Сечин больше всего хотел бы избежать перекрестного допроса в суде со стороны защитника и самого Улюкаева. Когда он придумал его подставить и сдать ФСБ, расчет был явно на то, что Улюкаев сопротивляться не будет, вину признает, и суд пройдет в особом порядке. Намерений спускаться с небес в зал судебного заседания он явно не имел.
Тактика Сечина, очевидно, заключается в изматывании суда отказами в явке, расчет на то, что судья не решится оформить привод и в итоге согласится огласить его показания, данные на следствии.
Однако УПК РФ предусматривает исчерпывающий перечень случаев, когда суд вправе огласить показания свидетеля, данные на следствии (статья 281).
При неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных ими показаний и о воспроизведении видеозаписи или киносъемки следственных действий, производимых с их участием, в случаях:
1) смерти потерпевшего или свидетеля;
2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд;
3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда;
4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд;
5) если в результате принятых мер установить место нахождения потерпевшего или свидетеля для вызова в судебное заседание не представилось возможным.
«Ожидания усиления занятости» среди оснований, как видно, нет. Нарушение судом этого требования, учитывая, что Сечин — ключевой свидетель обвинения, основание для отмены приговора.
Таким образом, Сечин поставил суд в безвыходное положение. Судье придется либо снова и снова откладывать заседания, либо оформлять привод, либо идти на прямое нарушение закона.
Идеальный шторм суда.