В чем отличие репрессий со стороны российских властей, которые применяются и будут применяться против протестующих в 2019 году, от репрессий после протестов 2011-2012 годов? Для ответа на этот вопрос важно понять, что пошло не так с прежней волной репрессий и почему их эффекты оказались частичными и краткосрочными. Репрессии можно разделить на специфические и диффузные. Специфические репрессии направлены на наказание непосредственных противников режима и их союзников и подрыв их организационной базы, диффузные репрессии носят сигнальный характер и призваны запугать потенциальных противников режима, повысив для них цену нелояльности.
Прежняя волна репрессий несла в себе обе составляющие. Специфические репрессии ударили по некоторым активистам (таким как Удальцов), но прежде всего затронули те организации, которые власти считали на тот момент наиболее опасными для себя — это НКО и СМИ. Законы «об иностранных агентах» и о «нежелательных организациях» хотя и навредили НКО, но для борьбы с протестами оказались не слишком полезны: роль этих организаций даже в протестах 2011-2012 годов была не слишком велика, а с развитием краудфандинга оказалось, что без зарегистрированных организаций можно если не вовсе обойтись, то уменьшить их значимость. Смена руководства одних СМИ (lenta.ru, gazeta.ru, rbc.ru) и ужесточение контроля в других хотя и затруднили распространение нежелательной для властей информации, но не смогли ее пресечь — новые интернет-издания справляются с этой ролью не хуже прежних, а Youtube и видеоблоги делают это даже лучше. Диффузный эффект репрессий (названный в статье по ссылке «Политика страха») на деле носил разовый характер, поскольку на массовом уровне он не подпитывался постоянным мониторингом и достоверными угрозами (credible threats) со стороны властей — хотя наблюдение и угрозы достигали активистов, сигналы от них в недостаточной мере достигали потенциальных противников режима, численность и состав которых со временем стали существенно расширяться. Предельно огрубляя, у властей не стало хватать ресурсов для массового запугивания на всех потенциально нелояльных граждан.
Какие уроки извлекут власти из нынешнего кризиса репрессивной политики? Скорее всего, можно ожидать усиления как специфических, так и диффузных репрессий. «Мишенями» специфических репрессий могут оказаться кажущиеся теперь наиболее опасными активисты (не только находящиеся под арестами и следствием сейчас, но и те, до кого пока что не добрались) и организации, прежде всего Фонд борьбы с коррупцией и созданная им региональная сеть, но также и инфраструктура краудфандинга, ориентированная на индивидуальные пожертвования, а также инфраструктура распространения информации (обвинения Роскомнадзора в адрес того же Youtube – шаг в этом направлении). Что же касается диффузных репрессий, то в этом отношении демонстративная брутальность репрессий со стороны «силовиков», вероятно, может подкрепляться применением насилия со стороны негосударственных агентов (те, кого принято называть «титушками»). Провоцирование ими ответного насилия со стороны протестующих выглядит в этой связи логичной тактикой, позволяющей легитимировать насилие со стороны властей как единственно возможное средство поддержания правопорядка.
Принесут ли эти шаги желательные для властей эффекты (снижение уровня протестов как с точки зрения численности протестующих, так и с точки зрения их требований)? Вероятнее всего, нет. Во-первых, опираясь на один лишь «кнут» без «пряника», трудно восстановить распадающуюся базу поддержки: шашлыки для возврата лояльности оказываются недостаточны, а на более серьезные меры (отменить повышение пенсионного возраста, распотрошить «кубышку» золотовалютных резервов на умиротворение недовольных, и проч.) власти, похоже, пока что не готовы. Во-вторых, удары по инфраструктуре сбора средств и распространения информации, скорее всего, не столько помогут в борьбе с протестами, сколько увеличат число несогласных с политикой властей. В-третьих, наконец, провоцирование ответного насилия может работать на поддержание режима, только если и когда «силовики» действуют безошибочно: то есть они в состоянии успешно централизованно управлять всеми шагами на стороне режима, опираются на точные знания общественных настроений и на эффективные средства манипуляции ими и обладают неограниченными ресурсами для подавления протестов (чего в реальности не наблюдается). Тем не менее в краткосрочной перспективе стоит быть готовыми именно к такому развитию событий в России.