольшое количество немцев: некоторые, чтобы остаться, утверждали, что были поляками, другие женились на польках. В детстве у Токарчук была немецкая няня. Ее родители работали в народной средней школе, поэтому вся их семья жила на школьной территории. Отец писательницы был школьным библиотекарем, и она проводила там большую часть времени с ним, читая все что могла, — стихи, Апулея, Жюль Верна, энциклопедии.
В подростковом возрасте Токарчук осознала, что большая часть мира закрыта для нее. «Все, что было интересно, было за пределами Польши. Отличная музыка, искусство, кино, хиппи, Мик Джаггер. Невозможно было даже мечтать о побеге. Будучи подростком, я была убеждена, что мне придется провести остаток своей жизни в этой ловушке», — говорит писательница.
Осенью 1980 года она поступила в Варшавский университет, чтобы изучать психологию. Кампус во времена войны был немецкой казармой, а общежитие находилось рядом с руинами еврейского гетто. На улицах все еще оставались пробелы от систематического разрушения города нацистами в 1944 году. Из-за протестов по всей стране в 1981 году правительство объявило военное положение. «Для молодой девушки из провинции это было очень тяжело. В магазинах нечего было покупать: только уксус и горчица на полках. И отчаяние в воздухе. Люди действительно были очень пессимистичны. Я не верила, что Советский Союз когда-нибудь распадется», — вспоминает Токарчук.
После окончания учебы она вышла замуж и переехала во Вроцлав. Позже ей удалось получить паспорт для поездки в Лондон на несколько месяцев, где она изучала английский язык, работала на разных работах — собирала антенны на фабрике, убирала комнаты в шикарном отеле. Она проводила время в книжных магазинах, читая теорию феминисток, с которой она не встречалась в Польше. В своем рассказе «The Hotel Capital» (в русском переводе «Номера». — Прим. ред.) она использует этот опыт, ведя повествования от имени горничной. «Каждый раз, когда я нахожусь в отеле, — рассказывает Токарчук, смущенно оглядывая вестибюль, — я помню, что горничные — такие же люди, как я, что они также могут писать обо мне и о моем беспорядке в гостиничном номере».
После того как Токарчук вернулась в Польшу, у них с мужем родился сын, и она начала писать всерьез. «Писать — значит искать очень конкретные точки зрения на реальность», — говорит писательница.
Романы-констелляции
Первый роман Токарчук, опубликованный в 1993 году, был философской притчей о Франции семнадцатого века. Следующий рассказал историю экстрасенса во Вроцлаве в двадцатых годах. Первый крупный успех пришел с ее третьим романом «Primeval and Other Times» (1996 год, на русском «Правек и другие времена». — Прим. ред.), в котором автор опирается на истории, которые ее бабушка по материнской линии рассказывала ей в детстве. Роман ведет хронику жизни двух семей в вымышленной польской деревне в течение двадцатого века, а четыре ангела-хранителя следят за происходящим. Большая часть истории вращается вокруг взаимодействия между поляками и евреями. Примерно в то же время Ольга Токарчук влюбляется в Клодзскую долину, живописный уголок Нижней Силезии. Там они с мужем покупают простой деревянный каркасный дом. Токарчук увлеклась историей и культурой этого региона. Вскоре после переезда, проходя мимо церкви, она замечает статую святой Вильгефортис, которая стала основой ее следующего романа «House of Day, House of Night» (1998 год, на русском «Дом дневной, дом ночной». — Прим. ред.). Согласно легенде, Вильгефортис хотела стать монахиней, но ее отец похитил девушку из монастыря и пытался заставить ее выйти замуж. Она молилась Иисусу, чтобы сделать ее отталкивающей для будущего жениха, и была вознаграждена мужскими чертами и бородой, при виде которых отец убил Вильгефортис. «Кто был человек, который написал жизнь святой, и как он все это знал?» — спрашивает персонаж книги. Оказывается, что автор легенды с детства мучился желанием стать женщиной.
В сопоставлении мемуаров, художественной литературы и мифа роман был первой попыткой Токарчук в форме констелляции, которую она позже использовала в «Flights».
Последний роман возник из того факта, что Токарчук впервые в жизни смогла свободно путешествовать. Ее растущая международная репутация помогла получать приглашения на литературные фестивали по всему миру, ее сын вырос, а брак закончился. Она хотела написать книгу о путешествиях, но обычный способ казался слишком линейным, без «нервного, даже агрессивного, очень активного, очень срочного» характера путешествия.
«Я отчаянно пыталась найти форму для такой книги и не могла», — сказала она мне. Но когда она начала сопоставлять свои записи, то поняла, что они могут составить роман. Чтобы определить окончательную форму, она разложила фрагменты книги — сто шесть штук — на полу своей рабочей комнаты и встала на стол.
На исследование и написание своего последнего романа «The Books of Jacob» (2014) писательница истратила 3 года. Она и ее друг и менеджер Гжегож Зигадло вдвоем ездили по большей части Европы — Украина, Болгария, Румыния, Чехия, Германия, Турция — по следу главного героя, Джейкоба Фрэнка, польского еврея, провозгласившего себя Мессией. «Я писатель, а не историк, поэтому я должна сама все трогать, нюхать, видеть», — говорит Токорчук.
Книга сразу стала бестселлером и получила самую престижную литературную премию Польши Nike. Успех подчеркнул то, что еврейское наследие Польши сегодня обсуждается гораздо более открыто, чем в девяностые годы. Когда Токарчук впервые прочитала о Фрэнке, она поняла, что у многих людей были стимулы забыть его историю: у польских католиков, смущенных отношением Фрэнка к Церкви (он был заключен в монастыре на тринадцать лет); у православных евреев, которые считают Фрэнка предателем; и даже у польских потомков франкистов, которые могут не захотеть вспоминать о своих еврейских корнях.
Токарчук наслаждается своей ролью борца с ортодоксальностью, и в интервью после того, как книга выиграла премию Nike, она призвала своих сограждан признать более темные страницы прошлого нации. «Мы придумали историю Польши как открытой, терпимой страны, — сказала она. — Тем не менее мы совершили ужасные действия в качестве колонизаторов, в качестве национального большинства, подавляющего меньшинство, в качестве рабовладельцев и убийц евреев».
Пять лет назад она основала летний литературный фестиваль в соседнем городе Нова-Руда с участием писателей со всей Восточной Европы. Она получила финансирование от местного правительства и нескольких частных спонсоров, в том числе производителя туалетной бумаги. «Я думал сделать медаль из туалетной бумаги для нашего министра культуры», — сказал Токарчук, ухмыляясь.
«Живя здесь, в центре Европы, где армии приходят и уходят и разрушают все, культура становится своего рода клеем», — считает Токарчук. — Поляки знают, что без культуры они не выжили бы как нация». Возможно, нация, объединенная патриотической поэзией Мицкевича или мифологией гордых людей, которые остаются объединенными, даже когда они разорены завоевательскими армиями. Возможно, что-то вроде треснутой вазы: исправно, пока клей держится, но вряд ли устойчиво. Но если не может быть польской культуры без украинской культуры или еврейской культуры, что произойдет, когда эти меньшинства будут подавлены или истреблены? Клей разрушается, осколки распадаются. Художники могут делать попытки реституции — рассказывать истории, которые показывают евреев и поляков, живущих в гармонии, петь слова Мицкевича на украинском языке. Но они не могут восстановить сосуд в его первоначальном виде.
То, что Токарчук создает из истории своей страны, сломано и фрагментировано, и после того, что произошло в прошлом столетии, так и должно быть.
Польское название книги «Flights» — «Bieguni» — происходит от названия русской православной секты XVIII века, члены которой считают, что постоянное движение позволит им отогнать зло. Во многих отношениях Польша является страной кочевников, бегущих от зла прошлого, многие ее этнические группы населения постоянно вытесняют друг друга в различных регионах.
«Каждая культура построена на защитных механизмах, — говорит Токарчук. — Это вполне нормально, что мы пытаемся подавить все, с чем нам не комфортно».
Свою роль Токарчук видит в том, чтобы заставить своих читателей исследовать аспекты истории — свои или своей нации — которые они предпочитают избегать. По ее словам, она стала «психотерапевтом прошлого».