Видео встречи с Евгенией Альбац не будет. Не мы такие, жизнь такая: Евгения Марковна просила не снимать. Зато будет мой рассказ о встрече.
Во-первых, у нас у всех, конечно, был главный вопрос: как?! Как получилось взять и собрать 25 миллионов за какие-то четыре дня? Часть ответа я сегодня видел своими глазами. Представьте: сидит Евгения Альбац, говорит, а у нее на лице постоянно отсветы вспышки. Что это? – У нас барахлит проектор? – Нет. Это мигает лежащий на столе телефон. На него одно за другим приходят уведомления: деньги продолжают капать до сих пор. Только за полчаса – 10 переводов, и это несмотря на уже собранную сумму штрафа.
А за 55 минут понедельничного эфира на «Эхе Москвы» – 247 переводов.
За все время деньги перечислили как минимум 20 тысяч человек. Понимаю, что звучит фантастикой, но цитирую. Заодно процитирую и слова о «прокремлевских СМИ», которые проснулись только после объявления об окончании сбора и позвонили с вопросом… «как вы будете тратить эти деньги»? На этот моменте зал засмеялся – ну правда ведь: таким вопросом спрашивающий выдает себя с головой.
А как тратить? – Пока, как говорит Альбац, придется все же на штраф.
И тут надо остановиться и пояснить две вещи: во-первых, откуда штраф: история длинная, но чрезвычайно любопытная. А о том, почему его, по мнению главреда The New Times, нужно платить, расскажу чуть ниже.
Итак: все началось в далеком 2012 году с закона об иностранных агентах. Таким иноагентом оказался фонд, через который шло финансирование журнала. Оказался потому, что деньги давал, в частности, создатель «Билайна», он же «Вымпелком», Дмитрий Зимин. Его собственный фонд «Династия», финансировавший науку в России, как вы помните, тоже признали иноагентом – за то, что у Зимина был заграничный счет с которого шли деньги в Россию. Ну а заодно ударили и по всем другим связанным с меценатам проектам.
Идем дальше. 2 года назад правительство придумало еще одну форму отчетности для «иностранных агентов»: заполнение специальной электронной таблицы, дублирующей данные, которые и без того отправлялись в Минюст. Вот именно эту таблицу журнал и проморгал. Все бы ничего, но на него пожаловался – тут начинается самое интересное – бывший генерал КГБ (или бывших там все же не бывает?), а сейчас депутат Госдумы от «Справедливой России» Николай Рыжак. Откуда генерал узнал, что The New Times не заполнил отчетность? – Из возмущенного письма некоего гражданина Игнатова. А откуда гражданин Игнатов? Кто это вообще такой? Улыбку чеширского кота видели? Вот так же улыбаются в ответ на эти вопросы и все очень официальные органы.
Ну а дальше началось прекрасное. Прокуратура требует устранить нарушения. The New Times устраняет. Прокуратура извиняется перед Альбац и говорит, что на них давят сверху и они вынуждена подать в суд. В сентябре мировая судья Шведова говорит: что за глупости, срок давности прошел. А в октябре судья следующей инстанции Затомская, она же Боровкова (та самая, что сажала Бориса Немцова на 15 суток) требует дело возобновить. Через 4 часа (оценим скорость) та же судья Шведова выносит ровно противоположное прежнему решение: штраф 22 с копейками миллиона изданию и 30 тысяч на сдачу лично его главреду.
Ну а совсем дальше начинается уже известный нам триумфальный сбор денег.
Бюрократия, пересказанная Евгений Альбац, выглядит совершенно кафкианской: ведь апелляция на штраф уйдёт сейчас все к той же судье Затомской, она же Боровкова. А требование отвода этой судьи будет рассматривать… опять-таки она сама. Замкнутый круг, однако после этой апелляции штраф надо платить, решение вступает в законную силу.
А иначе – иначе наступает «субсидиарная ответственность», по которой банкротом объявляется журнал – раз. А два – приставы приходят описывать имущество главного редактора, от телевизора до книг.
И вот тут мы подходим к ответу на вопрос «зачем платить штраф». Во-первых, чтобы не пойти по миру в буквальном смысле.
Ну а во-вторых: что мешает зарегистрировать новый журнал, такой же, но без артикля, в уютной Риге (Тбилиси, Киеве – нужное подчеркнуть)?
По словам Евгении Альбац, во-первых, уезжать сама она не может. Знаете, что-то вроде «я была тогда с моим народом». А как призывать бороться, говорит Альбац, писать обличительные статьи – и при этом находиться в комфорте за границей, когда не грозит тюрьма? Вот как-то не получается.
Ну а потом (это снова слова Альбац): журналистов заграничного издания МИД вряд ли аккредитует. А значит – ни пресс-карт (то есть защиты на тех же митингах), ни возможности направлять запросы, ни права не раскрывать источники. В общем, минусов достаточно, в том числе и нравственных. Каждый выбирает по себе.
После разговора о судьбе The New Times было много вопросов из зала – под все тот же мигающий вспышками переводов телефон. Хороший получился разговор – и про СМИ, и про политику, и про латиноамериканские диктатуры, средний срок жизни которых 11 лет: что-то наша подзадержалась.
В следующий раз, я надеюсь, будет не менее интересно: 28 ноября в 8 вечера к нам придет Марк Фейгин – адвокат Pussy Riot, Надежды Савченко, Романа Сущенко, крымских татар и много кого еще. Сейчас он, будучи основоположником политической адвокатуры в России, статуса адвоката лишен – так что с удовольствием расскажет все и в деталях.